Сержант отправился исполнять приказ, а Олег Максимович и Елена прошли к ней в дом. Капитан расположился за столом на кухне, куда указала хозяйка. Достал из папки белый лист бумаги, щелкнул автоматической ручкой и положил их перед собой.
— Будете чай? — предложила Елена.
— Да, не откажусь.
— Вам черный? Зеленый?
— Черный, пожалуйста.
Олег Максимович не стал торопиться с вопросами, подождал, пока женщина заварит чай, и присядет за стол. К тому времени она уже успокоилась и могла говорить более связанно, и без всхлипываний.
— Давайте с самого начала. Где Вы были до и в момент аварии? — приступил к расспросам капитан.
Елена собралась с мыслями, перевела дух и, после глубокого вздоха, начала:
— Значит, я была во дворе перед своим домом. Я подрезала кусты как ко мне подошла Ника.
— Ника — это дочь пострадавших в аварии? — уточнил капитан.
— Да. Она здесь у своей бабушки, Веры Григорьевны. Это Маринина мама.
— Вы знаете их фамилию, имена, отчества?
— Он — Серов Андрей. Отчества не помню. Она — Серова Марина Александровна.
Капитан записал данные в протокол.
— Они часто приезжают к бабушке в гости? Точней приезжали? — немного смутился милиционер.
— Да, достаточно часто. Если не каждые выходные, то, как минимум, два раза в месяц. Но Ника здесь проводит очень много времени. Вера Григорьевна обычно сама за ней ездит в город.
— Вы дружны со своей соседкой, Верой Григорьевной?
— Мы хорошие соседи. Нельзя сказать, что мы лучше подруги. Мы из разных поколений. Я ведь ровесница ее дочери. Подумать только, она была моего возраста, — снова поддалась эмоциям и, прикрыв рукой губы, заплакала Елена.
Олег Максимович не порывался успокаивать женщину. Он давно уже привык к таким ситуациям, и, признаться, в данном случае речь шла о простой человеческой жалости к чужому горю. А ему не один раз приходилось общаться с людьми, в жизни которых происходили несчастья. Вот и сейчас Вера Григорьевна и маленькая Ника были теми, у кого это горе произошло. Только смотреть на то, как они страдают, в этот раз он отправил сержанта, который, впрочем, тоже не сильно-то мнительный.
— Перед аварией к Вам подошла эта девочка, Ника. Что было потом? — не давал увлекаться сантиментами капитан.
— Да. Она спросила, чем я занимаюсь. Я ответила, что подрезаю кусты, — вдалась в подробности Елена.
Капитана мало интересовал дословный диалог женщины с пятилетним ребенком, но перебивать он не стал, дабы не сбивать ее с мысли.
— Потом выяснилось, что у нее сегодня день рожденье, и я решила подарить ей что-нибудь. Так просто, порадовать девчонку, — продолжила соседка, — я пошла в дом, достала шкатулку со всякой бижутерией, и опомниться не успела, как раздался громкий взрыв. Я побежала к окну, чтобы посмотреть...
— Постойте. Вы сказали, что услышали взрыв. А перед этим свиста колес от резкого торможения или звука самого удара машины о дерево слышно не было? — заострил внимание на важном в данной ситуации моменте Олег Максимович.
— Знаете, нет, — удивилась и сама женщина.
— То есть, Ваше внимание сразу привлек сам взрыв?
— Пожалуй, слова "привлек внимание" не совсем те. Я ужасно испугалась! Это произошло буквально у меня под окнами, — возбужденно сказала Елена.
— Хорошо, что было дальше?
— Когда я выглянула в окно, то заметила, как Вера Григорьевна с Никой на руках быстро заходит в дом. Тут же я увидела горящую машину. А после, когда вышла на улицу, поняла что это Мерседес Андрея.
— Где оставалась девочка в тот момент как Вы были в доме?
— Когда я уходила, она ждала меня возле двора. Так что, я думаю, она все видела, — с горечью выдохнула тетя Лена.
— До приезда милиции Вы все время находились на улице?
— Да
— Вера Григорьевна из дома больше не выходила?
— Нет. По крайней мере, я не заметила. Думаю, она не могла оставить бедную девочку одну в таком состоянии, — сделала умозаключение жалостливая соседка.
— Скажите, а перед тем как пойти в дом, ничего не обычного Вы не заметили?
— Нет. У нас тихий спокойный район. И, по-моему, перед аварией кроме нас с Никой вообще никого на улице не было.
— Может быть, какая-то не знакомая машина где-нибудь подозрительно была припаркована? — допытывался капитан.
— Нет, — тихо ответила Елена.
Олег Максимович был откровенно разочарован тем, что беседа с соседкой ни на йоту не прояснила ситуацию. Ничего существенно важного она не рассказала. Наверняка остальные соседи поведают то же самое — были в доме, и вдруг услышали взрыв. С тем только исключением, что перед происшествием они не разговаривали с Никой, которая в одно мгновенье лишилась обоих родителей. Но, тем не менее, капитан был тактичен и не выдал своего недовольства.
— Что ж, спасибо, Вы очень нам помогли, — сказал он дежурную фразу, и попрощавшись, покинул дом Елены.
Улица значительно опустела. Народ, глазевший на то, как работают государственные службы, удовлетворив свое любопытство, разошелся по домам. Пожарные, сделав свое дело, давно уехали. Медработники погрузили в свою машину мертвые тела и повезли их в морг. Остались только милиционеры, которые после того как выяснили, что никто ничего не видел, просто скучали возле "бобика" в ожидании своего начальника.
— Ну что, опросили местный люд? — обратился к коллегам Олег Максимович.
— Так точно, товарищ капитан, — ответили милиционеры.
— И что удалось выяснить?
— То, что никто из них не видел как случилась авария, — отчитался высокий лейтенант, — все вышли на улицу после взрыва. Точней, из-за него и повыбегали из домов.
— Понятно, — протянул капитан, — Маслов, что там с семьей погибших? Как ребенок? Что сказали врачи, в каком она состоянии?
— Ничего не сказали. Они ее даже не видели, — ответил сержант.
— Что значит, не видели? Маслов, я тебе, что сказал сделать?!
— Как Вы мне и приказали, я позвал врачей из неотложки, и мы пошли в дом, на который показала соседка. Но пожилая женщина, которая открыла нам дверь, сказала, что сейчас не будет ни с кем разговаривать, — растерянно оправдывался сержант Маслов, — медики попросили осмотреть девочку, чтобы, если что, оказать квалифицированную помощь, но бабушка сообщила, что внучка на улицу сегодня не выходила и, соответственно, еще не знает о гибели родителей. Поэтому ни в каком осмотре и, тем более помощи, не нуждается.
— Не выходила на улицу?! Так соседка ж сказала..., — совсем запутался капитан, — Ну и кто из них врет? И главное, зачем, — добавил он после трех секундной паузы.
— Я не знаю. Но бабуля с нами разговаривать не стала, — пожал плечами сержант, — Хотя, с другой стороны, ее можно понять. Родную дочь все-таки потеряла.
Капитан на какое-то время задумался.
— Ладно, поехали в отделение, — скомандовал Олег Максимович, забираясь в милицейский уазик.
Заревел мотор, и машина тронулась с места.
На обочине остался сидеть тот самый черный котенок, на которого в суматохи никто даже не обратил внимание. Он проводил взглядом отъезжающий автомобиль, и после этого сам скрылся за деревьями.
О какой квалифицированной помощи шла речь? Что могли предложить хладнокровные эскулапы? Ввести бедному ребенку дозу успокоительного и посоветовать обратиться к детскому психологу. Нет, в таком содействии. Вера Григорьевна видела только вред для своей внучки. Она ни за что в жизни не подпустила бы к Нике чужих людей, которые лезли бы к ней в душу, следуя конспектам из мединститутов.
Она предпочла солгать о том, что Ника не видела эту страшную аварию, дабы "всезнающие" врачи не начали проявлять инициативу, навязывая свою профессиональную помощь.
Никто не знал Нику лучше, чем ее бабушка, и лишь она могла хоть как-то облегчить страдания маленькой девочки, которая переживала смерть обоих родителей. Более того, только Вере Григорьевне была известна истинная причина, по которой произошла эта трагедия, и ей было необходимо скрыть ее от Ники.
Не смотря на то, что душа любящей матери рвалась на части и боль от потери родных людей стремилась овладеть ее разумом, Вера Григорьевна держала себя в руках, осознавая насколько она нужна сейчас Нике. Время лучший доктор, и она понимала это лучше, чем кто-либо другой. Но, для того чтобы эффект от его лечения наступил как можно быстрей и период до первых признаков улучшения был не таким фатальным, надо было устранить любые напоминания о случившемся.
На следующий же день, взяв с собой все имеющиеся в доме деньги и ценности, а также только необходимые вещи, бабушка вместе с внучкой уехала в чужой город, где до этого никогда не была Ника, да и она сама. Поселившись в гостинице, Вера Григорьевна позвонила отцу Андрея:
— Миша, здравствуй, — дождалась она ответа с той стороны.
