Жители города были набожны: специально приглашенные из Европы монахи-доминиканцы переводили для новгородцев Библию. Именно этим переводом, кстати, до сих пор пользуется Русская православная церковь. Жители города были богаты. Причем не просто богаты, а показательно, назло всем вокруг богаты. Каменных храмов здесь и до сих пор в два раза больше, чем во всей остальной России. Жители города вели себя надменно и независимо. Известен случай, когда двух новгородских купцов живьем сожгли в Прибалтике за то, что они, не соблюдая никаких норм приличия, демонстрировали всем вокруг свои гомосексуальные пристрастия. История этого странного города была закончена жуткой зимой 1570-го. Рождество Новгород встретил еще богатым и процветающим. А сорок дней спустя, к Сретению, это были уже одни дымящиеся руины. И только окаменевший голубь смотрел с креста разоренной Софии на эти руины.
Иван Грозный выступил в новгородский поход в начале декабря. Чтобы раньше времени не спугнуть добычу, дороги на север были перекрыты. Никто не должен был знать о конечной цели похода. По пути Грозный уничтожал все живое. Первая остановка войска произошла в Твери. Здесь жили несколько сотен переселенцев из Пскова. Все они были схвачены и вместе с семьями перебиты. То же самое произошло на следующей остановке в новгородской крепости Торжок. Когда-то монголы надолго застряли под ее стенами, но теперь все было иначе, и Грозный двигался на север почти не встречая сопротивления.
Новгородцы узнали о прибытии московитов слишком поздно. Город был стремительно окружен татарской конницей Грозного. Осада происходила по всем правилам военного искусства. Выходы были перекрыты («кабы ни един человек с граду не сбежал»), наиболее состоятельные горожане и городские чиновники сразу же арестованы, на перекрестках и площадях встали московские караулы.
6 января к Новгороду подошел сам Грозный. Его лагерь расположился на том самом месте, где теперь лежит деревенское кладбище и копают странные археологи. Вокруг лагеря были сразу же возведены укрепления. Русские земли московский самодержец рассматривал как враждебную территорию, а на таких землях предосторожности лишними не бывают. Никогда не знаешь, что именно спасет тебя от стрелы в спину.
Через три дня Иван торжественно въехал в Новгород. На мосту через Волхов его встречал новгородский архиепископ Пимен. Владыка пригласил московских гостей в свои палаты на торжественный ужин. Угрюмые гости молча сели за стол и принялись жевать еду. Посреди ужина царь вскочил и «возопил гласом великим». Это было сигналом: москвичи повскакивали с мест и бросились резать хозяев. Большая часть новгородских бояр была перебита на месте, выживших связали и увели.
«Царь повеле архиепископлю казну и весь двор его пограбити». Святую Софию, самый древний русский храм, до которого за всю его историю не смог добраться ни один враг, воины Грозного разорили подчистую. Были вынесены все священнические облачения, содраны оклады с икон, украдены драгоценные сосуды и даже старинные резные двери москвичи не поленились снять и увезти с собой. Грабеж и убийства в детинце продолжались до утра. Добычу Грозный велел свозить к себе в резиденцию на Рюриковом городище.
На следующий день над захваченными пленниками был устроен показательный суд. Православного архиепископа завоеватели нарядили в скомороший колпак, задом наперед посадили верхом на белого осла и отправили к себе на Москву. А с боярами и купцами Грозный решил разобраться прямо на месте. «Царь сед на судилище и повеле приводити к нему владычных бояр и приказных людей, а жены и дети их повеле перед собой люто мучити».
За следующие два дня городская верхушка была истреблена поголовно: все бояре, все чиновники, все главы купеческих корпораций, все зажиточные горожане, все, кто хоть что-то собой представлял. Казни старались изобретать необычные, зрелищные. Сперва «царь приказал телеса новгородцев некой составной мудростью огненною пожигати». Потом голых и обожженных людей привязывали к саням, по снегу волокли к реке и там заталкивали под лед. Никакого сочувствия к русским москвичи не испытывали. Маленьких детей они привязывали к телам матерей и баграми забивали поглубже в воду.
Самых богатых пленников перед смертью пытали: заставляли отдать накопленное. Купца Федора Сыркова привязали за руки и стали топить в проруби. Сам Грозный с интересом наблюдал за происходившим. Когда голова несчастного ненадолго появилась над водой, он спросил, что там на глубине видать? Федор ответил, что видел нечистых духов: они готовят царю место в аду. За такую дерзость Сыркова тут же вытащили из воды и живьем сварили в котле, а потом вареное тело разрубили на мелкие кусочки и скормили свиньям.
Ограбив купцов, царь перешел к богатым новгородским монастырям. В окрестностях города было несколько десятков православных обителей. Все они были закрыты, ценности оттуда были вывезены, а арестованным монахам москвичи заявили, что каждый из них должен сдать по 20 рублей. После этого точно так же были ограблены и все приходские церкви Новгорода. Священников безжалостно «ставили на правеж»: привязывали к столбам и железной палкой били по ребрам до тех пор, пока те не выплатят, что велено. Избиения продолжались каждый день, несколько месяцев подряд. В основном священники не выдерживали побоев и умирали. Зато именно на деньги, добытые в новгородском походе, были отстроены самые красивые московские церкви — все сорок сороков.
После этого царь, наконец, взялся и за простых новгородцев. Все товары, обнаруженные в лавках, были конфискованы и сожжены. Весь скот перерезан, а запасы хлеба царь велел сжечь. По новгородским улицам текли реки расплавленного воска, на перекрестках чадили груды горящих тканей. По улицам ездили отряды татарской конницы в полном вооружении и саблями рубили каждого, кого встречали. Дошло до того, что москвичи топорами изрубили все самые красивые дома — «быть Нову граду пусту!».
Толпы обезумевших людей бродили по пепелищам. Новгородцы сбивались в кучи на перекрестках, пытаясь хоть немного согреться, теснее прижавшись друг к другу. Перед тем как покинуть город, московский князь велел выжившим жителям собраться на Ярославовом дворище: царь окажет им милость. Новгородцы решили, будто речь идет о бесплатных раздачах еды, и послушно собрались. Татарская конница окружила толпу и, не торопясь, начала отконвоировать людей на юг, к Москве. Дело было в самые лютые крещенские морозы. Из одежды на новгородцах были только легкие рубахи. Через два дня в живых не осталось никого.
Я все еще сидел на берегу Волхова. Историки, писавшие о новгородском походе Грозного, в растерянности разводят руками: что, черт возьми, произошло тут полтысячелетия назад? Почему русский царь так странно вел себя в русском городе? Им очень трудно представить, что Грозный вовсе не был русским царем. «С чего бы это православное московское воинство разоряло новгородские монастыри?» — удивляются они не в силах допустить мысли о том, что москвичи попросту не были православными. Картинка двоится: словно на один экран проецируют сразу два кинофильма. Русь напала на Русь, и Русь сопротивлялась Руси, но в результате долгой борьбы Русь все-таки победила.
Новгородский поход царя Ивана длился шесть недель и увенчался полным успехом. До похода в городе жило приблизительно пятьдесят тысяч человек. Спустя семь лет обитаемы в Новгороде остались 283 жилых двора. Внутри Святой Софии выросла трава высотой по пояс. Присевший на крест Святой Софии голубь окаменел от ужаса. Господин Великий Новгород навсегда перестал именоваться «Господином».
Подробности этого похода историки выуживают из мемуаров немецких наемников, помогавших Грозному решить новгородский вопрос. Русские летописи рассказывают о том, что творилось в Новгороде, сбивчиво. Оно и понятно: грамотных, которые могли бы всю эту красоту описать, во время похода либо зарезали, либо угнали в Москву. Там, где проходила армия Грозного, даже трава вырастала лишь спустя поколение. Все, что можно было увезти, увозилось, остальное подлежало уничтожению. Так поступали ордынские правители, начиная с Чингиза и Батыя. Так же поступал и белый царь Иван.
Свою столицу Грозный отстраивал по той же схеме, что строились Самарканд или Сарай-Бату: вся она была возведена руками пленных. Образованные чиновники, опытные инженеры, умелые строители — все они подлежали переселению в Москву и дальше обязаны были без разговоров выполнять заказы нового господина. Не очень гуманно, зато из ордынского захолустья Москва скоро превратилась в действительно симпатичный городок.
Нужных людей московские князья каждый раз находили на стороне. Потому что собственных у них просто не было. Кремль им построили пленные псковичи и нанятые итальянцы. Летописи составили пленные новгородцы и нанятые украинцы. В бой за Москву шли татары, башкиры, казаки, позже калмыки, еще позже дикие горские дивизии, а офицерами русской армии до самой революции были в основном прибалтийские немцы.
