— Ага! Сюрпризы!
— Все расскажу! Погоди! Чемодан-то где?
Сашка взял ее за руки, чтобы не суетилась и выслушала серьезно.
— Такое дело… не один я…
— Эка невидаль! Первый раз, что ли!
Тетка слишком была в своих мыслях и не уловила Сашкиного тона.
— Тащи сюда! Мойтесь! Будем обедать!
— Да нет, — с досадой перебил ее Сашка, — не один я, не один, понимаешь!
До тетки дошло. Рот у нее открылся, глаза замерли.
— Ой! Женился!
— Почти!
Глаза у нее стали еще круглее.
— И того лучше! Почти? Знаешь, дай-ка я сяду!
— Садиться можно. Падать нельзя!
— С тобой и упасть — нехитрое дело! Подожди, никак не соображу! Это что же, свадьбу играть надо, значит?
Сашка опустился на колено перед теткой, не выпуская ее рук.
— Никакой свадьбы! Завтра утренним автобусом мы в тайгу… И вообще, пожалуйста, никакого шума! Я все тебе объясню потом… вечером. Ты только ничему не удивляйся и будь умницей. Судьба моя решается, понимаешь!
По орбитам ошеломленных теткиных глаз забегали слезинки, она обалдело смотрела на Сашку и не могла сказать ни слова.
— Ну, успокойся! — тоже занервничал он. — Она там, у калитки… Неудобно…
— Щас! — выдохнула тетка, но пошевелиться не могла. — Без свадьбы в тайгу тащить хочешь!
Она не спрашивала, она горько констатировала тем обычным тоном, которым говорят о молодежи, нынче и во веки веков, Бог знает какой!..
— Потом! Потом! — торопил Сашка. — Все не так просто! Ну, пойдем, встретим!
Тетка, наконец, очнулась. Резво и взволнованно вскочила, кинулась к зеркалу, осмотрела себя, схватила фартук на стене, торопливо протерла ладони, еще раз пробежала руками по волосам.
— Ну, пошли, пошли! — закричала она на Сашку, будто это он виноват в том, что они еще не вышли.
Увидев Катю, тетка немного обомлела. Сашка, ей-Богу, понял это, взглянув на Катю по возможности ее глазами. Городская, расфранченная красотка! На минуту, на мгновение показалось, что девушка за калиткой не имеет и не может иметь никакого отношения к нему, Сашке… Тетка намеревалась, судя по ее первому порыву за порогом, обнять невесту племянника, расцеловать и попросту ввести в дом, но сейчас она растерялась, подходила к Кате медленно, не зная, как себя вести, что говорить.
— Здравствуйте, тетя Лиза! — сказала Катя так просто и хорошо, что Сашка возликовал, кинулся вперед тетки, открыл калитку, схватил оставшийся чемодан и с ним галопом улетел в дом, оставив, к ужасу тетки, ее один на один с Катей. Выскакивая назад, чуть не сбил Катю с ног. Она шла первая, тетка за ней, все такая же растерянная, молчаливая, руки плетьми… Бурей мимики и жестов Сашка за Катиной спиной выразил тетке все свое недоумение по поводу ее странного поведения. Тетка ахала глазами, извинялась и клялась, что сейчас возьмет себя в руки и все будет в порядке!
— Катюша, вы уж извините, что беспорядок такой, не ждали гостей! А все ты, оболтус, со своими сюрпризами! Нет чтобы по-человечески телеграмму дать! Так, мол, и так!
И тетка Лиза влепила Сашке затрещину. Сашка тут же мимикой объяснил ей, что она переборщила, он как-никак теперь мужчина и, дескать, обращаться с ним надо уважительней…
Тетка Лиза за исключением последних трех лет почти всю свою жизнь, а ей уже сорок пять, проработала председателем сельсовета. Людей научилась чувствовать с походки, а подстраиваться под них в минуту. Она тут же заговорила с Сашкой, как с кормильцем, хотя таковым он вовсе не был. Подкидывал лишь иногда…
— Колька-то мой плохо учиться стал. От рук отбивается. Вся надежда на тебя!
Исправив свою ошибку и подмигнув Сашке, она теперь осыпала Катю своими хлопотами. Как вихрь пронеслась по комнатам, и скоро следа не осталось от беспорядка.
Когда, наконец, сели за стол, Сашка, деловито нахмурив брови, сообщил распорядок дня:
— Я иду по магазинам, закуплю, что надо, ты — это тетке — подготовишь ее (Катю) к выходу, ну, в смысле одежды и прочее, потом займусь Колькой. Спать ложимся рано, вставать полшестого… Дорога трудная, надо выспаться!
Тетка лукаво наблюдала за Сашкой. Катя слушала серьезно. Тетка искоса посматривала и на нее. Хотя и обещала быть с племянником в почтительности по причине его нового положения, да видно, не выдержала.
— Ну, раскомандовался! Все не так будет, а так, как я скажу! И не пузырись! Тетка я тебе, а ты мне племянник! По магазинам пойду сама, не первый раз в тайгу тебя собираю! Не пузырись, говорю! Не один идешь! А может, ей чего особого надо, а ты знаешь об этом?
Сашка заморгал. А ведь и верно! Может, Кате чего особенного надо, конфет, может быть, или чего другого сладкого… Он даже не знает, что она ест, а чего не ест. Сам он, например, сало терпеть не может! А вдруг она тушенку не сможет есть! Чем ее кормить тогда? Сашка сжался даже от необъятности проблем, возникающих из новой ситуации. А сколько еще может обнаружиться всяких закавычек, о которых он сейчас не догадывается!
Но тут же рассуждал так: разве он сам не попадал в жизни, казалось бы, в безвыходное положение? Много раз! Но все как-то постепенно или сразу, легко или через труды, но улаживалось само собой. Опять же, Сережка с Таней живут — и ничего! Правда, они там одни, а здесь еще трое парней! Для Сашки они хороши, а для нее? Хотя бы мат! Что с ней будет, если услышит, как Моня заворачивает с придаточными предложениями! Самому бы не сорваться!
Тетка Лиза уже который раз извинялась, в основном перед Катей, за скудность обеда. Гостей не ждала, борща получилось по маленькой тарелке, но зато стол обложила еще сохранившимися яствами огорода. Катя ела хорошо, и это одинаково радовало и тетку, и племянника.
В комнату ворвался белобрысый мальчуган и от самой двери кинулся к Сашке, повиснув у него на шее.
— Дядя Саша!
Столько было радости в голосе мальчугана, что разулыбались все, и никто не заметил, что вилка вылетела при этом из рук Саши и упала под стол. Увидел Катю и растерялся.
— Это… тетя Катя. Она завтра с Сашей в тайгу пойдет.
— Здрасте…
Это «здрасте» прозвучало как «интересно»!
— А вы откуда? Из Москвы?
Вопрос был задан для приличия. После него можно было полностью переключиться на Сашку.
— Из Москвы. А как ты догадался?
Катя не была удостоена ответом. Пацан уже теребил Сашку, что-то нашептывал ему на ухо и получил от матери легкую затрещину, когда опять выбил вилку из рук своего любимого дяди Саши, которого, впрочем, дядей именовал только в исключительных случаях, а воспринимал его скорее как старшего брата.
Катя смотрела на мальчугана и впервые за эти суматошные сутки, изменившие ее судьбу, обретала спокойствие, или, по крайней мере, спокойствие одним глазом заглянуло в ее взбудораженную душу и чуть притупило парализующее чувство страха, неуверенности, сомнения и растерянности перед каждым шагом, перед каждым очередным словом.
Это приходящее спокойствие, видимо, как-то отразилось в ее глазах, на что тетка Лиза отреагировала по-своему.
— Да вы же спать хотите! — воскликнула она так громко, что Катя вздрогнула. — Я вам сейчас приготовлю постель и спите до вечера! Вечерком соберемся, посидим, а потом еще поспите перед дорогой!
Катя бурно запротестовала, но тетка и слышать ничего не хотела, да и Сашка подмигнул, чтобы не сопротивлялась. И Катя поняла, что они хотят поговорить. Догадывалась, что говорить будут о ней, стало неприятно и чуждо, но старалась не подать вида и в спальню ушла, даже изображая благодарность за внимание и заботу.
Тетка задвинула шторы, плотно прикрыла дверь. От Кольки избавиться было трудней. Он никак не хотел расстаться с Сашкой даже на некоторое время, и тетке пришлось подпустить металлу в голос, чтобы спровадить его, наконец, на улицу.
Сашка тоже побаивался разговора, потому сидел чересчур в свободной и независимой позе, в то время как тетка вся подалась к нему через стол.
— Что, Шурик, совсем ты рехнулся?!
— Что? — оборонительно пробурчал он.
— Кого в тайгу тащишь, подумал?
Сашка насупился, молчал хмуро.
— Ой, ненормальный! Ой, ненормальный! Да разве она для такой жизни!
Сашка стал темнее тучи.
— От мужа взял?
— Почему?
— Почему! След на пальчике от колечка свежий. Суставчик натерла, когда снимала! Так с ноготками и поведешь в тайгу? Ну, чего молчишь, дурень?
— Ты послушай, чего я тебе скажу, теть Лиза!
По мере того как говорил, хмурость уходила с лица, в глазах появлялись недоумение, удивление и совсем мальчишеская радость.
— Есть у нас такое место на Гологоре… Когда поднимешься на Мерзляковую гриву, справа скала небольшая. На скалу эту залезешь и с нее всю тайгу видно, по десять грив на каждую сторону. И так здорово это, что сидел бы весь день и смотрел по сторонам… Пока в одну насмотришься, другую потом снова будто впервые видишь. Я когда по делу иду, другую тропу выбираю, чтобы соблазна не было…
