Но Чарли мне правда никто. Я даже не хочу о нем говорить. Он пристал ко мне, и это… это было какое-то наваждение, вот и все. Мы с тобой тогда поссорились из-за глупостей, и мне, наверное, требовалось внимание, или я просто злилась, но его внимание было приятно. И я не подумала о тебе. Я думала только о себе.
Мне нелегко об этом говорить.
Чувствую себя паршиво.
Но хочу сказать: я сделала большую ошибку, но извлекла из этого урок.
Я изменилась, Джеб.
Я скучаю по тебе. Я люблю тебя. Если ты дашь мне еще шанс, буду любить тебя всем сердцем. Я знаю, это звучит глупо, но это правда.
Ты помнишь прошлое Рождество? Да, прости. Я знаю, помнишь. Я все время вспоминаю о нем. О тебе. О нас.
Давай выпьем по кружечке мокко в Рождество, Джеб. В три часа в «Старбаксе», как в прошлом году. Завтра у меня выходной, но я буду ждать тебя в большом фиолетовом кресле. Поговорим, и… надеюсь, не только поговорим.
Я знаю, что ничего не заслуживаю, но, если ты хочешь, я твоя.
ХОХО,[7]
Я
Я поняла, что Дорри дочитала письмо: она развернулась и посмотрела на меня, прикусив губу. Теган же печально вздохнула, встала со стула и крепко меня обняла. И я расплакалась — это был настоящий приступ плача, который меня саму удивил.
— Адди, милая! — воскликнула Теган.
Я утерла сопли рукавом и тяжело вздохнула.
— О'кей, — сказала я, слабо улыбнувшись подругам. — Мне уже лучше.
— Неправда, — возразила Теган.
— Нет, мне не лучше, — повторила я и снова разрыдалась. Слезы были солеными и горячими, и я представила, как мое сердце тает.
Оно не растаяло. Только размякло по краям.
Глубокий вдох.
Глубокий вдох.
Глубокий, прерывистый вдох.
— Он тебе ответил? — поинтересовалась Теган.
— В полночь. Не вчера, а перед Рождеством. — Я сглотнула, моргнула и снова утерла нос. — После того как отправила ему письмо, я проверяла почту каждый час — но ничего. Так что я подумала: «Забудь. Ты дура, и ничего удивительного, что он тебе не ответил». Но потом решила проверить в последний раз, ну вы понимаете?
Они кивнули. Все девочки планеты Земля знали, что такое «проверить почту в последний раз».
— И? — произнесла Дорри.
Подавшись вперед, я протиснулась между ними и постучала по клавиатуре. На экране возникло ответное письмо Джеба.
«Адди…» — написал он, и в этом многоточии я чувствовала нерешительное молчание Джеба. Я представила, как он дышит, в раздумьях держа руки над клавиатурой. И наконец — так я себе представила — печатает: «Посмотрим».
— «Посмотрим»? — зачитала Дорри вслух. — Это все, что он написал? «Посмотрим»?
— Я знаю. Джеб в своем репертуаре.
Дорри хмыкнула.
— По-моему, «посмотрим» — вовсе не плохо, — заметила Теган. — Наверное, он просто не знал, что сказать. Он просто тебя очень сильно любит, Адди, и наверняка очень обрадовался, получив твое письмо, но потом, потому что он Джеб…
— Потому что он парень, — вмешалась Дорри, — Джеб сказал себе: «Не спеши, будь осторожен».
— Перестань, — попросила я.
Ее слова меня сильно ранили.
— Может быть, «посмотрим» означало именно это, — все равно сказала Теган. — Что он задумался над твоими словами. По-моему, это хорошо, Адди!
— Теган… — умоляюще произнесла я.
Выражение ее лица менялось: отражение надежды сменилось неуверенностью, потом волнением. Затем она перевела взгляд на мои розовые волосы.
Дорри, до которой такие вещи доходили быстрее, сказала:
— Сколько ты прождала в «Старбаксе»?
— Два часа.
Она кивнула на мою голову:
— А после этого ты…
— Не-а. У «Супер-Сэма», через дорогу.
— У «Супер-Сэма»? — повторила Дорри. — Ты с горя постриглась в парикмахерской, где выдают шарики и чупа-чупсы?
— Мне не дали ни чупа-чупс, ни шарик, — хмуро сказала я. — И вообще не хотели стричь, потому что я пришла перед самым закрытием.
— Не понимаю… — проговорила Дорри. И прибавила: — Знаешь, сколько девчонок удавились бы за твои волосы?
— Ну, пусть забирают, если они не против порыться в помойке.
— Кстати, я поняла, что розовый не так уж плох. Честное слово, — вставила Теган. — И я говорю это не потому, что хочу тебя утешить.
— Именно поэтому, — сказала я. — Какая разница? Сегодня Рождество, а я одинока…
— Ты не одинока, — возразила Теган.
— И я всегда буду одинока…
— Как ты можешь быть одинока, если мы прямо сейчас рядом с тобой?
— И Джеб… — Мой голос дрогнул. — Джеб меня больше не любит.
— Не могу поверить, что он не пришел! — Теган покачала головой. — Это совсем не похоже на Джеба. Тебе не кажется, что он пришел бы, даже если б не хотел, чтобы вы были вместе?
— Но почему он не хочет снова быть вместе? — сказала я. — Почему?
— Ты уверена, что это не какая-то ошибка? — потребовала ответа Теган.
— Не надо, — предостерегла ее Дорри.
— Чего не надо? — фыркнула Теган. И повернулась ко мне: — Ты точно уверена, что он тебе не звонил?
Я взяла с прикроватной тумбочки мобильник и швырнула его ей:
— Сама посмотри.
Она сняла блокировку, зашла в историю звонков и стала читать вслух:
— Я, Дорри, дом, дом, снова дом…
— Это мама пыталась понять, куда я запропастилась.
Теган нахмурилась:
— Восемь-ноль-четыре, пять-пять-пять, три-шесть-три-один. Это чей номер?
— Ошиблись номером, — сказала я. — Я ответила, но там была тишина.
Она нажала клавишу и поднесла телефон к уху.
— Что ты делаешь? — удивилась я.
— Звоню тому, кто звонил тебе. Может, Джеб звонил тебе с чужого телефона?
— Это не он, — произнесла я с уверенностью.
— Восемьсот четыре — код Вирджинии, — подала голос Дорри. — Джеб тайно уехал в Вирджинию?
— Нет, — ответила я.
Это Теган пыталась ухватиться за соломинку, а не я. Но когда она подняла палец, призывая нас помолчать, мое сердце все равно забилось быстрее.
— Алло, — сказала Теган. — Простите, а кто это звонит?
— Это ты им позвонила, дуреха, — заметила Дорри.
Теган покраснела.
— Извините, — продолжала она. — Я хотела сказать: «С кем я говорю»?
Дорри подождала примерно полсекунды.
— Ну? Кто это?
Теган помахала рукой, что означало: «Тсс, не отвлекай».
— Я? — сказала она таинственному незнакомцу. — Нет, это безумие. И если бы я выбросила телефон в сугроб, стала бы я…
Поморщившись, Теган отняла телефон от уха. Из динамика послышались писклявые голоса, похожие на голоса персонажей из «Элвина и бурундуков».[8]
— Сколько вам лет? — снова заговорила Теган. — Эй, хватит передавать телефон по кругу! Я хочу знать только… Простите, может, перейдем к… — У нее отвисла челюсть. — Нет! Ни за что. Все, я отключаюсь, а вы… идите на качелях покачайтесь.
Она завершила вызов.
— Нет, вы представляете? — возмущенно сказала она, глядя на нас с Дорри. — Им восемь лет — восемь! — и они хотят, чтобы я научила их целоваться с мальчиками по-французски. Их срочно пора перевоспитать.
Мы с Дорри переглянулись. Дорри повернулась к Теган:
— Адди звонила восьмилетняя девочка?
— И не одна. Там их целая стая, и все кудахчут. Кудах-тах-тах. — Она тряхнула головой. — Надеюсь, мы в их возрасте не были такими противными.
— Теган, — укоризненно сказала Дорри, — переходи к делу, детка. Ты узнала, почему эта стая восьмилеток звонила Адди?
— А. Ну да, извини. Не думаю, что звонили они. Малявки сказали, что телефон чужой, они подобрали его всего пару часов назад. Какая-то девушка выбросила его в сугроб.
— Чего? — Дорри вскинула брови.
У меня зачесались ладони. Мне совсем не понравилось услышать об этой девушке.
— Да объясни, в чем дело, — потребовала я.
— Ну, — сказала Теган, — я не уверена, что они знают, о чем говорят, но они сказали, что та девушка…
— Которая выбросила телефон? — перебила ее Дорри.
— Ага. Они сказали, что она была с парнем, и они сразу поняли, что это любо-о-овь, потому что парень «смачно чмокнул» девушку. А потом они попросили меня научить их целоваться по-французски!
— По телефону нельзя научить целоваться по-французски, — сказала Дорри. — К тому же им по восемь! Это же дети! Им ни к чему целоваться по-французски, точка. «Смачно чмокнул»?.. Боже мой!
— Теган, — сказала я, — парень, о котором они говорили, это Джеб?
Веселье сошло с лица Теган у меня на глазах. Она прикусила губу, снова разблокировала мой телефон и повторила вызов.
