На одной из таких вечеринок, он впервые испытал чувство измены и ревности, что послужило основанием для разрыва отношений с одноклассницей, с которой кроме близости музыкальных вкусов и поверхностных представлений о жизни, их ничего не связывало. Отсутствие глубины в отношениях и слабых проявлений чувств помогло сравнительно легко пережить новые незнакомые ощущения и приобрести неоценимый опыт в отношениях с женщинами.
Несколько раз Влад пережил отношения, по его ощущениям, перешедших незримую черту романтики, что позволило глубже заглянуть в бездну, которую с трепетом сверстники называли волнующим словом: Любовь. Позднее стало ясно, что те отношения были еще не достойны столь великого звания, но в ту пору, казалось, что это и есть то чувство, которым бредят не только подростки, но вполне зрелые дяди и тети.
Первая Любовь неожиданно навестила его в летние каникулы на Рижском взморье. До безобразия затянув экзаменационную сессию, едва закончив битву с основами электротехники, в то знойное лето, он летел на встречу с друзьями. Под словом друзья скрывается целое братство, объединенное неоднозначным словом дружба. Непосвященному и неопытному вначале кажется, что все члены его любому новому братья и между собой особенно ничем не отличаются. Только со временем, начинаешь различать их. На самом деле они делятся на касты, которых достаточно много.
Одни, приятели и знакомые, появляются ниоткуда и туда же исчезают, стремительно и без повода, как внезапно в жару возникает и улетучивается июньская мошкара летом: навязчивая, многочисленная, суетливая, бесполезная, беспощадная. Бороться с ней бесполезно, просто нужно ждать либо большей жары, либо внезапного похолодания, либо ливня с грозой, либо надевать противомоскитную сетку на голову и отмораживаться от их шума: все остальные способы не дают результатов.
Другие, незаметны и бесшумны, постоянно присутствуют неподалеку, неназойливы и имеют способность появляться, когда в них нуждаешься, и исчезать, как только становятся не нужными. Эти больше всего похожи на больших собак, не лающих без толку на любой движение, а мирно и незаметно для всех дремлющих где-то, но способных в любую минуту молча появиться и встать на твою защиту, чтобы затем, когда угроза минет, снова лечь в укромном месте. Такие, с виду, миролюбивые, но грозные в нужный момент, они не просят навязчиво их накормить, а ждут терпеливо, когда хозяин сам об этом вспомнит или сядет есть, чтобы нежно лизнуть ему руку, потереться мордой о колено под столом, а не дождавшись к себе внимания, скромно уйти в тихий угол, чтобы оттуда незаметно и ненавязчиво терпеливо наблюдать за всем происходящим.
Третьи, напоминают больших мух, которых всегда слышно и видно не зависимо от твоего желания. От них мирным путем избавиться невозможно: их можно прихлопнуть внезапным энергичным движением или поймать на липучку, чтобы затем вынести с собратьями и мусором в выгребную яму. Назойливые, бесполезные, они могут быть вредны, если позволить им разносить, свою и чужую, грязь где вздумается (а собирать грязь они мастаки!): тогда можно дождаться более серьезных проблем, которые и собрать нелегко в кучу и вынести на из дому не просто.
Очень жаль, что нет учебных программ, позволяющих обучить людей не только отличать касты в дружеском братстве и уметь общаться с их членами. Еще лучше было бы организовать курсы переподготовки братьев, чтобы они имели возможность менять свои касты. Вселяют надежду нанотехнологии, помогающие решать старые проблемы на новом более высоком уровне. Погрузившись в страну грез и размышлений, возле иллюминатора самолета, Влад рассеяно поглядывал на ослепительно белые пушистые горы-облака, которые медленно, словно в ватном лабиринте Снежной королевы из сказки, огибал воздушный лайнер. В промежутках, под крылом можно было рассмотреть зеленые полоски полей и разноцветные крыши домов.
Внезапно для юноши, крыши с домов и дорожки стали резко увеличиваться в размерах, словно эклеры в горячей печи, и замелькали полосатые знаки с огнями, взлетно-посадочной полосы едва заметные при солнечном свете. Аэропорт назначения, выскочил внезапно из-под крыла, как чертик из табакерки, чтобы сразу же скрыться, встретил Влада скромно: без фанфар оркестра и толпы фанатов. Сооружение было меньше и проще главного воздушного порта в его родном городе, и более походило на аналоги в областных центрах, разбросанных густо по его родной земле. Поразило лишь расположение: почти в центре Риги, так показалось с высоты бреющего полета при посадке. Троллейбус в город совсем не удивил. Такой транспорт был популярным для авиаторов: он встречал его в Крыму и в родном городе.
Сам город обязательно должен был сразить молодого человека наповал. Но этого не произошло по двум причинам: после Питера и Львова архитектура зданий казалась знакомой, и еще более привычной Ригу делала первая поездка в девятом классе. Юрмала, пригород Риги, тоже была знакомой, но не могла не очаровать соснами в дюнах бесконечного пляжа, тянувшегося извилистой змейкой вдоль балтийского прибоя на несколько десятков километров. Эффект восторга усиливало чувство свободы, предоставленное Владу впервые при столь самостоятельном далеком и длительном путешествии.
Радуясь выбору возможных дорог к месту назначения, Влад выбрал самый экзотический: водный и не пожалел. В отличии от привычной электрички, путешествие стало незабываемым на долгие годы спустя. Судно на подводных лыжах-крыльях не плыло, а стремительно летело над поверхностью, вначале, по моря, а затем, реки. Путешествие, похожее больше на экскурсию для туристов, нежели на поездку от пункта А к пункту Б в задачке из школьного учебника по математике, было настолько увлекательным, что внимание юноши непроизвольно сосредоточилось на пейзажах за окном.
Ощущение скорости автомобиля и плавность движения, создавало иллюзию экскурсионного автобуса, который совершал туристическую экскурсию по дорогам пригородных достопримечательностей Риги. Небольшое волнение на море в течении часа, сопровождавшее часовую поездку вдоль побережья Балтийского моря до устья впадавшей в него Даугавы, реки отделявшей полуостров Юрмала от материка, было похоже на движение по широкой старой автостраде, не знавшей современного асфальта, сплошь выложенной древним булыжником. Легкие толчки во время борьбы подводных крыльев водного корабля с гребешками встречных волн, напоминали выбоины дороги. Следующие полчаса принесли новые ощущения. Гладь реки, не нарушаемая волнением , а лишь мелкой рябью от легкого бриза, больше походило на шоссе, выглаженное катком дорожников. Вместо запаха асфальта, встречный ветер на верхней палубе принес ароматы реки, вытеснив запах моря. Владу казалось, что река под корпусом судна - это скоростное многополосное шоссе, дорожным полотном которому служат воды реки, а вместо обочины - ее берега, такие разные, что казалось, что это были территории двух стран.
Левый берег радовал глаз зеленью сочной травы, по которой медленно брели, греясь на солнышке коровы разных мастей, невысокие обрывистые берега то и дело оживляли загорелые тела детей, плескающихся в теплой речной воде, поднимая фонтаны брызг и звеня голосами, словно стада маленьких слонов на водопое. Аккуратные сельские усадьбы и небольшие сады напоминали оазисы пустыни, которой надоело над собой палящее солнце экватора, и она переселилась на постоянное место жительства в Балтию, чье нежное ласковое солнышко Балтии щадило своих жителей. Люди, работающие на полях вдоль берегов, были гармоничны с неторопливыми пасущимися стадами: они медленно, с достоинством, передвигались пешком и на небольших тракторах тут и там, выполняя необходимую работу со знанием дела, наслаждаясь своим трудом и природой вокруг.
Водораздел-граница, по правому берегу, был окаймлен полотном железной дороги, рельсы и шпалы которой напоминали оборонительный вал из частокола бревен, нарисованный на старинном плане битвы двух государств во времена рыцарей и крепостей. Частые маленькие станции и просто остановочные дачные платформы для электрички дополняли сходство с древней картой, которые словно крепости и укрепления единой линии обороны против вторжения жителей левобережья, очерчивали изгибы реки и частые невысокие ажурные заборы дач, разнообразных по стилю и размеру. В воображаемую полосу укреплений очень хорошо вписывалась темно-серая полоса шоссе, повторяющего изгибы железнодорожного полотна. Аккуратные газоны, цветастые клумбы в палисадниках, под сенью высоких сосен и листвы разнообразных представителей декоративной и садовой фауны. Аккуратные, яркие по своей архитектуре, одно и двухэтажные дома, вытягивались в уютные чистые улочки, дробя на квадраты кварталов буйную яркую зелень государства правобережья, подчеркивая более высокий статус своих жителей.
