… крепче сжав губами, лаская языком небольшую, упругую грудь.
Это — как же это?..
Вздрогнув, Петяша открыл глаза… и увидел Катю. Он целовал ее грудь, а она, устроившись поперек его груди, ласкала Елку, которая, оказывается, успела перевернуться ногами к изголовью и теперь, в унисон Катиным ласкам, щекотала его кончиком языка.
Разговор затянулся надолго. Уже жена Игорева, Валентина, так и не проявившая никаких признаков узнавания своего когдатошнего случайного любовника, позавтракала и ушла, захватив с собою четырехлетнего сына, которого надлежало по пути на работу отвести в детский сад, а Димыч до сих пор не чувствовал усталости.
Игорь, видимо, также не собирался пока прощаться с гостем — очень уж занимательные вещи тот рассказывал.
— Насчет этого Туза, Колченогого… Не сочиняет? Оно ведь явно срисовано с «Хромого Беса». С поправкой на эпоху, конечно.
Димыч пожал плечами.
— Зачем он будет мне врать? Да и непохоже: он же напуган был до… не знаю, чего. Вдобавок фляжка с портсигаром — не реклама, а самый что ни на есть подлинный факт. Сам видел. И даже щупал. И, естественно, пробовал, как без этого.
Игорь с сомнением прищурился:
— Знал бы ты, сколько мне всяких шизиков да жуликов попадалось на нелегком пути журналиста-«аномальщика». Да такие изобретательные случались, я-те дам! Их бы энергию, да на мирные цели…
От-т ведь бл-лин-то горелый, с досадой подумал Димыч.
Если уж этому никак не объяснить, то кто угодно другой вообще не станет слушать.
Именно по этой причине он поначалу — пока не прошли первые истерические страхи и не включился здравый смысл — хотел было добраться через знакомых до кого-нибудь настолько ответственного, кому не позволил бы сослаться на тотальное недоверие сам характер должности. Очень уж велико было искушение свалить все тревоги на кого-нибудь другого — сильного, умного и облеченного властью. Игорь, правда, не слишком-то удовлетворял этим требованиям, однако для Димыча он с давних пор неизменно был кем-то наподобие «старшего товарища», наставника, каких частенько описывали в своих романах писатели-соцреалисты. Димыч надеялся, что Игорь, осмыслив его рассказ, смог бы хоть облечь в слова причину этих тревог — странное дело, но самому ему это покуда не удавалось.
Ему просто было страшно.
— Допустим, — терпеливо, точно профессор, в четвертый раз объясняющий неучам-студентам теорему, заговорил он, — он умудрился-таки ограбить кого-нибудь. Допустим, попался ему такой человек, что, с одной стороны, может позволить себе иметь подобные вещи, а с другой — настолько глуп, чтобы с ними в одиночку шляться по улицам. Ладно. Но сигары и коньяк, точно, не убывают! Что за гибрид Фаберже с царевной-лягушкой поблизости объявился? Может, ты мне этого ювелира порекомендуешь?
— Не с царевной-лягушкой, а со скатертью-самобранкой, скорее. Значит, говоришь, и посмотреть можно, и попробовать…
— А чего нельзя-то? Поехали, попробуешь. Лично.
— Подожди, не так сразу. Должен тебе сказать, без смехуечков ежели, я почти всю сознательную жизнь мечтал на что-нибудь похожее посмотреть. На чудо — и чтоб правдашное, а не из ящика с надписью «Иллюзионист Эмиль Кио». Потому и подался экстрасенсов с инопланетянами освещать в прессе, после… после того, как тренерствовать больше не мог. И именно поэтому — в силу, так сказать, вынужденного профессионализма — я на такие фляжки-портсигары время тратить не могу. Понимаешь? Не поверят. Отмахнутся, скажут: «ня может быть!», в точности как тот купец, что однажды посетил зоопарк и увидел там жирафа. И даже не станут утруждаться проверять. Очень уж получается привычная сказочка о поминавшейся выше скатерти-самобранке. А те, кому по роду занятий такие вещи проверять положено, слишком много неприятностей могут доставить своими проверками… Контактерство с разными логосами, информационными биополями вселенной и прочими зелеными человечками — еще туда-сюда, поди его проверь до конца. Хотя, и тут я до сих пор не могу вызнать, не предпринимают ли чего по поводу означенных человечков наши спецслужбы. Похоже, что всерьез не предпринимают. И вряд ли начнут, пока пресловутые «зеленюсенькие челопусечки» не начнут оставлять за собой подобные штуки… Вот тут та-акой тарарам может подняться!.. Как бы, к примеру, ты воспринял несомненное доказательство существования таких явлений, занимая, скажем, хоть сколь-нибудь ответственный пост в какой-нибудь разведке-контрразведке?
Димыч озадаченно почесал подбородок. О таком обороте дела он уже думал, и в поле зрения упомянутых Игорем служб попадать никак не желал. Без них, в самом деле, намного спокойнее: если нужно справиться с собакой, волка на помощь звать не стоит. Себе дороже может выйти.
А как насчет собаки против волков? — появилась вдруг темная, непонятно откуда вытекшая мысль.
— А уж если, — продолжал Игорь, — широкая публика, наконец, дорвется до веских доказательств существования чего-либо волшебного… Это ж, мама дорогая, что начнется! Если уже сейчас находятся идиоты, готовые подавать в суд на соседних старух, потому что те, якобы, наводят на них порчу, тратить бешеные деньги на экстрасенсов, привораживающих неверных мужей и жен, что будет, когда суды взаправду станут подобные заявления рассматривать? А ведь станут — под давлением очевидного! А когда простые граждане поймут, что могут сделать с ними другие, способные к какому-нибудь колдовству, и перепугаются всерьез, что они скажут? И что сделают? Представляешь себе новую охоту на ведьм? В компьютерном, мать его ети, веке? Это ж полный пиздец!
Вот об этом Димычу пока что не приходило на ум. Весело выйдет, нечего сказать! Конечно, подобные перспективы смотрелись не шибко-то реально, но… Разве реальнее выглядит фляжка, в которой никогда не убывает коньяк?
— Ну, а делать-то тогда что? — почти с отчаянием спросил он. — Флейшман этот… А Катя?! Мы же с ним совсем по-разному день, когда она появилась, помним; я тебе рассказывал уже… А по телефону, который она оставила, мне вообще заявили: умерла, говорят, два года назад… Может, мы с Петькой на пару все это выдумали? Или разом с бороздки съехали? Да еще не только мы! Елка, подруга его, выходит, тоже: она эту Катю видела и даже Петьку приревновала!.. Что делать-то?!
— Ты погоди, — неторопливо, рассудительно оборвал его Игорь. — Погоди, молодой-горячий, не гони. Прекрати истерику. Тут надо техниц-ски. Прежде всего: ты говоришь, товарищ твой вовсе ничего активного не может и не хочет предпринимать «во избавление свое»? За счет инстинкте самосохранения, говоришь, собрался преуспеть, котрый ему сам укажет верную дорогу, на манер дедушки Ленина? Так?
— Ну…
— Ну и, странно получается, ты не находишь? Если этот Флейшман — столь уж могущественный маг и волшебник, как вам тот — Борис, да? — втирал… Что ему стоит у такого слабенького, ничтожного Петьки просто прийти и забрать, что требуется? Просто взять да сказать: отдай, мол, тебе все равно ни к чему, и существуй впредь спокойно. Иначе — сокрушу, мол, на хрен, и поминай, как Петькой звали… Но нет! Что мы имеем? Два непонятно чем вызванных обморока со странными видениями; девочку, которая зачем-то хочет создать у поклонника впечатление, что она на самом деле мертва… Ты ведь не можешь с полной уверенностью утверждать, что она — вправду оживший мертвец, зомби или еще что-либо подобное? Девочки, что помоложе, вообще здорово склонны к театральности. Телефон она сама ему оставила; кто мешал ей попросить хозяйку телефона помочь вас разыграть? А может, они попросту — вместе с твоим Петькой на пару — разыгрывают тебя?
Слушая Игоря, Димыч мысленно клял себя за глупость. Ведь, в самом деле, можно было и дальше еще маленько покопать в эту сторону самостоятельно. Легче было бы убедить, что не просто так явился занятого — да еще с недавни пор семейного — человека от дел отрывать. Но страх, равного которому Димыч раньше не мог и представить себе, внушал такое стойкое ощущение правдивости собственных ощущений…
— Ладно, — заговорил он, когда Игорь сделал паузу, чтобы поднести к губам чашку с кофе. — Смерть этого Бориса на глазах у Петьки, и что я, по его словам, при том присутствовал, хотя в Москву мотался в это время, тоже легко в рамки розыгрыша укладывается. Громоздкий, правда, выходит розыгрыш и не шибко смешной… И я для них получаюсь совсем уж до обидного предсказуемым… Ладно. Но все же фляжка-то с портсигаром настоящие!
— Да. Очевидное отрицать трудно, — признал Игорь. — Тем более, что гипотезу, будто это вы всей компанией разыгрываете меня, старика, рассматривать вовсе глупо: я так полагаю, ты, пожалуй, уже вышел из того возраста… Хорошо. Предлагаю вот что: допустим для простоты, что все происшедшие с вами обоими странности действительно чудесного происхождения. Тогда проще всего начинать с этого Туза Колченогого. Демон он там, или сгусток чистой информации… Пошарю я по своим каналам на предмет специалиста по таким существам — давай, кстати, для краткости, звать его демоном, очень уж похож… Так, о чем бишь я? Да! С какого боку браться за подобного рода расследования, все едино всегда непонятно. Скажем, придем мы к господину Флейшману с расспросами, а он нам наплюет в бельмы и заявит, что знать ничего не знает. И правильно сделает, промежду прочим…
