Шубка… Давно она её не проветривала, кстати… Шубку она купила на первый гонорар, в "Каролине". Да, это был первый и последний раз, когда Ева что-то покупала себе в этом царстве роскоши.
Она потянулась к шубке, оглаживая её сверху до низу, прижимаясь к нежному меху лицом.
И завизжала, отпрыгнула, едва не завалившись посреди ковра. Не меньше минуты она истерически кричала, выпучив глаза, прижав руки к груди, готовая потерять сознание.
Там, за шубкой, стояли голые, бледные и волосатые, худые мужские ноги.
В следующую минуту она бросилась к гардеробу и резко задвинула створки. По крайней мере, теперь она не видела. Она и сама не могла бы объяснить, почему эти ноги навели на неё такой ужас. Наверное, самым кошмарным было то, что они были голые. Ни брюк, ни ботинок, ни носков… Голые, очень бледные и худые, волосатые… В её гардеробе… Откуда? Зачем?…
А ведь у ног наверняка должно быть продолжение!.. Этот человек, который спрятался в гардеробе — кто он? Грабитель?.. Насильник?.. Маньяк?!
— Эй! — позвала Ева дрожащим голосом. — Вы кто?
И тут же прокляла себя за то, что осмелилась заговорить с хозяином ног. Ведь если он сейчас ответит, она наверняка умрёт от одного звука его голоса.
Но тот, в гардеробе, не ответил.
А может быть, ей всё это показалось?.. Да конечно же! Ну откуда, откуда в её доме кому-то взяться! Сегодня она никуда не выходила. А утром в шкафу ничего такого не было, совершенно точно. Хотя, она конечно не рассматривала…
— Эй! — она даже осмелилась подойти и стукнуть в дверцу, чтобы тут же отпрыгнуть обратно. — Убирайтесь отсюда немедленно, пока я не вызвала полицию!
Безмолвие…
Сама поражаясь своему безрассудству, она снова приблизилась к шкафу, приложила ухо к двери, замерла, прислушиваясь.
Тишина…
Ни дыхания, ни сопения, ни шороха.
Да нет, ей правда всё это почудилось, конечно. Нужно открыть шкаф и посмотреть. Можно было бы и не открывать, конечно, чёрт с ней с вечеринкой, но ведь рано или поздно ей все равно придется заглянуть в гардероб. А томиться неведением — это ещё страшнее, чем если сейчас двери сами по себе откроются и она увидит его лицо. Наверняка оно усатое, угреватое, с тонкими бледными губами и серыми невыразительными глазками. Именно так должен выглядеть маньяк.
Может быть, правда, вызвать полицию?.. Ну а если ей всё показалось, и в шкафу никого нет? Глупо же она будет выглядеть! А Ева не привыкла выглядеть глупо. Ну, по крайней мере, наедине с собой.
Отслонившись от шкафа, она взялась за ручки дверей и стала медленно-медленно открывать их, заглядывая в постепенно расширявшийся проём, задыхаясь от страха и ожидания…
Ноги стояли на том же самом месте, за шубой — всё такие же голые, белые и волосатые. Прежде чем резко задвинуть створки и снова отпрыгнуть от гардероба, она успела заметить, что ногти на ногах какие-то серые, неаккуратно обстриженные, ломкие и словно тронутые плесенью.
Несколько минут она стояла, соображая, что же теперь делать. Потом набрала номер Катрины.
— Алло, Ева, — услышала она голос рыжей дуры и почувствовала огромное облегчение от того, что всё же не одна в этом мире, не наедине с ногами в шкафу. — Ты уже в пути?
— Нет, Катриночка, увы, — я, кажется, не смогу сегодня прийти.
— Ты что, подруга?! Что ещё за глупости?
— Так получилось, дорогуша, извини.
— Не выдумывай, приезжай немедленно!
— Катрина… Ты понимаешь… У меня тут в гардеробе…
— Что в гардеробе? Надень то чёрное с золотом, ты выглядишь в нем шикарно. Всё, давай, мы ждём.
— Катрина, нет… У меня… ноги…
— У тебя классные ноги, подруга.
— Да нет же! У меня в шкафу стоят мужские ноги… С обломанными ногтями и…
— Какой ужас! Он не ухаживает за ногтями? Где ты подцепила такого обормота?
Тьфу, дура!
— Катрина, в общем я… я не смогу приехать… Извини.
— Ну и глупо. Я уже намекнула Вагнеру про тебя. Тебе нужен "Монд"?
— Мне очень нужен "Монд", но…
— Тогда жду. Всё.
Она бросила трубку.
И всё равно Еве стало легче. По крайней мере, теперь хоть кто-то знает о… об этих чудовищных ногах в шкафу.
— Эй! — обратилась она к шкафу. — Вы слышали? Теперь моя подруга знает, что вы здесь. Если со мной что-нибудь случится… А сейчас я звоню в полицию.
Тишина…
— Я звоню! — повторила она.
А может быть и вправду позвонить? Пусть приедут. Или они найдут в шкафу этого маньяка, или Ева будет знать, что она дура. В любом случае проблема разрешится, и можно будет вздохнуть спокойно, забыть об этом кошмаре.
Она набрала "111".
— Чем мы можем вам помочь? — спросил внимательный мужской голос.
— Видите ли… — она даже не знала, что и как сказать. Нужно было сначала подготовиться. — Видите ли…
— Не волнуйтесь, говорите.
— У меня в гардеробе, там… там, в шкафу, стоят ноги… мужские…
— Ноги…
— Да. С обломанными ногтями. Волосатые.
— То есть вы хотите сказать, что у вас в шкафу спрятался преступник?
— Преступник?.. Я не знаю… Я видела только ноги. Они стоят в шкафу.
— Но это не ваши ноги?
— Нет. Голые мужские ноги.
— Ага… И что вы хотите?
— Не знаю… Но мне в шкафу не нужны чужие ноги. А вдруг это маньяк?!
— Вы не пробовали говорить с ним?
— С кем?
— Ну, с хозяином ног.
— Я даже не знаю, есть ли у них хозяин…
— Кхм… Вы думаете, ноги существуют сами по себе?
— Откуда я знаю! Пришлите полицейских, пусть они проверят.
— То есть, вы хотите, чтобы полицейские приехали посмотреть на ваши ноги?
Идиот!
— Я боюсь, что в шкафу сидит маньяк.
— Хм… У вас есть основания бояться, что кто-то проник в вашу квартиру?
— Нет. Но откуда же в моём шкафу взялись ноги?
— Я не знаю.
— И что мне делать?
— Вам нужно открыть шкаф и посмотреть, кто там.
— Я боюсь.
— Хорошо. Ожидайте, я пошлю к вам полицейских.
— Спасибо.
Она положила трубку и крикнула шкафу:
— Ты слышал? Сейчас здесь будет полиция. Тебе лучше убраться по-хорошему.
Никто ей не ответил.
Но разве такое может быть?! Какой ненормальный станет молча сидеть в шкафу и ждать, когда за ним приедет полиция… Не пытаясь бежать, позволяя вызвать стражей порядка, не делая попыток убить её в конце концов…
А может быть, там — труп?..
Через час начнется вечеринка… Вагнер мог здорово помочь ей с "Мондом". "Монд" — это шанс… Чёртов ублюдок в шкафу!..
Она ещё могла бы успеть. Но не оставлять же спрятавшегося в гардеробе ублюдка одного в своей квартире!
— Давай, ты просто уйдёшь сейчас, а я позвоню и отменю вызов полиции, — почти взмолилась она, обращаясь к молчащему гардеробу.
Никто ей не ответил.
Можно было позвонить Мартину. Но как объяснить ему присутствие в шкафу чужих, — не его, не Мартина, — мужских ног? К тому же — голых?
— Эй! — снова обратилась она к шкафу. — Я могу позвонить моему любовнику. Вот то-то будет весело, когда он примчится!
Да никто не примчится. Любовник наверняка забавляется сейчас со своей толстушкой-секретаршей, так похожей на девицу лёгкого поведения.
Тишина…
Прошло уже полчаса. А полиция все не являлась. Страх понемногу уходил, уступая место любопытству — задорному и лихому. В конце концов, если он до сих пор её не убил, значит это не входит в его планы.
Она подошла к шкафу и резко отодвинула одну створку.
Ноги стояли на том же месте, за шубой, бледные и волосатые, с неровно обрезанными или обломанными ногтями — худые, жалкие ноги. Первым движением было отодвинуть шубу, чтобы увидеть его всего, целиком. Но едва приблизившись к чёрному блестящему меху, рука задрожала и замерла…
Если у него голые ноги, то… то и всё остальное может оказаться голым. Но голого мужчину видеть в своем шкафу ей сейчас совершенно не хотелось. Ноги ногами, ноги — это ещё куда не шло, но всё, что обычно располагается выше… А увидеть его чужое лицо — было особенно страшным.
— Ну, скажи хоть что-нибудь, — обратилась она к ногам.
Ноги молчали. Это было и страшно и смешно.
— Ты ведь весь голый? — спросила она. — Не замёрз еще?
Нет ответа.
— Да пошёл ты! — разозлилась Ева.
Она схватила с вешалки то, чёрное с золотом, платье, которое ей советовала рыжая дура, толкнула створку и ушла переодеваться. В конце концов, не сидеть же ей весь вечер с этим молчаливым тупицей! Теперь она твердо решила отправиться к Катрине.
Уже выходя из дому, она столкнулась с полицейским.
— А-а, наконец-то, — бросила она.
— Мадам? — повернулся он к ней. Здоровый, пропахший потом и плохим табаком.
— Да поздно вы приехали, — пояснила она, не оборачиваясь.
— Это вы, значит, вызывали полицию?
— Да, но я не могу ждать вас бесконечно. Меня могли убить за это время раз сорок.
