Д.Э. поднес ладонь тыльной стороной к разбитым губам.
— Лучше бы вы ушли, сэр, честное слово! — сказал он неизвестному.
Костюм незнакомца был в беспорядке, разбитый монокль сиротливо болтался на цепочке, руки рассеянно отряхивали поднятый с пола зонт.
— На углу дежурит купленный фараон, — он указал зонтом на дверь. — Уходим!
* * *
— Я одного не могу понять, — говорил на бегу М.Р. Маллоу, заворачивая за угол и сбивая с ног коммивояжера. — Столько всегда народу собирается, и никто никогда не вмешивается!
— Недоставало только, чтобы кто-нибудь вмешался, — отозвался компаньон и дал лишнюю подножку коммивояжеру: тот хотел встать и затеять драку.
Незнакомец тоже предпринял некоторые меры: он добавил несчастному зонтом по шляпе, затем указал товарищам на трамвай, трамвай догнали и вскочили на площадку.
— И правда, редкость, — произнес незнакомец, отдышавшись. — Действительно, не вмешиваются. Ну что же, молодые люди, будем знакомы: профессор Найтли.
Профессор был среднего роста, с крупным лицом, несколько полный. Его черные волосы и усы были выкрашены в превосходный черный цвет. Уже упоминавшийся коричневый костюм был сшит у отличного портного, хотя и был здорово поношен. По виду ему можно было дать лет пятьдесят.
— Какой профессор? — спросил Дюк.
— Химии, — пояснил тот. — Полагаю, вы не откажетесь, если я приглашу вас на обед? Это меньшее из того, что я могу для вас сделать.
— Нет, — честно признались двое джентльменов, — не откажемся.
Трамвай остановился, пассажиры стали выходить и компаньоны со своим новым знакомым, который, не спрашивая, купил три билета, опустились на сиденья.
— Прекрасно, — сказал он. — Моя жена будет очень рада. Могу ли я, в свою очередь, поинтересоваться вашими именами?
Компаньоны представились.
— А что, выглядим подозрительно? — не удержался Джейк.
— Нет, пожалуй, — внимательно оглядев обоих, ответил профессор. — У вас есть основания бояться быть узнанными?
— Э-э-э… — застеснялся Д.Э.
— Честно говоря, у нас были неприятности, — признался М.Р. — Довольно далеко отсюда.
— Понятно, — не выразил особых эмоций Найтли. — Я живу на Грисволд-стрит, ехать еще с четверть часа. Не будет неделикатностью поинтересоваться вашим родом занятий?
Компаньоны подумали. Наконец, Джейк пожал плечами.
— Ну, если откровенно, наш род занятий — втюхивать гражданам всякую дрянь, — сказал он.
— Хотя у меня получается, скорее, производить всякую дрянь, — мрачно заметил М.Р. Маллоу. — Это вон ты у нас гений торговли.
— Да, — согласился Д.Э. Саммерс. — С присущим мне размахом привел компанию к банкротству.
Профессор засмеялся.
— Откровенность за откровенность, господа: мой род занятий — тоже, как вы это сказали, втюхивать публике различные сомнительные вещи. Так что мы в своем роде коллеги.
— Поздравляю, — усмехнулся Д.Э. Саммерс. — Что же это за вещи?
— Ну, если вам приходилось слышать о малиновом джеме из репы, вустерском соусе из бензола с растительным маслом, чае из поддельного китайского чая, с устранением из оного индиго и добавкой красителя…
Двое джентльменов уважительно молчали.
— Ну, или настоящий russki ossetr из палтуса, в рулетах, — добавил профессор, — а также некоторые другие, несъедобные вещи… однако, я ведь ничего не знаю о ваших опытах!
— О, — устыдился Д.Э. Саммерс, — нет. Мы, к сожалению, просто шарлатаны.
— Неужели? — заинтересовался Найтли. — Ну-ка, ну-ка…
Рассказ двоих джентльменов занял довольно много времени. Наконец, Дюк закончил:
— …тогда мы открыли кинематографическую фабрику. Но и ей пришел конец.
— Эдисон, — пояснил Джейк.
— Да, Эдисон — крупная рыба в океане бизнеса, — заметил профессор.
Он замолчал. И верно, что тут было добавить? Но потом воодушевился.
— Впрочем, я бы заметил, что если вы в состоянии впаривать публике нелепую, дурно сделанную, фантасмагорическую дешевку, Форд — правильный выбор.
Найтли умолк ненадолго, потом сказал:
— Почему бы вам не наняться к нему торговыми агентами?
— Опоздали, — отозвался Джейк.
— Еще год назад такой номер мог бы прокатить, но теперь… — тоскливо добавил Дюк.
— Теперь уже нечего и говорить. Торговые агенты по всему миру и по представительству в каждом штате.
Профессор покачал головой.
— Я охотно воспользовался бы вашими услугами сам, и даже сделаю это, но вынужден вас огорчить, молодые люди: реклама нужна мне нечасто, и платить много я, увы, не могу. Обдумайте относительно Форда. На автомобилях сейчас делают большие деньги.
— Это мы и так знаем, — Маллоу был так расстроен, что ему изменила обычная вежливость. — Только как? Как нам заработать эти деньги?
Найтли встал, давая понять, что пора выходить.
— Не знаю, чем вас утешить, — сказал он. — Честно говоря, мне трудно судить о таких вещах. Разве что… послушайте, как вы смотрите на посещение Оперы? Сегодня вечером, а?
— Денег нет, — брякнул Дюк. — А причем тут Опера?
— О, насчет первого можете не беспокоиться. По крайней мере, это я еще могу себе позволить.
— Но это неудобно!
— Удобно, — отмахнулся профессор, — у меня контрамарка. Что касается второго, как знать, молодой человек, как знать. Иной раз весьма полезно отвлечься от задачи, которую вы все равно решить не можете.
Д.Э. Саммерс подумал.
— Не можем, — признал он.
Квартира профессора располагалась под самой крышей четырехэтажного дома по Грисволд-стрит — самого низенького здания на улице, занятую почти исключительно офисами. Такого низенького, что оно казалось карликом по сравнению со своими высокими соседями. Дом был, вероятно, самым старым: серого кирпича с красными вставками на арках окон и башенками на крыше. В одной из этих башенок располагалась лаборатория.
Миссис Найтли отодвинула свою тарелку. Жена профессора оказалась очень молодой, худенькой девушкой в простом платье — курносенькой, застенчивой и в очках. Обычная студентка. Разве что ростом мала.
— Вы столько говорите о Форде… — сказала она.
— Интересуемся, — подтвердил Д.Э. Саммерс.
— Чем именно?
— Ну, — Джейк пожал плечами, — всем. Как там, на "Форд Мотор”. Что пишут. Что говорят.
— Чего о нем только не говорят! — засмеялась миссис Найтли. — Будто бы все служащие "Форд Мотор” должны учиться деревенским танцам и потом танцевать их на вечерах компании. Будто Форд поощряет доносы. Будто к любому, кто работает у него, может в любой момент нагрянуть социологическая комиссия и устроить настоящий обыск. Она взяла со стола газету и потрясла ею в воздухе, как бы подкрепляя свои слова.
Двое джентльменов посмотрели друг на друга. Затем Д.Э. протянул руку к газете. М.Р. пристроился за его плечом. Повисло молчание.
Джонни О Коннор купил автомобиль,
Захватил подружку и повез кататься… — тихонько пропела миссис Найтли.
— Воскресные шмотки он нацепил, — не отрываясь от газеты, продолжил Джейк. — Девчонка прижалась к нему…
Песня, которую Д.Э. Саммерс и миссис Найтли исполнили дуэтом:
Джонни О'Коннор купил автомобиль
И взял свою девчонку прокатиться.
Воскресные шмотки он нацепил —
Девчонка прижалась к нему.
Съехать с дороги наш Джонни решил —
Все идет прекрасно, без сомненья!
Но что вдруг, что за черт?
Джонни открыл капот —
Все вокруг в черном дыму!
Туда и обратно, туда и обратно,
И снова под авто,
Свою девчонку он любил, ей-ей,
Но каждый раз как он
Тянулся он к ней
Все повторялось опять.
Туда и обратно, туда и обратно —
Вот Джонни вновь за рулем.
Пятнадцать раз он мог ее поцеловать,
Но только стоило ему начать —
Туда и обратно, туда и обратно,
Чинил он свой автомобиль!
(Леди и джентльмены, эта песня станет лейтмотивом нашей истории. Как только речь зайдет об автомобилях, вспоминайте ее, хорошо?)
— О! — воскликнула маленькая профессорша, и никаких дальнейших комментариев не потребовалось.
— Перед вами, мадам, — похвастался Дюк, как если бы Д.Э. Саммерс был его собственностью, — сын священника. Еще бы ему не петь!
— Священника? — девушка ахнула.
— Баптистского пресвитера, — уточнил тот, глядя на компаньона страшными глазами.
— Баптистского пресвитера? — еще больше удивилась маленькая профессорша. — Как это удивительно…
— Что же тут удивительного?
— Вы так непохожи…
— Очень на это надеюсь.
— Вы хотите сказать, что ваши родные…
