Джон Апдайк - Завтра, завтра, завтра и так далее

– Ну и зря…

– Но вы не поняли!

– Очевидно! И, вероятно, никогда не понимал. В вашем возрасте я был такой, как Джеффри Лангер…

– Не могли вы таким быть. Спорить могу. – Девочка почти плакала, он был в этом уверен.

– Ну и будет, будет, Глория. Беги! Забудем об этом…

Медленно собрав книги, прижав их обнаженной рукой к груди, Глория вышла из класса. Она шла такой унылой, такой характерной для девочки-подростка шаркающей походкой, что ее бедра, казалось, проплыли над партами.

«Что нужно этим ребятам? – спрашивал себя Марк. – Чего они ищут? Скольжения, – решил он. – Научиться жить без трения, скользя. Скользить по жизни всегда ритмично, ничего не принимая близко к сердцу. Крутятся под тобой колесики, а ты, собственно, никуда и не едешь. Если существуют небесные кущи, то там, наверное, вот так и будет. Хм… „В поэзии он как Бог в небесах“. Любят они это слово. „Небеса“ эти почти во всех их песнях…»

– Боже! Стоит и мурлыкает!

Марк не заметил, как вошел в класс Странк, учитель физкультуры. Уходя, Глория оставила открытую настежь дверь.

– А-а-а, – сказал Марк, – падший ангел!

– Боже, Марк, куда это ты вознесся?

– В небеса. И не вознесся. Я всегда как бы там. Не понимаю, почему ты меня недооцениваешь…

– Да-а, слушай-ка! – воскликнул Странк, как всегда распираемый сплетнями. – Ты насчет Мэркисона слыхал?

– Нет, – ответил Марк, подражая манере Странка.

– Ну и спустили же с него штаны сегодня!

– Да ну!

Как обычно, Странк расхохотался еще до того, как рассказал очередную историю.

– Ты ведь знаешь, каким дьявольским сердцеедом он себя считает!

– Еще бы! – сказал Марк, хотя знал, что Странк говорит это о каждом преподавателе.

– Глория Ангстром у тебя, да?

– Конечно.

– Ну так вот, сегодня утром Мэрки перехватывает записку, которую она написала, а в записке говорится, что она считает его чертовски интересным парнем и что она его любит…

Странк помолчал, ожидая, что Марк что-нибудь скажет. Он тоже молчал. Тогда он продолжал:

– Он был в таком восторге, что от него аж пар шел… Но… слушай дальше… То же самое произошло вчера с Фрайбергом на истории! – Странк расхохотался и хрустнул пальцами. – Девка слишком тупа, чтобы самой придумать такое. Мы все считаем, что это затея Питера Форрестера…

– Возможно, – согласился Марк.

Странк проводил его до учительской, на ходу описывая выражение на лице Мэркисона, когда Фрайберг (без всякой задней мысли, учти!) рассказал о происшедшем…

Марк набрал шифр на замке своей кабинки.

– Извини меня, Дэйв, – сказал он. – Меня в городе жена ждет…

Странк был чересчур толстокож, чтобы уловить неприязнь в голосе Марка.

– А мне надо топать в спортзал, – сообщил он. – Маменькиных крошек не положено вести сегодня на воздух: дождь идет, того и гляди мамочки начнут писать ругательские записки учителю…

Все той же гусиной походкой он направился к спортзалу. Затем, обернувшись в конце коридора, крикнул:

– Только ты не говори сам-знаешь-кому!

Марк Проссер взял из кабинки пальто и натянул его, затем надел шляпу, влез в галоши, при этом больно придавив указательный палец, и снял зонтик с крючка. Он хотел раскрыть его прямо там, в пустом холле, шутки ради, но потом передумал.

А девчонка почти плакала. В этом он был уверен.

Заглавие рассказа – цитата из трагедии Шекспира «Макбет» (V, 5, 19).

Впервые опубликован в журнале «Нью-Йоркер» (New Yorker. 1955. № 31. April, 30).

«Буря» (1612) – одна из поздних пьес Шекспира.