Становись!
Приготовься!
Начали!
И они побежали.
Кто чуть быстрее, кто медленнее … только старый дед бежал как угорелый. Наверное потому что так и не поссал.
Он и пришёл первым обойдя старших офицеров на два круга.
Генералы радостно улыбались – они победили.
Улыбался и дед своим беззубым ртом – ничего не понимая и по видимому ожидая похвалы. И что его отпустят наконец поссать.
– Где Вы нашли этого старого х….я???? – Истошно завопил командир части показывая на деда.
Тот стрелой бросился назад в котельню.
И больше не показывался оттуда.
Первое испытание было позорно провалено.
Испытание номер два.
Включало в себя вождение боевой машины. С одной особенностью – сидеть за рулём должны были мы, лейтенанты.
Мне шёпотом пояснили где какая педаль находится и какие ручки куда направляют эту огромную гусеничную машину.
Только не сказали что давить на них нужно резко и сильно. А не плавно и мягко.
Оказия случилась когда я не смог нажать на педаль тормоза.
Генералов я к счастью не раздавил, хоть в грязи кое-кто испачкался когда убегал от машины.
Но радоваться было рано.
К всеобщему ужасу мы не нашли прапорщика Фёдорова.
Мы заглядывали под машину, искали его между гусениц. Потом решили что возможно его впрессовало гусеницами в землю. И послали солдата за лопатой.
К счастью он оказался жив – кушал в столовой.
Так что все были живы и здоровы.
Настроение у всех сразу поднялось.
От радости генералы даже решили поставить нам это испытание в плюс.
Испытание номер три – часовой на посту.
Он плохо знал русский язык. Был то ли из Абхазии, то ли из Осетии.
И всегда путал команды – что очередь из автомата нужно давать после предупреждения а не наоборот.
В итоге пули автоматной очереди со свистом прошили землю прямо перед ногами генералов.
Часовому пояснили ошибку. Но генералы больше не хотели продолжать проверять караул. Один из них даже стал интересоваться когда будет ближайший поезд на Москву.
Лишь к вечеру его уговорили остаться.
Окончание проверки включало в себя принятие присяги молодыми бойцами – их было четверо. Молодых ребят в возрасте 18 лет.
Они стояли с бледными как мел лицами и с нескрываемым ужасом смотрели на часть где им предстояло жить два года.
На строевой плац кто-то принёс старый патефон – чтобы во время принятия присяги играл гимн Советского Союза.
И поднимал их боевой дух.
К сожалению в самый важный момент пластинка вдруг заела и из патефона послышались какие-то мерзкие визгливые звуки холодящие кровь.
Затем патефон заглох и над плацем воцарилась могильно зловещая тишина.
Лица новобранцев ещё более наполнились ужасом.
Это почему-то рассмешило командира роты капитана Единакова. Который решил поднять боевой дух молодых новобранцев – задорной армейской шуткой. К сожалению у него была только одна шутка. Других не было.
– Вешайтесь – сказал он им.
Стоящий рядом микрофон разнёс его слова по всему плацу.
А из патефона снова послышались омерзительные звуки похожие на потусторонний хохот.
После чего один из новобранцев стал валиться на землю – потерял сознание.
В общем, и эта проверка бездарно провалилась. Последняя надежда была на установку разборного понтонного моста который мы должны были перекинуть через озеро. Чтобы обеспечить победное наступление нашей армии на предполагаемого противника.
Но то ли солдат-водитель перестарался, то ли он спешил очень. Но после истошных криков и матов – мост сорвался с тросов и с грохотом упал в озеро. Где и утонул с противным бульканьем и скрежетом.
По видимому победоносное наступление нашей армии пришлось бы на этом закончить так как поднять мост было не возможно пока вода в озере не опустится. А это могло произойти только через три месяца.
Короче – это был конец проверки.
Мы снова стояли на плацу, а командир части с генералами напротив нас.
Все угрюмо молчали.
И эта пауза не предвещала ничего хорошего
– Может в баньку сходите – Вдруг со слабой надеждой в голосе обратился командир части к генералам. И все посмотрели на Марину Тимофеевну.
Генералы повернули к ней головы тоже.
Та сразу поправила пуговку на большой груди. И почему-то задорно улыбнулась генералам.
– Можно и баньку – переглянулись генералы и в их глазах появилась надежда – Хоть где-то остался боевой задор в этой проклятой части!
Все облегчённо вздохнули.
Строем прошли вдоль трибуны. Чеканя шаг и задирая подбородки. Генералы отдавали честь. Лишь командир части тихо шипел нам вслед – сволочи … гады … возьмите пистолет … застрелитесь…
А из бани уже весело поднимался дымок – распаливали дрова.
Пожалуй, на этом все.
Проверку мы все-таки сдали. Как? – Пусть это останется нашей тайной.
А вечером у нас была весёлая попойка.
Все поздравляли друг друга со сдачей проверки, подшучивали, вспоминали и пели песни. Я выпил три стакана водки, потом обнимался с замполитом, и признавался командиру части что из лесу выходил – я. Тот простил мне все грехи и даже прочитал своё стихотворение. Потом я снова пил. А когда уже не мог стоять на ногах то начал ползать по поляне – пока не уткнулся лицом прямо в колени Марине Тимофеевне. Она почему-то обрадовалась мне и предложила зайти в библиотеку – взять второй том сочинений Гоголя. Под названием "У лукоморья дуб учёный".
Домой я возвращался поздно вечером и в доску пьяный.
У дороги, обперевшись на дерево встал на ноги и после пятой попытки взмахом руки остановил машину.
Ба!
Это же мои старые знакомые – венгры (или румыны)!
Быстро ввалился в их машину.
Только теперь они узнали меня – глаза их округлились, то ли от удивления то ли от ужаса.
Пьяными, мутными глазами я обвёл их всех поочерёдно и вдруг решил что у них есть один общий недостаток – они не знают устава гарнизонной службы.
В их глазах я усмотрел огромную надежду что только я помогу им выучить его. И никто другой.
Язык мой заплетался, они не понимали русского, но я упорно говорил о нём … говорил .. говорил … пока не меня начало тошнить.
К счастью они уже знали где мне нужно выходить в посёлке. На нужной остановке помогли мне вылезти из машины и дали фуражку в руки.
Кажется в их душах проснулось что-то нежное ко мне – наверное устав гарнизонной службы действительно помог им. Теперь они улыбались мне, а когда уезжали – долго махали мне вслед.
Этому странному офицеру.
Вышедшему из какого-то глухого леса.
И исчезнувшему – тоже неизвестно куда.
Который хотел сказать им что-то очень важное – но так и не смог.
Нетбук спалил. Ставил вчера непроверенное программное обеспечение и … бац … пустой экран. Ничего не помогает.
Снимите шляпы,
Опустите головы.
Изобразите печаль и скорбь на лицах …
Я начинаю речь:
– Мои друзья. Мечты о том чтобы печатать рассказы на новеньком, красивом, блестящем мини-нетбуке – были зверски погублены моим любопытством. Но что поделать? Любопытство – это часть меня!
Не будет его – не будет меня тоже.
– Не ставьте непроверенное программное обеспечение! – Хочется мне мудро пожелать Вам.
Но я не пожелаю.
Потому что Вы всё равно … поставите его однажды.
Как поставил его я.
И кто знает – может Вам повезёт больше. Чем мне.
И новая непроверенная программка – вдруг откроет Вам новые горизонты в жизни, исполнить Ваши самые потаённые желания и чаяния.
Тогда …в этот момент … вдруг вспомните про меня. И мой усопший нетбук.
Он не дожил до этого дня.
Так спи же спокойно мой дорогой товарищ!
Ты умер молодым, красивым!
Ты столько мог сделать! Ты хотел радовать меня новыми книгами, песнями, фильмами. Печатая мои книги и заметки.
И просто радовать своим 7-ми дюймовым экраном.
Но злая судьба забрала тебя от меня. И поместила в грязную мусорную корзину.
Прощай мой друг.
Я буду скучать о тебе …
Сюжет трагикомедии (в одном действии).
Главный герой – старый котельщик, сгорбленный, седой.
Место действия – грязный подвал одного из домов ЖЭКа где он работает.
Главная героиня – симпатичная девица в мини юбке лет 20-ти.
Картина первая.
В грязном порванном пиджаке появляется немытый, нечёсаный старик со взъерошенной жиденькой бородкой коричневого цвета.
– Ох и славна у меня бородка! – Поёт он хриплым голосом показывая жёлтые, гнилые зубы. – Не каждый похвастается!
Он ласково поглаживает свою мерзкую бородку и что-то напевает себе под нос.
В котельне темно, облупленные стены без штукатурки, груда мусора по углам. В углу тень кота который изогнулся и сцыт на кирпичную стену.
Вдруг раздаётся стук в двери.
Старик оборачивается – в глазах его неописуемый страх – Кто пожаловал ко мне в столь ранний час? – Поёт гнусавым голосом.
