В конце концов мы устроили бой снежками, мальчики против девочек, и это было здорово. Мы с Дорри и Теган построили снежную крепость и наладили систему снабжения снежками: Теган лепила, я подавала, а Дорри снайперски обстреливала наших противников. Мы выигрывали у мальчишек, пока Джеб не навалился на меня со спины, повалив прямо в нашу кучу снежков. Снег набился мне в нос, и я почувствовала жуткую боль, но мне было так весело, что даже все равно. Я перекатилась на спину, смеясь, и его лицо оказалось очень близко, в нескольких сантиметрах от моего лица.
Именно так нас и сфотографировала на телефон Теган. Джеб снова надел свою джинсовую курточку — бледно-голубой так шел к его темной коже — и смеялся. Глядя на наши счастливые лица, я вспомнила, что он слез с меня не сразу. Он приподнялся на локтях, чтобы меня не раздавить, и задал мне вопрос, от которого меня пробрала дрожь.
После боя снежками мы с Джебом пошли выпить мокка латте. Я предложила, а Джеб, не раздумывая, согласился. Мы зашли в «Старбакс» и сели в одинаковые фиолетовые кресла у входа. Я была счастлива и весела, а он робел. Но потом Джеб собрался с духом и решился взять меня за руку. Я так удивилась, что даже пролила кофе.
— Боже мой, Адди, — сказал он, и его кадык дернулся. — Можно тебя поцеловать?
Мое сердце встрепенулось, и теперь уже я оробела: ужас какой. Джеб взял из моих рук чашку и поставил на стол, а потом подался ко мне и поцеловал в губы. Глаза его, когда он наконец отклонился, были теплыми, как растаявший шоколад. Он улыбнулся, и я тоже растаяла, как шоколадка.
Это было лучшее Рождество в моей жизни.
— Эй, Адди! — крикнул мне с нижнего этажа младший брат, вместе с мамой и папой игравший на «Вии»,[4] доставшейся ему от Санты. — Хочешь, устроим боксерский поединок?
— Нет, спасибо, — отозвалась я.
— А как насчет тенниса?
— Нет.
— Боулинг?
Я застонала. Мне вовсе не хотелось играть. Но Крису было восемь. Он просто пытался меня подбодрить.
— Может, позже, — ответила я.
— О'кей, — сказал он и убежал.
Я услышала, как он сказал родителям: «Она отказалась», — и мне стало еще грустнее. Мама, папа и Крис весело лупили друг друга нунчаками на первом этаже, а я сидела наверху, мрачная и одинокая.
И кто в этом виноват? — спросила я себя.
Ответила: Ой, заткнись.
И продолжила просматривать фотографии:
Джеб по-дурацки позирует с арахисовой пироженкой. Он знал, что я такие обожаю, и тайно купил их мне в подарок.
Джеб летом, без футболки, у бассейна на вечеринке Меган Монтгомери. Боже, как он был красив.
Милашка Джеб в мыльной пене на благотворительной автомойке, которую устроил «Старбакс». Я долго смотрела на его фотографию и таяла. Тот день был прекрасен, потому что все мы трудились ради доброго дела. У Кристины, начальницы моей смены в «Старбаксе», начались преждевременные роды, и наше кафе решило помочь с оплатой услуг роддома, на которую не хватало страховки.
Джеб согласился помочь, и он был в тот день восхитителен. Он пришел в девять и работал до трех, оттирая машины до седьмого пота, — и выглядел при этом как модель из календаря «Самые красивые парни Вселенной». Он сделал для меня гораздо больше, чем я бы потребовала от своего мальчика, и я была счастлива. Когда с автостоянки у кафе выехала последняя машина, я обняла Джеба и наклонила голову к нему.
— Тебе вовсе не обязательно было так усердно работать, — сказала я, вдохнув его мыльный запах. — Ты покорил меня уже с самой первой машины.
Я собиралась пофлиртовать с ним, как Рене Зеллвегер с Томом Крузом в фильме «Джерри Магуайер». Помните, она ему сказала: «Ты покорил меня уже с самого первого слова „Привет“».
Но Джеб нахмурился и сказал:
— Ага. Ну, хорошо. Только я не понимаю, о чем ты.
— Ха-ха, — произнесла я, решив, что он напрашивается на комплимент. — Ну, просто, по-моему, очень здорово, что ты не ушел. И если ты решил остаться, чтобы произвести на меня впечатление… ну, это было не обязательно. Вот и все.
Он удивленно поднял брови:
— Ты думала, я мыл машины, чтобы произвести впечатление на тебя?
Я залилась краской, потому что поняла, что он не шутит.
— Больше… так не думаю.
Мне стало стыдно, и я повернулась, желая отойти от него. Но Джеб мне не позволил. Он поцеловал меня в макушку и сказал:
— Адди, мама воспитывала меня одна.
— Я знаю.
— Я понимаю, как это тяжело. Вот и все.
Мне вдруг захотелось обидеться на него, хотя это и было глупо. Я понимала: то, что Джеб хочет помочь Кристине, это здорово, — но мне все равно хотелось, чтобы он делал это хоть отчасти ради меня.
Джеб прижал меня к себе.
— Я рад, что тебе это понравилось, — сказал он, и я почувствовала прикосновение его губ и теплоту его тела под влажной футболкой. — Больше всего на свете я хочу нравиться моей девушке.
Я была совершенно не готова к тому, чтобы флиртовали со мной.
— Ты назвал меня своей девушкой?
Он засмеялся так, будто я спросила, голубое ли небо над Грейстауном. Не собираясь спускать его с крючка, я отступила на шаг и пристально посмотрела на Джеба: «Ну?»
Серьезно глядя на меня, он взял обе мои ладони в свои руки.
— Да, Адди, ты моя девушка. И всегда будешь моей.
Я зажмурила глаза, потому что это было больно вспоминать. Слишком больно, как будто от меня отрезали кусочек, — и похоже, так и случилось. Я выключила iPad, и экран почернел. Музыка затихла, и айПенгвин перестал танцевать. Он грустно пискнул: «Ты меня выключаешь?», и я сказала:
— Мы с тобой одной крови, Пингвинчик.
Я улеглась головой на подушку и уставилась в потолок, снова и снова вспоминая о том, что произошло между мной и Джебом. Вспоминая, что я больше не его девушка. Я не могла не думать, почему так получилось, хотя и знала очевидный ответ (плохой, фу, не думать о нем). Мы начали ссориться задолго до вечеринки у Чарли. Дело было не в том, что он меня не любил, — Джеб любил, я знала. И я любила его — до безумия.
Но, по-моему, нас подвело то, как мы проявляли свою любовь. Или, как мне казалось, то, как Джеб ее не проявлял. Теган, любившая смотреть передачи доктора Фила, утверждала: все дело в том, что мы с Джебом разговаривали на разных языках любви.
Я хотела, чтобы Джеб был милым, нежным и романтичным, как в прошлое Рождество в «Старбаксе», когда он впервые меня поцеловал.
Через месяц я устроилась на работу в тот самый «Старбакс» и сразу подумала: Как здорово, что наш поцелуй будет повторяться снова и снова.
Но он ни разу не повторился. Джеб часто забегал к нам, и я, делая разные знаки, постоянно давала ему понять: хочу, чтобы ты меня поцеловал, — но он только перегибался через барную стойку и дергал за бретельки моего зеленого фартука со словами:
— Эй, кофейная волшебница.
Это было мило, но… этого же недостаточно.
Это раз. Были и другие случаи. Например, мне хотелось, чтобы он каждую ночь звонил мне и желал сладких снов, а ему было неуютно от того, что у него слишком маленькая квартира.
— Я не хочу, чтобы мама слышала всякие телячьи нежности, — говорил он.
А еще другие мальчики вовсе не возражали против того, чтобы держаться за руки со своими девушками в школе, а Джеб каждый раз быстро сжимал мою руку и сразу отпускал.
— Тебе не нравится ко мне прикасаться? — спросила я.
— Конечно нравится, — ответил он. Потом посмотрел на меня именно так, как я и хотела, и, немного помолчав, взволнованно сказал: — Ты сама это знаешь, Адди. Я люблю оставаться с тобой наедине. Я просто хочу, чтобы мы оставались наедине на самом деле.
Я давно заметила это, но держала все при себе, потому что не хотела быть нытиком.
Но когда нашим отношениям исполнилось полгода (я подарила Джебу подборку самых романтичных песен на свете, а он ничего мне не подарил), во мне что-то треснуло. Я любила его, и мне хотелось, чтобы между нами все было идеально, но не могла же я все делать сама. И если это значит, что я нытик, так тому и быть.
Джеб видел, что я недовольна, и все время спрашивал, почему да почему. И наконец я спросила:
— А ты как думаешь?
— Из-за того, что я тебе ничего не подарил? — угадал он. — Я не знал, что это обязательно.
— Ну и зря, — пробормотала я.
На следующий день он подарил мне ожерелье с сердечком из игрового автомата, только переложил его из пластикового яйца в нормальную коробочку. Из-за этого я только расстроилась. Еще день спустя Теган, отведя меня в сторону, сказала, что Джеб боится, что, раз я не надела ожерелье, мне не понравился подарок.
— Оно из «Герцога и Герцогини», — сказала я. — Это ожерелье из призового автомата, который у входа стоит! Опусти четвертак и выиграй!
