Но! Буду современной мамой и посмотрю на эту ситуацию её глазами.
Остается сказать только одно: «Круто, дочка! Ты у меня клевая! Я всегда это знала!»
Вечером
– Понимаешь, мам, я сразу сказала Бредли, что у нас с ним ничего не получится. Мы слишком разные.
– Ты вся в кино, в искусстве, да? – чего-то меня на классику сегодня тянет.
– Не поняла…
– Ладно, не обращай внимания. Так что у вас должно было получиться?
– Ну как что? Ну… ты как маленькая…
Начинаю нервничать. Потом успокаиваюсь, вспоминая, что «они слишком разные».
Теперь самое время спросить её о сигаретах и наркотиках, раз она сегодня так откровенничает.
– Знаешь, Ира, а я вот никогда даже сигарету во рту не держала. А мне, знаешь, сколько раз предлагали.
– Ой, думаешь мне не предлагали? Еще сколько раз! У нас почти все курят. Не курю только я и Эрон. (лучшая подруга)
– Это хорошо. А знаешь, сколько раз мне говорили, что я слабачка, что никогда не пробовала, и что я такая глупая, потому что отказываюсь от такого удовольствия…
– Ой, мам, да знаю я все это. Сами они слабаки. Кто такое говорит – не друг мне.
У самой подкашиваются ноги от такого заявления, но приходится держать «марку». Залезаю на диван с ногами, дочка присаживается рядом.
– А наркотики? Они тоже принимают?
– Неа. Они же не полные идиоты. Понимают, что наркотики убивают. А сигареты – это так, – непроизвольный жест рукой, – игрушки.
У самой в голове крутится самый главный вопрос: «СЕКС… СЕКС… как у них обстоят дела с сексом…» То, что в голове вырывается наружу:
– А секс?
– Что секс?
– Твои друзья уже знают, что это такое?
– Ууууу, все тебе интересно, мама, – а сама думает, сказать или нет.
Делаю «незаинтересованное» лицо, пожимаю плечами:
– Когда я была молодая, – понимаю, что пошло звучит, но выдерживаю правильную интонацию, – мы даже стеснялись говорить это слово.
– Времена меняются, мама, – смотрит в телевизор, откровенничать не хочется.
Ладно, мы пойдем другим путем:
– Ну, ты хоть целовалась с кем-то?
– Пока нет. Кстати, у нас только я и Эрон не целованные.
Ну, слава Богу! Если не целованные, значит о сексе говорить еще рано.
Целую её в макушку и иду спать.
– Мам, – бежит за мной. – Только папе ничего не говори, хорошо? – шепчет мне уже на ушко.
– Какие могут быть базары! – стараюсь выглядеть на высоте.
– И еще… слушай, у меня в субботу свидание… мне нужны новые стринги…
Чувствую, что меня начинает кидать в жар. Вскипаю, как чайник:
– Ты мне сказала, что ты еще не целованная, – шепотом, но почти кричу я.
Дочка заливается смехом:
– Стринги – это не только трусики, а еще очень модный аксессуар, который выглядывает из-под джинсов.
Мне становится чуть легче.
– Хорошо. Куплю завтра.
– И себе заодно купи пару, чтоб мои тайком не надевать, – смеется и уходит в свою комнату.
Захожу в спальню. Чувствую себя, как после Бородинского сражения.
– Что-то случилось? – спрашивает муж.
– Нет. Все в порядке. Все под контролем.
А сама думаю: как все-таки тяжело быть клёвой мамой!
27 марта 2007 год
Уже месяц, как они встречаются, и вчера даже отметили эту дату. Он подарил ей плюшевого мишку и бельгийский шоколад. Она ему рамку со своей фотографией.
Так, мимоходом, она только рассказывала мне, что он очень добрый, ласковый и «под ее каблуком». Хоть в этом она не похожа на свою мать, слава Богу!
Так вот. Вчера я решила у нее узнать, как там у них продвигаются дела… до чего они уже добрались…
Дочка пошла на контакт сразу же и выдала:
– Мама, ну что ты как маленькая, я же не дура!
Помнится, я тоже говорила маме что-то в этом роде, а сама ела запретный плод.
Но дальнейшее объяснения моей дочери меня немного успокоили:
– Почему вы, взрослые, сразу думаете о сексе?
Я молчала, потому что, честно говоря, о сексе я в ее года не думала. Это я сейчас о нем думаю, когда вижу Вовочку Машкова. А тогда я думала о красивых словах, о цветочках и романтике.
– Да не думаю я о сексе. С чего ты взяла?
– Ну и правильно. Кроме секса есть еще три способа получить наслаждение, – спокойно ответила дочка и уставилась в учебник геометрии.
Я потеряла дар речи. Дочь посмотрела на мое испуганное лицо и сказала:
– Даже не пытайся! Разговоры о сексе закрыли.
Я пожала плечами и скривилась, мол, нет – так нет.
Дочь вышла из комнаты, а глупая мама стояла с открытым ртом и думала…
О чем – о чем? О трех способах, конечно…
20 июня 2007
Встреча папы и бой-френда папиной дочки
Дочка наконец-то сообщила папе, что у нее есть бой-френд и он, а вернее его мама вместе с ним (потому, что ему только 17 лет и водить машину ему нельзя) приедет в субботу в 13—00 и отвезет ее в кино.
Утром дочка зашла в комнату к папе и стала искать приличные штаны.
– Почему я не могу выйти, как обычно, в трусах? – спросил папа.
– Потому что мне нравится этот мальчик! – объяснила дочь.
– Но он-то мне не нравится! – заявил папа, потом так хитро прищурился и добавил: – Если ему нравишься ты – ему должны понравиться мои трусы.
Ровно в час они были за порогом. Мой муж сразу стал натягивать штаны и бурчать: «Я в своем доме. Как хочу – так и хожу!»
Мама мальчика вышла из машины, поздоровалась с нами и представилась.
Бедный мальчик так растерялся, что чуть не упал. Зато мой муж, пожав руку мальчику громко и, слава Богу, по-русски обратился к дочери:
– Ира, почему у него такие грязные красовки? Ему не стыдно ходить в такой грязной обуви?
Потом, когда они уехали, он эти же вопросы задавал мне:
– Ты когда-нибудь видела меня у меня грязную обувь?
Все, что я ему ответила было:
– Отвали!
Ну что ж. Мальчик вполне симпатичный, очень высокий, но очень худой. К счастью я не болею педофилизмом как мой муж, который оглядывается на всех молодых девочек. Поэтому это все, что я могу сказать о нем.
11 августа 2007
Сижу себя вчера, никого не трогаю, смотрю сто тридцать шестую серию «Няни», кушаю йогурт. Звонит телефон, дочка выбегает из комнаты и со словами «Это меня» бежит к телефону.
Ну, мой ушки с макушки сразу поднялись к потолку, йогурт застрял где-то в пищеводе, а голову я вытянула так, что мне можно было смело играть второго гуся в сказке «Гуси-лебеди».
Дочка подняла трубку и заверещала:
– О, май гад!
От того, что дочка и не пыталась говорить шепотом, мои ушки сразу вернулись в исходное состояние, йогурт проскочил из пищевода в желудок и шея втянулась.
– О, май гад! – повторила дочка, а очередная ложка йогурта попала в желудок.
– О, май гад! – еще пять раз подтвердила ребенка, а я стала нервничать.
И думать.
Да, со мной такое иногда случается.
Итак, кто это мог звонить?
Если это ее бой-френд, то что он мог ТАКОГО сделать, чтобы дочь была так шокирована?
Нет, мальчики в таком возрасте (на самом деле в любом возрасте) такие болваны, что ничего сверхъестественного они совершить не могут.
А кто может совершить? Конечно женщина!
Значит, это звонит ее подруга.
Идем дальше: что могло произойти с семнадцатилетней девочкой такого, чтобы лишить, (ну хорошо, практически лишить) мою дочь дара речи. Конечно же, это первый сексуальный опыт.
Дочка в это время по-прежнему вспоминала Бога и прыгала от радости, потом она наконец-то посмотрела на меня, прикрыла трубку рукой и сказала:
– И не мечтай, я тебе ничего не расскажу.
Я не стала с ней спорить. Зачем мне знать то, что я уже знаю? У меня и так голова маленькая и хранить в ней копии я не собираюсь.
Поэтому я усмехнулась и выдала:
– Спроси хоть, испытала ли она оргазм.
Дочка на меня посмотрела с таким удивлением, как будто я марсианин, но вопрос мой подруге задала, выслушала ее и сразу доложила мне:
– Нет. Еще нет.
– Салага, – махнула я рукой и поплелась на кухню за еще одним йогуртом, но ушки оставила рядом с телефоном.
– И что, больно? А потом? О, май Гад! Нет, я, конечно, очень хочу этого, но мы только 2 месяца встречаемся. Надо хотя бы полгода. Да, хотя бы полгода.
Мои ушки завяли прям там, у телефона. Йогурт остановился в пищеводе и к желудку так и не спустился, потому что я поняла, что жить мне осталось всего каких-то полгода. Даже меньше. Потому что мой муж сначала убьет мою дочь, потом ее бой-френда, а потом меня. Будем прощаться?
17 октября 2007 год
У дочери очередной юбилей – 2 месяца, как она встречается с мальчиком. Вчера она попросила купить ему шелковые трусы, сказала, что ему подойдет размер «медиум».
