– Если следовать твоей логике, Израиль постоянно должен воевать. А люди хотят жить в мире.
– Я понимаю вас. Вы продолжаете службу резервистов. Вы устали. Мне хорошо. Я инвалид.
– Ты действительно инвалид! На голову! – Не выдержал Гиора. – Если ты смеешь разделять нас по этому признаку, то грош цена всем твоим рассуждениям. Не хочу сказать грош цена тебе.
– Простите, я действительно спорол глупость.
Как-то во время дискуссии Авраам спросил:
– Что значит "Мир сейчас"? Вы не обратили внимания на абсурдность или даже аморальность этого термина?
– Почему абсурдность? Разве ты не хочешь, чтобы сейчас был мир? -Спросил Гиора.
– Еще как хочу! Но он не возможен сейчас. Ты историк. Кто лучше тебя знает, что еще до создания государства Израиль евреи на этой земле только и мечтали о мире. У вас были прекраснодушные предшественники – "Брит шалом", по вине которых евреи оказались беззащитными во время погромов в 1929 году. Это уже другой вопрос. Я говорю об истинном мире. Все мы мечтаем о нем. Но ведь ваши друзья отказываются жить с нами в мире.
– Ничего подобного. Среди арабов немало разумных людей, стремящихся к миру.
– Согласен. К сожалению, не они решают. Но речь сейчас не о них, а о вас. Тебе, Гиора, известно, что и в древнем Риме, и во время чумных эпидемий в средние века, и во времена Ренессанса были деятели, лозунгом которых было "Сейчас!". Завтра их не интересовало. Людовик ХIV провозгласил: "После меня хоть потоп". Мне трудно понять и горько видеть, как вы, евреи, такими жертвами и муками обретшие свой дом, свое единственное место на земле, где мы можем защитить себя, выжить, кричите "Сейчас!", что равносильно "После меня хоть потоп". Неужели вы, по-настоящему отличные люди, не замечаете, что уподобляетесь аморальным юнцам, требующим сейчас, немедленно незаслуженные ими материальные блага, юнцам, низведшим любовь до уровня совокупления, девочкам-подросткам, разрушающим свой организм гормональными противозачаточными средствами, потому что они торопятся сейчас. Вы уподобляетесь стяжателям, старающимся побольше урвать сейчас, не думая о будущем. Вы уподобляетесь тем, кто уничтожа ет окружающую нас среду, кто нарушает экологическое равновесие, кто, не думая о завтрашнем дне, хочет всего именно сейчас.
Это был очередной бессмысленный спор. Каждый упорно стоял на своем, не слыша аргументов противной стороны.
Вчера вечером Авраам попросил их не ехать на митинг. Во имя их дружбы. Он не против поездки через арабские села и города. Наоборот. Но при нынешней обстановке – только с оружием. Камень, брошенный в едущий автомобиль, а тем более бутылка с зажигательной смесью, это смертоносное оружие. У еврея должно быть право на самооборону. Арабу, гуляющему в Беэр-Шеве, никто не угрожает не только действием, но даже словом. Если бы Йорам и Гиора поехали с оружием, у него не было бы возражений. Разве только идеологических. Но ведь они не возьмут с собой оружия.
Естественно, Йорам и Гиора не взяли с собой оружия. Только белый прямоугольник картона с четкими черными буквами "Реасе Now". Транспарант причинял Йораму неудобство. Он торчал перед ним на ветровом стекле, закрывая почти все поле зрения.
Гиоре он тоже мешал, но в меньшей степени. Во-первых, транспарант был справа от него. Во-вторых, когда он ведет танк, у него обзор гораздо хуже, чем в новой "ауди", даже с транспарантом за ветровым стеклом. Дело не в обзоре. Впервые они не были до конца откровенны с Авраамом. Это неприятнее суженного поля зрения. А ведь Авраама можно было ткнуть носом в этот транспарант.
Как-то в пылу спора он спросил их, где движение "Мир сейчас" достает деньги для своей обширной пропагандистской работы, для изданий, листовок, стикеров, для многих сотен плакатов на митингах, для экскурсий с одураченными новыми репатриантами. Не считают ли они, что некоторые заинтересованные в их успешной деятельности иностранные организации, такие, скажем, как КГБ и даже ЦРУ, находят возможность подбросить им немного деньжат? Что уж говорить о не очень бедных арабских правителях. В тот вечер они разругались не на шутку.
Показать бы Аврааму этот транспарант, который они сделали собственными руками, и спросить его, не подбросили ли им деньжат за материал и работу КГБ и ЦРУ. А может быть даже нефтяные шейхи.
Они проехали уже километров тридцать к северу от Беэр-Шевы. Дорога пустынна. Ни впереди, ни сзади ни одного автомобиля. Далеко впереди на холме над самой дорогой они заметили группу не то подростков, не то молодых людей. На таком расстоянии еще трудно было определить и рост и возраст. Через мгновение они разглядели кипы на головах мужчин.
Ни Йораму, ни Гиоре не хотелось вступать в дискуссию с этими религиозными фанатиками – еврейскими поселенцами, признающими только Танах и грубую силу. Со многими из них Йорам и Гиора служили и продолжают служить в одном батальоне. В быту это неплохие ребята. В бою – лучших танкистов не сыщешь. Большинство из них – из ешивот эсдер {(ивр.)религиозные учебные заведения, учащиеся которых сочетают занятия со службой в армии – пять лет вместо трех обычных}. . Но в идеологическом отношении! Спорить с ними – напрасная трата времени. У них глаза зашорены ортодоксальным иудаизмом. В сравнении с этими фанатиками Авраам просто прогрессивный либерал.
Газеты, радио и телевидение вчера широко разрекламировали предстоящий митинг движения "Мир сейчас". Средства массовой информации не лишают их своего благосклонного внимания. Разве это не симптом их правоты, что большинство журналистов – члены их движения, или сочувствующие ему?
Не исключено, что эти бешеные поселенцы установили пикеты на дорогах, ведущих в Иерусалим. Но Йорам не убрал транспарант. Гиора тоже ничего не сказал по этому поводу.
Когда до холма оставалось менее тридцати метров, они убедились в том, что пикет выставили не поселенцы. Могли ли они представить себе, что арабы способны на такое? Надеть кипы, чтобы сойти за евреев! Не порядочно!
Сказалась мгновенная реакция Гиоры. Он резко затормозил, и камень скользнул по капоту, не задев ветрового стекла. Но звук был таким, как тогда, у Суэца, когда снаряд ударил по броне их танка.
Обида, возмущение захлестнуло Йорама. Удар врага не так болезнен, как вероломство друга. Только защитный рефлекс заставил его быстро опустить стекло и крикнуть по-арабски, что они друзья, что они едут на митинг движения "Мир сейчас". В ответ раздался смех, а один из молодых арабов резко согнул левую руку в локте, зажав ею предплечье правой руки. Этот оскорбительный жест не нуждался в переводе.
Но им уже некогда было реагировать на оскорбления. Град камней обрушился на "ауди". Один из них влетел в раскрытое окно. К счастью, он только по касательной задел правое ухо и затылок Йорама. Большой камень разбил заднее стекло. Гиора нажал на акселератор. Автомобиль тут же занесло вправо. Араб лет двадцати пяти выстрелил из рогатки заостренной металлической стрелой. Она попала в правое переднее колесо. Автомобиль остановился. Гиора пожалел, что ломик у него в багажнике. Безоружный он не сможет дороже продать свою жизнь.
Град камней несколько ослабел, вероятно, потому, что с севера на бешеной скорости к ним приближался серый тендер "Фольксваген". Йорам решил, что это иностранные журналисты торопятся снять сопротивление мирных жителей оккупированных арабских территорий израильским агрессорам.
Еще до того как тендер остановился у разбитой "ауди", из окна за спиной водителя коротко простучала автоматная очередь. Арабы бросились наутек.
Молодой бородатый еврей в вязаной кипе с автоматом "Узи" в правой руке медленно подошел к их автомобилю. Он деликатно не заметил транспаранта.
– Как вы там, не пострадали? – Он увидел кровь на ухе Йорама и крикнул: – Давид, есть раненый.
Давид, тоже в кипе, но без бороды, с пистолетом за ремнем на потертых джинсах, с небольшой аптечкой в руке, уже обошел нос "ауди" и открыл переднюю правую дверцу. Он осмотрел ухо и раздвинул волосы на затылке. Йорам не ошибся, решив, что Давид делает это профессионально.
– Слава Богу, что не хуже. – Неизгладимый русский акцент можно было услышать даже в такой короткой фразе. Давид осторожно смазал раны бетадином и сказал:
– Стоит ввести противостолбнячную сыворотку.
– Ты санитар? – спросил Йорам.
– Эх, еврей, не привык ты к порядку. Всякого дурака следует называть рангом выше. Если ты решил, что я санитар, следовало спросить, не доктор ли я.
– Он действительно доктор, да еще какой, – рассмеялся бородач.
Йорам смутился. Он увидел за ремнем у доктора незнакомый тяжелый пистолет.
Шофер тендера тем временем завершил осмотр и крикнул:
– Яков, тащи домкрат!
Окрик поселенца вывел Гиору из неподвижности.
Во что превратилась еще недавно такая красивая новенькая "ауди"! Он бросился открывать багажник. Пока Гиора извлек запасное колесо, Яков установил домкрат. Молодой бородач попытался утешить владельца автомобиля, с горечью глядевшего на вмятины, осыпавшуюся краску и разбитые стекла.
