- Что, парни, обижают? – насмешливо поинтересовался у Нюши и Вячи подошедший вразвалочку лейтенант. Сопровождавшие его дружинники походили на свору собак ждущую команду «фас!».
- Всё в порядке, товарищ лейтенант, - ровным, как всегда, голосом ответил Вяча. Нюша заметил, что даже сквозь смуглую кожу на лице друга проступили красные пятна. Сам он встряхнул руки, пытаясь унять неприятную дрожь.
- Вы брюки-то оденьте, общественное место, всё-таки, - усмехнулся милиционер, кивнув на брошенные джинсы. Нюша смутился, он и не понял, как их одежда оказалась на земле. Парни-дружинники загоготали. Нюша и Вяча, почему-то путаясь в штанинах, натянули джинсы. Милиционер покачал головой, смотря на их суету, а потом повернулся в сторону пивной братии и принял грозный вид.
- Ну, а вы чего тут толчетесь посреди рабочего дня, а?! – рыкнул на ханыг лейтенант.
Нюша и Вяча не стали смотреть, чем закончится их милая беседа. Парни, не спеша, стараясь показать свою невозмутимость и равнодушие по поводу происшедшего, пошли в сторону автобусной остановки.
- Как подумаю, что мой отец тоже где-нибудь по пивнушкам отирается... - Вяча не нашёл слов, чтобы продолжить фразу, и только плюнул со злостью себе под ноги. Нюша очень удивился такому проявлению эмоций у своего друга, но ничего не сказав, промолчал. В том, что его отец ведёт, именно такой вот образ жизни он был почти уверен.
Они больше не проронили ни слова, а когда подошёл нужный Вяче автобус, молча, пожав друг другу руки, попрощались. Нюша всё это время, пока они стояли на остановке, размышлял, чтобы случилось, не появись на их счастье милиционер с дружинниками. Он был уверен, что и Вячу мучает тот же самый вопрос, но не о чём спрашивать друга он так, и не решился.
А уже вечером, позабыв про неприятную историю случившуюся днём, Нюша стоял у фонтана на центральной площади своего города и поджидал своих друзей-хулиганов. В кармане у Нюши лежала сэкономленная «трёшница», одет он был в лучшую рубашку, и настроение у него было приподнятое. Друзья появились почти одновременно, хотя и с разных сторон сквера. Парни поздоровались, как и положено мужчинам, за руки, присели на стоящую в стороне лавочку и тут же Нюше предложили сигарету.
- В субботу на «толчок» ездил с пацанами, вот купил за трояк, - длинноволосый, невысокого роста, но очень подвижный Ролик хвастался пачкой «Салем». - ФирмА! С ментолом, бабы очень любят.
Нюша неумело затянулся сигаретой, и, почувствовав, как рот и гортань обдало холодом, закашлялся. Виталик засмеялся и стал показывать, как умеет выдыхать дым кольцами.
- Баловство это, - высокий и широкоплечий, всегда немного прикидывающийся простоватым деревенским пареньком, Геныч достал из кармана пачку «Новости», - вот что курить надо, а не это фуфло!
- Да это пусть твои колхозники курят! – не преминул подколоть товарища Ролик. Геныч каждое лето ездил на каникулы в деревню к бабушке, где в довольно-таки юном возрасте научился пить самогон и узнал что у девчонок в трусиках. Его рассказы в кругу одноклассников за углом школы о летних кувырканиях на сеновале были, как бы сейчас сказали – «хитами сезона»! У Нюши всегда захватывало дух, когда он слушал эти хвастливые байки Геныча, не зная верить ему, или нет. На робкие высказанные сомнения по поводу правдивости своих приключений, Геныч только посмеивался и снисходительно посматривал на своих слушателей – девственников и тайных онанистов. И всё же по большей части Нюша почему-то ему верил.
- Ладно, у кого сколько есть? – спросил Геныч после того как парни немного потрепались и выкурили по паре сигарет. - Я сегодня в баню ходил, и вот заныкал рупь с полтиной.
- У меня «рваный» с мелочью, - порывшись в кармане, достал свою наличность Ролик, - больше было, да вот на «толкучке» всё спустил.
- «Трёхан», вот, - Нюша невозмутимым видом вынул из кармана сложенную вчетверо зелёную купюру.
- Ууу, живём, пацаны! – Геныч гораздо раньше других в классе узнал вкус спиртного. Там же в неофициальной курилке, за углом школы, Геныч взахлёб рассказывал о «стаканах мутного первача» и «бомбах бормотухи», а уже под конец учёбы, в десятом классе, не раз приходил в школу со следами тяжёлого похмелья. Нюша спиртное пробовал – именно пробовал! – считанные разы, и, надо прямо сказать, особого удовольствия не испытал.
Деньги перекочевали в карман Геныча, как самого опытного в питейных делах, и парни направились в ближайший винный магазин. Подстраховавшись, а продавщица при желании могла и не продать малолеткам вина, Геныч у гастронома уговорил какого-то мужика, и тот купил парням три бутылки «белого крепкого», дешёвого пойла, сделанного из гнилых яблок. Вино было в больших бутылках по 0,8 литра, в так называемых «бомбах». Предусмотрительный Геныч достал из кармана брюк самодельную матерчатую сумку и аккуратно сложил в неё бутылки. Через полчаса собутыльники уже поднимались по лестнице старого каменного дома к квартире своей однокласснице. На широких щербатых ступеньках валялся мусор и сигаретные бычки, а во всём подъезде чувствовался стойкий запах мочи.
На стук в обитую дерматином дверь – звонок отсутствовал – выглянуло, почему-то как всегда испуганное круглое личико одноклассницы Тони.
- Заходите, побыстрее, и только тихо, - быстро произнесла девушка, впуская парней.
Она хоть и жила отдельно, но родительская квартира была на этой же лестничной площадке. Парни, стараясь не шуметь, зашли в комнату. Тоня принесла из маленького предбанничка, служившего кухонькой, обыкновенные чайные чашки, вазочку с соевыми конфетами и два яблока. Геныч достал из сумки бутылку, а две другие спрятал под стол, любитель музыки Ролик тут же включил стереопроигрыватель и стал выбирать пластинку, а Нюше было поручено нарезать яблоко. И только когда Юрий Антонов запел про «море, море, мир бездонный…» ребята заговорили в полный голос – конспирацию надо было всё-таки соблюдать. Геныч с помощью зажженной спички и ножа наконец-то совладал с пластмассовой пробкой, и разлил вино по чашкам. Тоне меньше, чем всем - всё же девушка.
Крепкое вино быстро ударило по неокрепшим организмам, и уже после второй «чашки» ребята наперебой что-то рассказывали друг другу и безудержно смеялись по любому поводу. Тоня даже разрешила курить прямо в комнате, но в открытое окно, и по очереди. Сама Тоня курила уже с восьмого класса, борясь с излишним весом – правда это мало помогало, девушка она была, как говорится в теле.
В самый разгар веселья, когда уже заканчивалась вторая «бомба» раздался нерешительный стук в дверь.
- Тонечка, что так музыка-то громко у тебя? – Геныч и Нюша тутже побросали недокуренные сигареты в окно, а Ролик приглушил звук у проигрывателя.
- Мама, всё в порядке. Ко мне ребята пришли в гости, - Тоня даже не приподнялась с места, и предпочла общаться с матерью, а это была именно она, через закрытую дверь, прекрасно зная, что мать не войдёт без разрешения.
- А, ребята! – родители толстушки Тони были не против того, что к их дочери приходили лица противоположного пола – может, что и получится у их дочуры, чем чёрт не шутит. - Может вам кваску принести?
- Мам, не надо ничего! – Тоня со вздохом загасила сигарету, и всё-таки встала и подошла к двери. Она немного приоткрыла дверь, ровно на столько, чтобы мать не сумела заглянуть вовнутрь. - Мам, мы тут про институт разговариваем. Нюша вот тоже в «водный» документы подаёт. Иди, иди, не мешай!
- Хорошо, хорошо, если что надо будет, скажите! – Тоня захлопнула дверь и закрыла её на крючок.
- Ну, а вы, балбесы, никуда поступать не будете? – обратилась девушка к Генычу и Ролику, усевшись на своё место, и тут же закурив новую сигарету.
- Я уже в «шарагу» поступил, у меня отсрочка на год, а потом в Армию, - Геныч достал спрятанную от матери бутылку, и разлил вино по чашкам.
- А меня если мать не отмажет, весной загребут, - осклабился неунывающий Ролик, - надожь кому-то и Родину защищать, да и в науках я не волоку.
- Я, кстати, если поступлю, конечно, тоже после института служить пойду, - Нюше не хотелось отставать от своих друзей.
Больше весёлую компанию ни кто не беспокоил. Когда Геныч неуверенными движениями стал открывать третью бутылку, Нюша почувствовал, что уже пьян, и пить отказался. Тоня тоже сказала, что больше не будет. Геныч и Ролик с шутками и прибаутками – «Нам больше достанется! Нам такие люди позарез нужны!» - стали разливать на двоих, и к концу застолья оба еле стояли на ногах. Вскоре за окнами совсем стемнело, и Тоня решительно выпроводила друзей. Нюша с ужасом думал, как он в таком виде предстанет перед своей матерью, а вот Генычу и Ролику всё было нипочем. Спускаясь по лестнице, они дурачились, и распевали матерные частушки. Оказавшись на улице, двум балбесам приспичило поссать, и они недолго думая встали перед самым выходом из подъезда, расстегнули ширинки и стали с идиотским гоготом орошать ближайшие кусты.
