Птички тут поют. А местные люди называют район так: O.T.K. – они пишут это на всех поверхностях. Причем им гордятся, потому что к «О.Т.К.» дописывают «ist the best of world» – уж как умеют.
Потом я где-то поел, ненадолго заехал полежать в пансион и отправился в Зибенхиртен, «семь пастухов», что ли? Для разнообразия пошел пешком по Нойштифтгассе до «Талиаштрассе» – здесь это не улица, а станция метро на Гюртеле, от которого Талиаштрассе, уже как улица, начинается и уходит в Оттакринг. Также цель пешей ходьбы состояла в том, чтобы увидеть местного и последнего (ну, последнее, что он построил) оттовагнера по Нойштифтгассе, 40. А это оказалось совсем рядом – дом замыкал тот квартал, который начинался за спиной Августина и к которому относился дом со «Спейс инвэйдерсами» и кожником Бадлом. Этот оттовагнер оказался лаконичным и аскетичным. Шесть этажей, он светлый – примерно бежевый. Фасад по Нойштифтгассе и чуть за угол немного украшен по первым двум этажам: черные вытянутые прямоугольники между окнами второго этажа и сплошные черные плитки по первому. Что ли какие-то пластины, каждая из которых наглядно прибита четырьмя светлыми декоративными гвоздями с выпуклыми шляпками. А что до его, оттовагнера, квартиры, то не уверен – устроил ли он ее себе и тут: очень все же улица жесткая. Узкая. Шестиэтажные дома. Ни деревца, пыльная – и вот, устроиться тут? Впрочем, одна квартира там выделялась, так что вполне могла быть авторской: на боковой стене с краю, с третьего по шестой этаж имелось единственное окно на третьем, и вся эта часть дома заключена в аккуратную рамочку. Сверху под рамкой, то есть под самой крышей, выложены мощные угловатые черные буквы, вот так:
NEUSTIFT
GASSE 40
Возле станции метро ко мне радостно кинулась большая и умытая черная собака – она была при хозяйке, в наморднике. Чрезвычайно дружелюбная. С кем-то, что ли, перепутала, то есть не просто уж такая дружелюбная, а явно ошиблась – вот, кто-то тут в Вене есть такой, с кем меня можно спутать. Как минимум он пахнет, как я, – то есть запах в этом городе все-таки присутствовал. Не может же собака так, чтобы вокруг ничего не пахло?
Да, пачкаются ли белые стены на перронах станций U6? Выяснил: не пачкаются, они из какого-то непонятного материала, из известняковых плит, что ли. Не пачкаются, впрочем, потому, что уже протерты до своего основания, которое только что не типа слоновой кости. Ответ на другой вопрос: то, что U6 работает по трамвайному принципу, без токосъемников, а с проводами поверх, не означало, что по ней ездят трамвайные вагоны. Эти, хоть они с виду и как красные трамваи, на одно сиденье шире. В них два ряда по два сиденья, а не два плюс одно, как в штрассенбане.
«Зибенхиртен» оказался совсем уже тупиковой станцией, тут даже электричек дальше не было. Поля и горы. Если кому-то дальше – по одну сторону насыпи имелась автобусная остановка. Даже небольшая автостанция. Автобусы стоят, ждут. Это конечная, которой заканчивается идущая по Гюртелю линия U6. На другом-то конце у нее хотя бы Флорисдорф, вполне гордый город, а тут просто схождение города на нет в форме домиков. Даже не особняков, практически сельских.
Сбоку был «Spar», в Вене «Шпары» не из высокого сегмента, там даже товар не всегда выкладывают, его надо тащить из упаковок. Здешний был именно такой. Купил минералку, причем полулитровый негазированный «Vöslauer» был только в бутылке с пупочкой, которую надо отодвигать, когда пьешь, – и вот она оказалась неисправной, отчего вода вскоре залила мне половину рюкзака. Хотя я и приспособил бутылку в его боковой карман снаружи.
Правда, на балконах тут выращивали деревья. На самой границе города стоит крупное строение (будто своими размерами конкретно устанавливает границу – в окрестностях не видно ничего соразмерного), какого-то недоделанного белого цвета – словно просто бетон в опалубку залили, и все. И вот там, на самом верху, на балконе – дерево. Вполне развесистое. Есть еще пара балконов с кустами – такими же желтыми, как и повсюду.
Под насыпью метро есть туннель на другую сторону путей, а там уже просто промзона. Сначала идет улица из небольших домов, а по ней вперед и направо – повсюду громадные параллелепипеды складского типа. Белые, конечно же. Надписи на них, разумеется, красные. В принципе красиво – светленькое с красным, прямоугольное. А также небольшие дома, красиво украшенные красивыми деревьями с разбухшими почками, из которых уже на треть вылезли листья.
Какой-то, словом, Зибенхиртен вообще никакой. Впрочем, может, так: могут же на свете быть неизвестные органы. Красивые, факультативные – не у всех есть, неизвестные основной массе патологоанатомов, потому что они не у всех и в общем курсе не рассматриваются. В момент смерти более-менее быстро исчезающие. Или же их просто начали недавно тайком внедрять, отчего патологоанатомы еще не спохватились, или же все они в заговоре. Вот такие органы можно было бы тут и делать или же хранить в этих ангарах – сразу на все заинтересованное население, по крайней мере – Европы. Откуда взялась эта мысль – неведомо, ну так пришла же она именно здесь. Потому что для нее это место очень подходило, а никакого зловещего оттенка в этой идее нет. В таких органах – которые могли бы изготавливаться, покупаться и исчезать так, чтобы никакой медик их не увидел, – нет ничего злого. А терапевт их тоже не обнаружит, потому что он-то щупает в известных местах. Ну, если нащупают что-то постороннее, то могут принять за рак. Но органы могут быть совсем небольшими. Вырабатывают они какие-нибудь дополнительные вещества, сильно меняющие организм. Например, ему на радость.
Вена для такой промышленности подходит. У них в том же городском музее есть история про страшное с виду животное: чучело выглядит как гибрид червя и крокодила. Его когда-то находили в Вене, после чего долгие годы существовала распивочная «Zum schmeckenden Wurm», «Под вкусным червяком», которая находилась в Durchgang’е, в проходе сквозь дом по Wollzeille, № 5, выходящем на Lugeck, тоже через дом № 5. Но теперь ее, увы, уже нет. «Gybrid of the lindworm and crocodile» – так описывалось это создание в справочниках. Так что делать новые органы – вполне логичное занятие для Вены. А еще в городском музее есть Kassensсhrank 1778 – сейф, то есть – города Вены. Причем он голубой, в розовых цветочках. Ну, это уже по инерции, а еще потому, что обивка сидений в некоторых вагонах метро тут немного похожа: синяя с какими-то тоже розовыми пятнышками.
Что до деревьев на балконах, то по дороге в Зибенхиртен возникла история под названием «Alterlaa» (иногда и «Alt Erlaa»). Это в трех станциях от конечной. Там по одну сторону линии метро громадная стена домов. Это похоже на собранные вместе локаторы дальнего обнаружения: гигантский прямоугольник, если смотреть на дом прямо, и трапеция, расширяющаяся книзу, – если в профиль. Тут – то же самое. Понятно, на фасадах были вовсе не антенны, а балконы. Домов таких штук пять, не меньше. И вот все они были белыми и сияли под голубым небом, а все их балконы – заполнены зеленью и цветами кустарников. Нельзя было на обратном пути не выйти посмотреть на них вблизи.
Оказалось, что дома расширялись книзу с обеих сторон: то есть скат был в обе стороны, что ли раструбом вниз. Их было не пять-шесть, а скорее восемь – десять: они стояли в две линии, загораживая друг друга, точно и не сосчитаешь. Каждая линия была метров триста, из четырех или пяти домов. Высотой дома были этажей в двадцать, громадные. Балконы были не всюду, а только в нижней половине, в нижних двенадцати этажах. В той части строений, которая расширялась книзу террасами. И вот все эти балконы были полностью забиты растительностью.
Со стороны – то есть из проезжающего мимо вагона – все это выглядело шикарнее, чем вблизи. Оттуда было видно полное совершенство и невозможная роскошь, а вблизи обнаруживаешь, что стерильности особенной нет, все это уже кое-где слегка осыпается, то да се. Но это и лучше. В остальном тоже как обычно: магазин «Billa», еще там что-то в том же помещении, продавщицы вышли на улицу, курят. Голубой по белому плакат на входе: «Schön, dass Sie zu uns kommen», такой плакат над каждой из двух створок входных дверей, но один ровно такой, а на симметричном еще и желто-голубой логотип «КА», Kaufpark Alterlaa.
Чуть поодаль – здание почты. Зашел, я ни разу в Вене на почте не был, посмотреть, как это у них устроено. В общем, как в Риге, ничем не отличается. Та же черно-желтая вывеска, то же и внутри. Разве что у них там еще какой-то почтовый банк – или просто ассоциированный с почтой, PSK. Кабинки для клиентов тут же, в зале. Еще в зале стеллажи со всякими почтовыми и канцелярскими мелочами – взял, пошел к окошку, оплатил.
Леопольдау, можно считать, не было вообще. Там даже стола не нашлось, чтобы зафиксировать этот факт, который и запоминать не хотелось. Это северо-восточный конец города, линия U1. Ехать надо через все эти четыре – считая и канал – Дуная, через Пратер, мимо центра ООН на Kaisermühlen, а потом еще семь остановок. Причем уже на следующей после «ООН» ясно, что ничего там дальше не будет – пригороды, сельские дома, поля. Ну и сам Лепольдау в таких же окрестностях, выделяясь совсем уж ослепительно-белой и новенькой станцией среди сельского пейзажа. Тут даже гор не было. Станция совершенно новая, сияет – стоит стеной по одну сторону улицы, а по другой – частные дома. Все они, разумеется, в цвету. Автобусная остановка. По другую сторону ровно то же самое. Домики, автобусная остановка. Разве что тут есть небольшой пятачок на выходе из метро, мощенный булыжником (он тут как-то волшебно оказывается светлым), в нем круг, в котором растет дерево, поодаль – пустые стойла для велосипедов. Полоса земли возле стены станции, среди травы много одуванчиков. Светит солнце, уж непременно. В эти дни оно тут всюду светит. Подошел автобус, в него залезли те два человека, которые стояли на остановке, и стало совсем пусто. А станция такая новая и малоиспользуемая, что на ней минимум цивилизации; никакого кофе, например. Вообще ничего, кроме автоматов по продаже билетов. Пустота, стеклянный, блистающий никелем лифт. Судя по пиктограмме, здесь есть пересадка на S, но какая-то незаметная. Тут бы в туристических целях разместить какой-нибудь музей скелетов детских игрушек, и все бы наладилось – если бы им это было надо.
