– Дела идут в точном соответствии с нашими договоренностями. Скоро я смогу предоставить вам полный отчет.
– До свидания, Елена Николаевна.
– До свидания, Софья Михайловна.
Положив трубку, Елена немного посидела неподвижно, глядя в одну точку на стене. Прилегла. А Цезарь, сытый и игриво настроенный, в это время уже обхаживал ее. Он уже и тапочки, и мячик притащил, и даже ту бумажку, которую так любила разглаживать и перечитывать хозяйка, расстарался вынуть из-под подушки.
– Ого! Цезарь, а ты случайно не заодно с моими кураторами? Тоже мысли мои читаешь, – сказала Елена и взяла у него потрепанный документ.
Она удостоверилась, что рядом с пунктом «Сделать выбор между друзьями и женщиной в пользу последней, когда речь зайдет о том, как провести вечер» стоит галочка.
«Ну что ж, я тебя поздравляю, Елена Николаевна! Все идет так, как ты этого хотела, – подумала она, не испытывая, впрочем, особого воодушевления. – Чего же мне так не радостно на душе? Может быть легкая хандра – это вполне естественное недомогание при превращении просто женщины в настоящую женщину? То есть в ведьму. Интересно, а настоящие мужчины, это кто? Тоже какие-то ведьмы… ведьмаки… черти полосатые…»
Мысли у Елены начали путаться. Цезарь, не дождавшийся на сегодня подвижных игр, заворчал и забрался к засыпающей Елене под руку. Векшин в это вечер так и не позвонил. Не позвонил он и ночью. Как и на следующее утро.
XX. О бедном майоре замолвите слово – 2
Софья Михайловна если и удивилась предложению Векшина, то не подала виду. Оставалось догадываться, польстило ли оно ее самолюбию: все-таки кинематограф… Далеко не всякого профессионала здесь попросят о совете. И уж тем более не каждую ведьму.
Примерно так размышлял Павел Векшин, ожидая у себя в кабинете на студии Софью Михайловну Кагарлицкую. Он позвонил ей сегодня утром, с благодарностью отозвался о накануне проведенном вечере и коротко рассказал о своем предложении.
– Консультации какого плана вам требуются? – спросила Кагарлицкая.
– Софья Михайловна, это не телефонный разговор. Может быть, вы согласитесь уделить мне полчаса для личной беседы?
– У нас в клубе затевается небольшой ремонт, а дома я не принимаю, – сказала Софья Михайловна.
– Так может быть у нас на студии? Часика в четыре?
– Я буду.
Вроде бы все складывалось хорошо. Оставалось только предупредить другого, уже утвержденного им консультанта с майорскими погонами. А также внести кое-какие поправки в сценарий фильма, переговорив с режиссером-постановщиком. Это было сравнительно легко, потому что почти с самого приезда Векшина в Одессу Катайцев намекал ему об острейшей необходимости снять еще один мистический эпизод в их и без того мистической картине. Векшин все время делал вид, что не понимает намеков. Но сейчас он решил воспользоваться карт-бланшем, который ему дали в Москве, и продумать, как быстро и недорого снять еще один мистический эпизод, спасая мужскую половину человечества. При этом, само собой, не навредить фильму в целом, потому что все преходяще, а музыка и кинематограф – вечны!
Она вошла к нему ровно в 16.00. Строгий деловой костюм, юбка ниже колен, убранные назад волосы. Кто бы мог распознать в этой деловой женщине мегеру с ангельской внешностью, которую Векшин лицезрел совсем недавно. По ее взгляду он понял, что светская преамбула здесь ни к чему и перешел сразу к делу.
– К сожалению, наш главный выдумщик и режиссер фильма сейчас на съемках, но я думаю, мы с вами поймем друг друга и без него. Чай? Кофе?
Софья Михайловна отрицательно покачала головой. Векшину показалось, что она смотрит на него каким-то оценивающим взглядом, причем чисто в женском смысле. Поэтому он немного стушевался, но, закинув ногу на ногу, справился с волнением и начал излагать тщательно продуманную причину приглашения Софьи Михайловны Кагарлицкой в качестве консультанта картины «Другая жизнь».
– Это должен быть последний эпизод в съемках нашего фильма. Не по содержанию, а по времени съемок. Так часто бывает в кино. Эпизод этот должен сниматься здесь, в студийном павильоне, он представляет собой встречу главного героя фильма с медиумом, который общается с потусторонними силами. Главный герой – это молодой человек с темным прошлым, неясным настоящим и еле различимым будущим. Он ищет свою исчезнувшую возлюбленную, но поскольку находится в данный момент под следствием, то на встречу с гадалкой его сопровождает хороший и добрый следователь, решивший пойти навстречу подследственному.
Рассказывая эту историю, Векшин следил за реакцией «консультанта», но лицо ее было непроницаемо.
– А что конкретно требуется от меня? – спросила Кагарлицкая, когда он закончил.
– От вас зависит очень многое, Софья Михайловна. Вот вам сценарный текст этого эпизода. Посмотрите, пожалуйста, правильно ли изъясняется медиум в нашем эпизоде. Посоветуйте нам, какой антураж должен быть у предсказательницы в рабочем кабинете, как она должна быть одета, какие сигареты предпочитает курить…
– А как одета я? – пожала плечами Софья Михайловна, пролистывая сценарий.
– Так вы тоже? – воскликнул Векшин после паузы. – Вот здорово! (Хорошо, что Станиславский отсутствовал при этой реплике).
– А сигареты в данном случае совершенно излишни, – продолжала она, и посмотрела на пачку «Мальборо», лежащую на столе у Векшина.
– Да?.. Это не мои, – совершенно не по делу смутился Паша. – Слушайте, а может быть, нам и не мудрить с подбором артиста на эту небольшую по метражу, но очень важную для сюжета роль?
– То есть? – потребовала ясности Софья Михайловна.
– А что если вам, госпожа Софья, дебютировать в кино?! В роли медиума. В нашем фильме. Я уверен, что режиссеру такая идея придется по душе, как только он вас увидит. Кто еще органичнее, чем профессионал сыграет эту роль? И такой красивый профессионал, – разошелся Паша.
– Это интересно. Кстати, дебют мой состоялся несколько лет назад. На студии Горького.
– Елки-палки, так вы актриса? – восхитился продюсер.
– Я заканчивала ВГИК, и уже на четвертом курсе сыграла небольшую роль в кино, – сказала Софья Михайловна.
– А чью мастерскую вы заканчивали?
Тут в дверь постучали, и Векшин не успел узнать, из-под чьего крыла в Институте кинематографии выходят такие очаровательные ведьмы.
– Павел Артемьевич, к вам человек пришел. Сказать, чтоб подождал?
– Нет-нет, пригласите нашего эксперта сюда, – сказал он администратору и обратился к Софье Михайловне:
– А вот, кстати, подъехал ваш коллега и наш советчик по уголовно-процессуальным вопросам. Вы с ним будете работать по одному и тому же эпизоду.
В кабинет вошел Неволин. Вряд ли можно было назвать растерянностью, реакцию Кагарлицкойна его появление, но, кажется, некоторое напряжение в крыльях носа и пульсирующей жилке на виске, Векшин все же усмотрел.
– Добрый день! – поздоровался Неволин и заглянул в глаза выпускнице ВГИКа.
– Знакомьтесь, господа!
Неволин подошел к Софье. Он был хорош сегодня! Паша, знающий толк в запахах, влияющих на симпатии женщин, одолжил ему свой одеколон, а также итальянский галстук. В сочетании с галстуком атлетическое сложение и смеющиеся карие глаза светловолосого мужчины в расцвете сил были неотразимы.
На мгновение Векшину показалось, что в лице госпожи Софьи мелькнули черты шестнадцатилетней Сонечки, которая еще умела смущаться и краснеть. Впрочем, иллюзия рассеялась через мгновение, когда она поднялась навстречу майору, подала ему руку и сказала:
– А в парике вы действительно выглядите немного хуже.
– А вы, кажется, уже знакомы! – невинно воскликнул Павел, продолжая глумиться над принципами основоположников реалистического театра.
– К сожалению, наше знакомство вышло несколько скомканным. Надеюсь, мы сможем теперь получше узнать друг друга, – Неволин счел нужным поцеловать Софье руку, и, когда он наклонил голову, она задала резонный вопрос, адресованный, скорее всего, обоим мужчинам.
– Скажите-ка, а почему именно офицер Федеральной службы безопасности консультирует ваш фильм? Да еще и приехавший из другого города.
Пауза была очень короткой. Ответил Векшин:
– Так у нас же главный герой подозревается в связях с организованной преступностью. И вот Сергей Ильич любезно согласился потратить несколько дней своего законного отпуска на наши кинозабавы. Надеюсь, и вы согласитесь нам помочь. Все-таки мы не чужие люди. Я ведь тоже когда-то ВГИК заканчивал.
Софья Михайловна помолчала, разрушая стереотип о легкомысленности молодых и красивых актрис. Альянс «Векшин-Неволин» был для нее немного неожиданным. Дело осложнялось и тем, что проникнуть в мысли этих двоих мужчин для нее не представлялось сейчас возможным. Киношник был «подопечным» Елены Тихоновой, сдающей кандидатский минимум, и вторгаться в его мозговую деятельность было категорически запрещено. Что же касается чекиста, то это было невозможно в принципе. Кагарлицкая решила действовать на свой страх и риск без санкции руководства (Лариса Андреевна была сейчас в Соединенных Штатах в командировке по обмену опытом). Софья поняла, что ей нужно сблизиться с этими мужчинами, с тем чтобы выведать, не готовят ли они, и в особенности этот двухметровый хлыщ с красивыми глазами, какую-нибудь каверзу для нее, для ее фирмы и для всех настоящих женщин.
