— Мне Тай сказал, что там, наверху, есть созвездие Куки, Наны и Соны. Только я забыла, как оно называется.
— Гончие Псы, — ответила я. — А его главная звезда называется «Сердце Карла».
— Красиво, — задумчиво сказала Брыся. — А этот Карл, он тоже был собакой?
— Может быть… Наверное, астрономы тоже иногда называют звезды в честь своих собак.
— Эх, жаль, что ты не астроном! — грустно сказала она. — А то ты нашла бы две новеньких звезды и назвала их «Юджи» и «Брыся».
— Да, жаль… Но вы обе — звезды моего сердца. Знаешь, ведь у каждого человека в сердце есть звезды, как на небе.
— И у каждой собаки! — твердо сказала Брыся. — Я это точно знаю!
По дороге в Париж Брыся что-то бормотала, а я слушала музыку. На горизонте, слева от меня, появилось оранжевое зимнее солнце, похожее на гигантский апельсин. Восход над Парижем был, как всегда, прекрасен.
Машин почти не было, и мы быстренько добрались до места. Пройдя внутрь спортивного комплекса, мы замерли от восторга: вокруг носились собаки потрясающей красоты и грации, настоящие произведения искусства: афганские борзые и овчарки, йорки и чау-чау… Брыся спокойно и уверенно наблюдала за этой говорливой, разношерстной толпой.
Внезапно перед нами появился серый малыш-кокер, которого вел на поводке маленький мальчик. Оба ребенка, человеческий и собачий, были тщательно подстрижены и причесаны. Видимо, для них обоих это была первая выставка.
— Привет! — сказала Брыся, понюхав щенка.
Тот поджал хвост и присел на задние лапы.
— Не бойся, — сказала я, обращаясь к щенку. — Ты тоже участвуешь в выставке?
— Д-д-а-а, — испуганно промямлил щенок и спрятался за ноги хозяина.
— Мы посмотреть пришли, — уточнил мальчик. — Я его приучаю к выставкам, а то он всего боится.
— Не волнуйся, Брыся тоже такая была, — успокоила я мальчика, — главное — это терпение!
— Вот и мама так же говорит! — кивнул тот и указал куда-то в угол. — Вон она, мама!
Я посмотрела туда, куда указывал малыш. Его мама суетилась возле трех великолепных кокеров, в одном из которых я узнала Сильвер Стоуна.
— А мы, оказывается, знакомы! — улыбнулась я. — Встречались на выставках!
— Тебя как зовут? — спросила Брыся малыша-кокера, который, осмелев, высунул любопытный нос из-за ноги своего маленького хозяина.
— Люлю-ю-ю… — испуганно протянул тот и спрятался обратно.
— А знаешь ли ты, Люлю, — сказала Брыся, хитро прищурившись, — что на выставках принято представляться полным именем. Так как тебя зовут?
— Лю-люсент! — запинаясь, пробормотал щенок и почему-то икнул. — Люсент Лайт! А тебя?
— Добро пожаловать, Люсент Лайт! — самым торжественным тоном, на который она была способна, сказала моя маленькая, смешная, но бесконечно мудрая собака. — Добро пожаловать. Меня зовут Бригантина!
На стене моей комнаты висит огромная самодельная карта, к которой время от времени добавляются новые части. Для того, чтобы ее склеить, мы с Брысей взяли листы синей бумаги и фольгу, из которой я сделала звезды.
Брыся активно участвовала в изготовлении карты, поэтому там полно отпечатков собачьих лап, а звезды немного кривоваты, но это нас совершенно не смущает. Луной у нас стал серебристый поднос, от которого когда-то отлепили мышь, а Солнцем — золотистая картонка из-под торта.
Перед тем, как начать творческий процесс, я зачитала Брысе список созвездий из энциклопедии. Она расспросила меня о значении каждого, и я терпеливо пересказала ей несколько десятков глав. Брыся одобрительно кивала и задавала разные вопросы, по существу и не только.
Я спросила ее, какое созвездие больше всего подошло бы для Юджи? Она предложила Малого Пса. Что ж, вполне логично: если на небе и есть настоящие собачьи созвездия, то Малый Пес — это точно одно из них.
Мы аккуратно наклеили созвездие Малого Пса на наше небо и обозначили его главные звезды — Порцион и Гомейсу. А под третьей, носившей до нашего вмешательства какое-то серое, невыразительное имя, написали: «Перлгрей Юджиния».
Для самой себя Брыся определила сразу два созвездия. В Дельфине ей нравился игривый нрав и острый ум, а в Парусах — связь с морем и кораблями. Я согласилась, ведь у нашего творчества не было ни правил, ни рамок. Под ее чутким руководством я приклеила на карту две ее звезды — «Брысю» в созвездии Дельфина и «Бригантину» в Парусах.
Для Чарли она предложила созвездие Большого Пса, и мы буквально за пять минут восстановили историческую справедливость: безымянный «Щенок», спутник Сириуса, отныне имеет собственное имя. Теперь его зовут «Чарли».
Созвездием Энди стал прекрасный Орион, «верный пастух небес». Мы нашли для него одну из самых красивых кратных звезд, Сигму Орионис, и подписали, соединив два имени в одно: «Энди Орионис». «Да, — заметила Брыся, — так гораздо лучше звучит!»
Для Робина она, хихикая, предложила созвездие Мухи, но я категорически возразила: маленький йорк заслуживал большего. Посовещавшись, мы решили назвать его именем одну из новых звезд созвездия Орла.
Куки, Нана и Сона, конечно же, попали в созвездие Гончих Псов. Удачнее не придумаешь. Их звезды веером разлетелись вокруг Сердца Карла. А Ричард получил созвездие Льва, потому что у него было настоящее львиное сердце…
Наша карта заполнялась все новыми и новыми созвездиями, и вскоре мы извели всю фольгу, а потом закончился клей. На карте уже почти не осталось свободного места, но Брысе до того понравилось давать звездам собачьи имена, что она предложила прогуляться по деревне и получше познакомиться с «зазаборными».
— А если они тебя облают? — спросила я.
— А я тогда им скажу, — хитро прищурилась Брыся, — что не видать им на нашей карте своих созвездий… как собственных ушей!
