— Брыся, у меня новость! — сказала я, едва мы вошли в дом. — Мы скоро переезжаем!
— Как это? — заинтересованно спросила Брыся.
— Мы нашли новый дом, теплее и лучше, — сказала я и погладила ее по голове. — Ты не расстраивайся, там тоже есть соседская собака…
— Ничего себе! — повторила Брыся и озадаченно покрутила головой. — Пойду расскажу Энди и Робину!
Она умчалась в сад. Я сварила себе кофе и устроилась на диване. В глубине сада по-прежнему нежно розовел вереск, и я с грустью подумала, что больше никогда его не увижу. Собаки прибежали на террасу. Я вышла к ним.
— Ну, как вам новость? — спросила я, когда мы обменялись приветствиями.
— Жалко! — выдохнул йорк, сделав жалобное личико. — Брыся переедет, а мы-то — нет!
— Кто знает? — философски заметил Энди.
— Мы будем вас навещать, — пообещала я. — Мы же совсем недалеко переезжаем!
— Да-а-а… — протянул Робин, еле сдерживая слезы.
Я села на ступеньки и взяла йорка на руки. Он шмыгнул носом, поплотнее прижался к моему животу и что-то тихо запричитал. Энди молчал, а Брыся переводила взгляд с меня на Робина, с Робина на Энди…
— А может, не будем переезжать? — тихо спросила она. — Может, останемся?
— Брыся, мне тоже ужасно не хочется переезжать, тем более… — сказала я, кивнув в сторону вереска. — Но этот дом совершенно не приспособлен для жизни: он плохо построен, в нем холодно зимой и сыро летом. Мы очень устали, понимаешь?
— Понимаю, — грустно вздохнула Брыся. — Но глупо терять друзей из-за какого-то дома…
— Ну, почему же терять? — возразил Энди. — Знаешь, все мои друзья остались в полиции, там было много собак. А потом появились вы. Теперь опять все поменяется, но это ведь еще не конец, правда?
— Правда, — кивнула я. — Не расстраивайся, Робин, еще все наладится.
— Да, не переживай, — сказал Энди, — мы будем часто встречаться, как раньше. Хочешь, я научу тебя незаметно подкрадываться сзади?
— А меня? — тут же встряла Брыся. — Пока я не переехала! А то кто меня там учить-то будет?
— Ладно, и тебя, — согласился Энди. — Тогда пошли?
— Пошли! — хором ответили собаки и потрусили вслед за Энди в глубину сада.
Я осталась сидеть на ступеньках. Мой взгляд вернулся к вереску. Прости меня, теперь мне останутся только воспоминания и фотографии. Прости и прощай.
25.
Как хорошо, что где-то кто-то думает о тебе…
Переезд — хуже двух пожаров, так, кажется, говорят в народе. Но переезд с Брысей был явно хуже трех. Она принимала в нем такое живое участие, что мне приходилось привязывать ее к ножке стола в каждой следующей комнате, где я пыталась уложить в картонные коробки носки, свитера, шампуни, тарелки, бокалы, бутылки и банки, которым не было числа. Лишенная права перемещения и участия, Брыся ограничивалась тем, что давала советы по упаковке.
— Куда ты суешь макароны? — завывала она. — А консервы? Мы же их потом не найдем! Отдай носок, он все равно теперь один! А игрушки? Мы их не забудем?
Так, кочуя из комнаты в комнату, мы паковали и складывали, складывали и паковали. И вот в комнатах не осталось ничего, кроме коробок со скарбом и разобранной мебели. Брыся несколько раз пыталась надорвать угол какой-нибудь коробки «чтобы-только-взглянуть-что-там-внутри», но я пресекала эти попытки.
Лишенная возможности проявлять инициативу, Брыся подолгу дулась и упрекала меня в бесчеловечности. Сжалившись, я выделила ей ненужную коробку и предупредила, что она будет нести ответственность за ее содержимое.
Не прошло и суток, как в коробке оказались: оторванная голова плюшевого мишки, грязный теннисный мячик, порванный тапок, потерянный когда-то брелок, пачка носовых платков, две скрепки, пружинка от бельевой прищепки, дохлый паук, украденный в гараже тюбик клея ПВА, большая железная гайка и полусгнившая морковка, которую я тут же выкинула в мусорное ведро вместе с дохлым пауком. Потом Брыся выкопала в саду все носки, тушь и прочие собачьи секреты, которые тоже попали в ее коробку.
— Брыся, — говорила я, — я уже собрала весь твой скарб: подстилки, инструменты, документы, ошейники и поводки. Зачем ты таскаешь в дом мусор?
— Ты ничего не понимаешь! — возмущалась Брыся. — Видишь, пружинка? Очень нужная вещь!
В день переезда мы взяли в аренду небольшой грузовик и начали носить в него коробки и мебель. Как и все собаки, Брыся страшно волновалась, что ее обязательно забудут, и издавала как можно более дикие крики, напоминая о своем существовании. Чтобы соседи не вызвали полицию, заподозрив нас в жестоком обращении с животным, мне пришлось посадить ее в кабину, откуда она командовала парадом, давая «полезные» советы.
Когда ЖЛ припарковал грузовик возле нашего нового жилища, я увидела просунутый через сетку забора знакомый грушевидный нос. Брыся, не раздумывая, бросилась к забору.
— Привет! — заорала она, что было сил. — Тебя как зовут?!
— Тай, — ответил шар-пей. — А тебя?
— А меня Брыся! Мы тут жить будем!
— Я знаю, — ответил Тай.
— А у меня две своих коробки есть! Со скарбом! Одна с нужными вещами, а другая — с мусором! — продолжала орать Брыся.
— У каждой собаки есть свой скарб. Это же очевидно, — вздохнул Тай.
— Да? — Брыся от удивления сбавила громкость. — А покажи свой!
— У меня его как раз и нет, — ответил Тай. — Дзен.
— Это еще что такое?
— Дзен — это когда нет ни лишнего имущества, ни лишнего общения.
— Ух ты! — восхитилась Брыся. — А как понять, имущество лишнее или нет?
— Ну, как… — задумался Тай. — Нужно решить, можешь ли ты обойтись без того или иного предмета.
— А если, например, голова мишки мне нужна, и мячик тоже. И носки. И пружинка. И щепки. Они мне все очень даже необходимы! Это — лишнее?
— У каждого свое понятие о лишнем. Мне, например, ничего не нужно. И говорю я редко. А тебе, как я вижу, нужно много общаться?
— Точно! — кивнула Брыся. — Ведь если у меня какое-нибудь новое имущество появится, кому его показывать, если не общаться?
— Понимаю, — кивнул Тай. — Но у меня нет имущества, и общаться на эту тему мне неинтересно. У тебя есть другие предложения?
— Ну… — протянула Брыся. — Я могу научить тебя виснуть на рукаве и рычать, как настоящая полицейская собака. Меня мой друг Энди научил! — добавила она с гордостью.
— Нет, спасибо, я не бойцовый пес, — ответил Тай. — Что еще?
— Еще? — задумалась Брыся. — Могу научить копать настоящий лаз! Этому меня другой друг научил — Робин.
— Не знаю, зачем мне может понадобиться лаз… Нет, не подходит.
— Тогда… — протянула Брыся. — Придумала! Я могу тебя научить плавать за палками, как Чарли! Это тоже мой друг!
— У нас в округе нет водоемов, — пожав плечами, ответил Тай. — Знаешь, я пока не вижу ничего, чему я мог бы у тебя научиться. Это не означает, что в тебе нет ничего интересного, но мне нужно время, чтобы тебя понять. Идет?
— Идет! — кивнула Брыся. — Но как ты сможешь меня понять, если общение тебе не нужно, а научить тебя мне нечему?
— Давай я тебя чему-нибудь научу. Может, пригодится, — предложил Тай.
— А чему, например?
— Например, созерцанию.
— Чему?! — удивилась Брыся. — Зерцанию?
— Созерцанию, — повторил он. — Ты смотришь на что-нибудь, и тебе в голову приходят умные мысли.
— Сами? — усомнилась Брыся.
— Сами, — кивнул Тай. — Посмотри, например, на этот цветок!
Брыся послушно уставилась на какую-то помятую ромашку.
— Что тебе в голову пришло? — спросил Тай.
— Что я есть хочу и очень устала! — сказала Брыся, неуверенно посмотрев на него. — Это умная мысль или не очень?
— Понятно, — вздохнул Тай. — Ты отдохни, поешь, а потом повторим…
Он не спеша пошел прочь. Брыся проводила его взглядом и проскользнула в приоткрытую дверь, через которую мы заканчивали носить мебель. Она обежала все комнаты, зашла по очереди в три раздвижных шкафа, посетила ванные, туалеты и комнату для гостей и удовлетворенно вздохнула.
— А где мой скарб? И мусор? — спросила она, когда я проносила мимо очередную картонку.
— Пока в подвале, — ответила я, кивнув в сторону приоткрытой двери.
Брыся умчалась вниз по лестнице. Вернулась она, держа в зубах свою любимую игрушку — голубого плюшевого ослика. Потоптавшись по гостиной, временно напоминающей мебельный склад, она запрыгнула на диван и спрятала ослика под подушку. Затем помчалась обратно в подвал. Вспомнив про кучу носков в комьях земли, пружинки и щепки для растопки, я быстро захлопнула дверь прямо перед Брысиным носом.
— Впусти меня! — прошепелявила Брыся из-за двери. Видимо, она что-то держала в зубах.
— Нет уж, — возмутилась я, — против ослика я ничего не имею, но все остальное, будь добра, складывай на террасе!
