Владимир Царицын - Осенний лист или зачем бомжу деньги?

Дождавшись, когда в помещении, где они подслушали разговор Пархома со своим компаньоном, погас свет и сантехник закрыл дверь снаружи на замок, Сидоров с Молотиловым выбрались из своего укрытия и пошли по обратному маршруту.

- А что, и, правда, здесь крысы-мутанты водятся? - со страхом вглядываясь в темноту, спросил Альфред.

- Ты не поверишь, но я здесь впервые, - ответил Сидоров. -

Встретим, будем знать.

- А мы оружия никакого не взяли. Ведь у нас автоматы есть. Что-то мы не подумали.

- В следующий раз возьмем, - пообещал Сидоров машинально.

Обратная дорога Сидорову показалась короче, а Альфреду намного длиннее, чем та, по которой они добрались до подвала Пархомовского дома, несмотря на то, что это была одна и та же дорога. Альфред шел и крутил головой во все стороны, пытаясь заблаговременно определить момент, когда на них нападут кровожадные и голодные крысы-мутанты.

Повсюду ему мерещились зловещие красные огоньки их глаз. Ему казалось, что Сидоров идет медленно. Не будь его, Альфред понесся бы по пешеходному тротуару коллектора сломя голову.

Лаз в бомбоубежище они увидели издали по белесому, вертикально стоящему пятну, который казался лучом света в темном царстве.

Окрошки в тамбуре шлюзовой камеры не оказалось. Сидоров с Альфредом нашли его спящим на нарах в кубрике, где стоял ящик с автоматами.

Окрошка сжимал в руках калаш, под голову он положил сумку с противогазом.

Малюткин позвонил в шесть часов вечера.

- Максим Игоревич, мы с полковником вычислили, к кому, возможно, отправился наш объект.

- Ну?

- Это некий господин…, - Никита Иванович произнес имя, отчество и фамилию человека в Москве, к которому предположительно мог обратиться за помощью Десницкий.

- Что за член? Не знаю такого. Где он бабло рубит?

- Он работает в администрации президента. Должность не особо значительная, но по моим сведениям, к президенту очень близок.

- Ты…! - Пархом поперхнулся глотком воздуха. - Ты понимаешь, что это такое? Ты, куриная голова, понимаешь, что будет, если наш волчара до него доберется?

- Понимаю. Потому и звоню…сразу, как только мы его вычислили.

- Раньше надо было вычислять!

Пархом со злостью бросил трубку на рычаги стилизованного под старину аппарата, вскочил и заходил по кабинету. В принципе он и не ждал от своих помощников радостных известий и был готов, что говно, которое они нароют, будет вонючим, и разгребать его придется ему самому. Пархома разозлило то, что информация о человеке из Москвы пришла к нему так поздно. Если бы раньше он знал, к кому может обратиться его противник, то вряд ли допустил бы его вылет. И еще он злился на самого себя, за то, что доверился прокурору, утверждавшему, что все на мази и ситуация под контролем. С Десницким надо было все здесь решать. Упустил. Упустил момент! В Москве все это будет несколько сложнее и менее предсказуемо.

Через несколько секунд раздался новый звонок.

- Простите, Максим Игоревич. Это снова Малюткин. Прервалось.

Что-то со связью, наверное.

- Ну? - рявкнул Пархом.

- Самолет приземлится через двадцать минут. Надо что-то делать.

Что-то предпринять. Объект не должен встретиться со своим контактом…

- Слушай, Малюта, кончай в шпионов играть. Объект. Контакт.

Прекрасно знаешь, что Мрак не допустит, чтобы мой телефон взяли на прослушку. Потому и звонишь на домашний, а не на мобилу. - Пархом произнес эти слова и тут же задумался. А вдруг? А вдруг уже все началось? Вдруг его прихлебатели-взяточники уже перекинулись на сторону врага? Перекинулись и теперь играют против него, подставляют его, пишут, увеличивая и без того немалую доказательную базу. Да нет, бред! У них рыло не в пушку, а в дерьме по самое нехочу.

Никакое сотрудничество со следствием не даст им поблажки и не скостит срока. Им одно остается - идти с ним, с Пархомом, до конца.

- А где Мрак? Он выяснил, звонил Десницкий этому московскому кренделю из администрации?

- По звонку-то мы его и определили. А полковник Мараков рядом. Мы с ним в контакте работаем, как вы…советовали, Максим Игоревич.

- Але! Максим Игоревич? - Это был полковник. - Звонок был. Очень короткий. Меньше минуты. Вряд ли Десницкий успел что-то рассказать своему московскому товарищу. Какие будут указания?

'Какие будут указания? - повторил про себя Пархом. - Двадцать минут. - Он посмотрел на часы. - Уже семнадцать… У меня на принятие решения совсем мало времени. Малюта говорит, что надо что-то предпринять. Без него, козла, знаю, что надо срочно кое-что предпринять. Мало того, уже предпринял. Осталось только сделать один звонок'.

- Эй, бракоделы! Указания такие: людей из порта убрать. Десницким займется мой человек. Все. Отбой. - Пархом положил трубку на рычаги и взял в руки мобильник. - Але! Это я. Объект надо ликвидировать по прибытию. - 'Фу ты, блин! Заразился от Малюты его шифровками!'.

- Если рядом с 'объектом', - со смешком спросил дорогостоящий абонент, - объявятся другие… 'объекты'?

- Их тоже.

- Ты помнишь? Заказ срочный и он идет по срочному тарифу, а срочный тариф возрастет пропорционально количеству объектов.

- Ясен пень! И еще: мне не надо, чтобы муровцы заинтересовались…, ну…, тем, что произойдет.

- Умножь полученный результат на два…Ладно, не напрягайся. Я сам прокалькулирую затраты и сообщу. Только давай без задержки.

- Ты во мне сомневаешься?

- Если бы сомневался, то не работал бы без предоплаты. И вообще - не было бы у тебя этого номера.

- Сразу отзвонись мне, ладно?

- Отзвонюсь. Бабки готовь.

Отключив мобильник, Пархом подошел к бару и налил себе коньяку.

Выпил залпом и налил еще. Все должно закончиться очень скоро. В течение часа, не больше. Заказ, который он сделал срочный, и тянуть с ним у киллера резону нет. Если Десницкого никто встречать не будет, то дело выеденного яйца не стоит. Подобрать клиента в аэропорту и по-тихому задавить - чего проще? Хуже, если Десницкого будут встречать… Его звонок в Москву длился меньше минуты. Что можно успеть сказать за минуту? Практически, ничего. Поздороваться.

Представиться. Сказать, что имеется срочное дельце, которое не плохо бы было перетереть. Сообщить номер рейса…

От мыслей Пархома оторвал решительный стук в дверь.

- Кто стучится в дверь моя? - крикнул Пархом, определив по стуку, что это Шамиль, предводитель абреков и начальник его охраны.

На пороге возникла долговязая фигура Шамиля. Лицо его было как всегда угрюмым.

- Мои джигиты бомжа интересного взяли. - Говорил Шамиль практически без акцента.

- А на хер он мне нужен? И что в нем такого интересного?

- Ты забыл, Пархом. Сам давал мне такое задание - из-под земли откопать Альфреда.

- Так вы что, Альфреда взяли?

- Еще не взяли. Но этот бомж поет, что…, в общем, ты сам с ним поговори, Пархом.

- Где он? Здесь?

- Почему здесь? Грязный бомж, заразный, наверное. Сюда не везли, там, где был, оставили. В подвале. Его стерегут. Никуда не денется.

Но торопиться надо, помереть может.

- Били что ли?

- Зачем били? Бомж убежать пытался. Его попугали только.

- Поехали. А то и точно умрет…от страха.

Бомжу было лет сто, во всяком случае, он выглядел на сто лет. Лицо его напоминало один большой синяк, причем, синяк застарелый, уже местами пожелтевший. Но под правым глазом лиловел свеженький, а сам глаз заплыл. Кровь текла изо рта и выкрасила в розовое седую бороденку. Тонкие пряди седых волос, выползающие змейками из-под вязанной шапочки неопределенного цвета тоже были в крови. Старик покачиваясь стоял у железной не заправленной койки, держась рукой за ржавую спинку.

- Говорить-то он сможет? - спросил Пархом у Шамиля.

Стоящий рядом с бомжом чеченец ударил старика в бок. Тот охнул и стал падать. Чеченец отошел в сторону, но ухватил бомжа за шиворот, не дал ему упасть.

- Гавары, шакал, - приказал он старику.

- А че? Че говорить-то? - пуская кровяные пузыри, промямлил бомж.

- Расскажи про Альфреда Молотилова, - сказал Пархом.

- Не знаю я никакого Альфреда.

- А ты про нового бомжа расскажи, - напомнил чеченец и снова ударил старика в бок, легко ударил.

- Про родственника? Все расскажу. Только не бейте больше. Все расскажу, мне скрывать нечего. Так бы сразу и сказали.

- Так рассказывай.

- Что за родственник? - спросил Пархом. - Чей родственник?

- Ляксеича родственник. Он его на завод привел и сказал, что он родственник и жить будет на заводе. Пропишется, то есть.

- Кто кого привел? На какой завод? Кто такой Ляксеич? - Пархом повернулся к Шамилю: - Вы что, мозги ему отбили?

- Ляксеич - директор завода. Его народ выбрал. Он на завод тепло дал, - начал сбивчиво объяснять старик, но закашлялся.

- Отпусти его, - приказал Пархом чеченцу, который продолжал держать бомжа за шиворот. - Пусть на шконку сядет. И перестань его в бок тыкать! Вертухай хренов!