Зайдя вовнутрь и поплутав немного по пустым, но чистым лестницам и переходам, путешественники обнаружили сидящую в кресле женщину в зеленом халате. Видимо, техничку.
— Не знаете почему музей закрыт?
Тетечка приветливо посмотрела снизу вверх.
— Знаю.
— Ну и…
— Что «ну и»?
— Почему закрыт-то?
Тетечка провела рукой, механическим привычным жестом, оправляя воротничок халата и поинтересовалась:
— Не местные?
— Это имеет значение? — удивился водитель.
— Местные летом в музей не ходят.
— И как же?
— А так. Нина Ивановна тоже ушла. На огороде работать надо. Зарплата-то у музейщиков знаете какая?
— А что, она одна здесь работает?
— Да нет. Девочка ей помогает, студентка. Но она сейчас на каникулах. А вы чего хотели-то?
— Да вот интересуемся, почему у вас город так необычно называется. Какой бог тут у вас родился.
— А, это про Богородицу что ли? Так в церковь пойдите. Батюшка все расскажет.
Церковь в Богородске найти не сложно. Во-первых, город небольшой и все дороги ведут к храму, а во-вторых, если сумеете заблудиться, то любой встречный охотно покажет, а при необходимости даже проводит.
Церковь была небольшая, бело-голубая и шатровая, что явно указывало на ее позднее происхождение. Впрочем, территория вокруг была ухожена, выделялась особой чистотой, аккуратностью и ярким газоном с цветами. У ворот, как положено, скромно стояли нищие.
Степенно подав милостыню, мальчики в сопровождении водителя вошли в храм. Службы в это время не было, но в наших церквях никогда пусто не бывает. Вот и сейчас по каким-то своим делам под невысокими сводами сновали старушки в платочках…
Попросили позвать батюшку. Пояснили зачем. Согласились немного подождать.
Батюшка оказался молодым и приветливым. Но в тот момент, когда он только вышел из служебных помещений, произошла небольшая заминка. К нему без предупреждения обратился богомолец — чистенький худощавый мужчина явно трезвого образа жизни и предпенсионного возраста. Проблема богомольца была проста: он отправился в путь, не рассчитав денежные средства, и теперь нуждался в 32 рублях 50 копейках на проезд.
Батюшка замялся. С одной стороны, надо было бы как-то помочь. С другой — ведение храмового хозяйства не позволяло роскошествовать. Вот, например, за роспись стен мастерам еще не все выплачено. Ремонт крыши тоже потребовал многих усилий. За отопление и воду нужно платить каждый месяц, чтобы не отключили. А тут еще пожарный инспектор приходил и составил акт за то, что пожарной сигнализации нет и пути эвакуации отделаны горючим материалом… Грозил закрыть храм, если нарушения не будут устранены. А стройматериалы сколько стоят, а? Вот тут и задумаешься.
Иван решил проблему одним движением. Он дал чистенькому 100 рублей. Сказал:
— Берите. Мы в храме Господнем должны помогать друг другу.
— Но тут много.
— Пусть будет с запасом. Мало ли что в дороге бывает.
— А как вернуть-то вам? — спросил рассыпавшийся в благодарностях богомолец.
— Не надо. Потом отдадите кому-нибудь, кто у вас попросит помощи.
— Ну, спаси вас Господь.
Этот небольшой эпизод произвел на батюшку весьма благоприятное впечатление. Он охотно согласился побеседовать о Богородице, а потом даже вышел с нашими приятелями на улицу и на местности, очень доступно показал как и где найти место, на котором стоял храм с новоявленной иконой.
— Самого храма сейчас нет. Его взорвали, — сказал священнослужитель, стоя на тротуаре в развевающихся под ветром черных одеяниях. — Но место мы знаем. И недавно установили там деревянный крест.
— Это далеко?
— Да нет. Если пойдете по этой дороге, метров через 200 там будет небольшой рынок. Там курами торгуют, лопатами, саженцами и всяким инвентарем. Потом увидите киоск с комбикормом. Как дойдете, сразу за ним посмотрите налево. За бетонным забором будет видно вершину нашего креста.
— А почему за забором? — удивился водитель.
— Видите ли, эта территория принадлежит кожевенному заводу. Мы несколько раз обращались к ним и в городскую администрацию с тем, чтобы выкупить у них часть земли или хотя бы взять в аренду. Но они не соглашаются. Только крест и разрешили установить.
— Но пройти туда как-то можно?
— Если в заводоуправлении разрешат, то пожалуйста. У них контора и вход вон с той стороны. Попросите, они люди добрые и, думаю, не откажут.
Тепло распрощавшись с батюшкой, наши путешественники сначала решили пойти коротким путем и осмотреть то, что видно через забор. Удивляла только примета: «место, где торгуют курами». Сейчас, слава богу, в эпоху продовольственного изобилия курятиной торгуют везде…
Однако, как оказалось, батюшка был исключительно точен в описаниях. Ибо у бетонного, выше человеческого роста глухого забора торговали ЖИВЫМИ курами — товаром для здешней местности весьма актуальным.
Не отвлекаясь на вялых хохлаток, сидящих со связанными ногами в корзинах, мальчики долго вставали на цыпочки, стараясь разглядеть серый крест за серым забором на фоне беспорядочно, как бурьян, разросшихся веток. Видно было плохо.
На всякий случай сделали несколько фото и пошли кланяться заводской администрации.
Вопрос, как и предсказывал батюшка, решился с первой попытки. Путешественников не стали мутырить, спросили только знают ли они куда идти и без проблем пропустили через проходную.
И вот, миновав будку с внимательным охранником, наши друзья оказались на заводской территории. Слева возвышались уродливые, но большие каменные корпуса, откуда отчетливо пахло технологией выделки шкур.
Прямо вперед вела запущенная асфальтовая дорога, которая растворялась в том, что сейчас называют «индустриальный пейзаж». Имели место обломанные куски бетонных плит, ржавая цистерна, из которой натекла солидная лужа солярки, белеющие горки щебенки и потрескавшаяся земля, пропитанная остатками нефтепродуктов.
За всем этим богатством, практически у самого забора на взгорке виднелся деревянный крест. Вокруг него буйно росла крапива.
— Чем-то напоминает фильм «Сталкер», — сказал Иван, когда они, аккуратно прощупывая ногами почву, миновали остов полурассыпавшейся тракторной тележки.
— Во блин, а я гайки не взял, — пошутил водитель, оказавшийся знатоком творчества Тарковского.
Еще несколько усилий, и все трое оказались возле заросшего бурьяном пригорка из щебенки. Отсюда было видно воспетое в легенде Озеро — оно располагалось метрах в 20 за забором.
— Глядите, видимо как раз сюда и вышел из зарослей наш купец, — сказал Иван и, забывшись, шагнул. Водитель едва успел подхватить его под локоть — под ногами ощущались полностью скрытые зеленью бугры и ямы и какие-то ржавые железяки, так что резкие движения не приветствовались.
Но вот последние несколько шагов и компания подошла на расстояние, когда до креста стало можно дотянутся рукой. Иван чуть подался вперед и осторожно потрогал пропитанную каким-то составом древесину.
— С ума сойти, — прошептал он. — Неужели действительно это то самое место, где родилась пресвятая Богородица, непорочная божья матерь?
Хотелось как-то прочувствовать момент. Сделать что-нибудь особенное, соответствующее месту и случаю… но в голову ничего не приходило.
Иван покосился на Али и увидел, что тот попросту молится. Как обычно. Хорошо ему.
Страшно стесняясь присутствия водителя, Иван все же поднес руку ко лбу и дважды торопливо перекрестился. И тут же, словно кто-то нарочно выжидал этой секунды, на колокольне близлежащего храма зазвучали колокола.
— Дневная служба закончилась, — прокомментировал водитель. И тоже широко перекрестился в сторону видневшихся на востоке куполов.
Евгений Шаров позвонил мне где-то после обеда.
Вообще-то, с тех пор как он уволился из нашего НИИ и с головой погрузился в свои боевые искусства, мы встречались не часто. А чтобы по его инициативе, так вообще никогда. Поэтому его неожиданный звонок заинтриговал меня страшно. Я бросил все дела и отправился на встречу.
Увидев меня, Евгений приостановил на пару минут тренировку, назначил своим архаровцам старшего, выдал задание, а меня пригласил в каптерку. Это был плохой признак.
— Чаю хочешь? — спросил хозяин каптерки, когда мы расположились в этом тесном помещении с максимально возможным комфортом.
Я не хотел никакого чаю, но отказаться значило обидеть Евгения, который мало того, что фанатично исповедовал превосходство именно русской системы боя, так еще и чай заваривал исключительно из российских трав, но с поистине восточными церемониями.
В процессе приготовления, Евгений хранил благоговейное молчание и лишь тогда, когда процесс дегустации напитка, наконец, состоялся, Евгений отставил чашку в сторону и прямо взглянул мне в глаза.
