Каждый конвертировал счастье или его трепетную иллюзию в свою валюту, зная, с кем именно разделить лицевой счет, а кому выставить по первое число.
Сашка мечтал, что через много лет, может, с других планет, бутылка вернется ученым и они увидят первое упоминание о портале, на котором совсем скоро появятся увлекательные истории, его бизнес-мозг уже придумал фирму по «Исполнению желания», в духе фильма «Игра», где можно будет заказать интересный тур, искусственно восстановить экстремальные события или написать книгу о том, как выжить.
Аня думала, какая «Азбука вкуса» ближе и сколько килограммов ее чувству собственного достоинства необходимо для удовлетворения, мечтала о маникюрше. Но все больше всего мечтали об одном и том же – поесть, понимая, что сначала, конечно, больничной еды, но что-то, похожее на твидовый пиджак Chanel, подсказывало, что Ира организует нам хорошую жрачку в инфекционном отделении ЦКБ. Ведь помощь, как и стихийное бедствие, приходит со стороны наименьшей ожидаемости.
Виши планировал рейд по салонам тайского массажа и теперь был на все сто процентов уверен, что Москва – весь мир в безопасном режиме, где для любителя найдется все, включая тайских проституток высшего класса. Однако о каких проститутках могла идти речь, когда тебе чуть больше двадцати, ты загорел и подтянут и теперь точно знаешь, что выберешься из любой ситуации.
Спайк радовался, что выбрался в коем-то веке из постели женщины без обязательств и в первый раз в жизни имел четкую версию оправдания измены.
Романович и Марат сидели в бангкокском баре и пили виски залпом, за Новый год, за новую жизнь, за обновление баланса на банковских картах и вообще за первый в своей жизни полет на самолете МЧС, доля героизма раззадоривала самолюбие каждого из нас.
Мы доехали до аэропорта, и тут до нас дошло, что мы не знаем, куда идти и как нас посадят на самолет без документов. Англичане сбились в кучку, и выступал некто, наверное, представитель одной из дипломатических миссий. Где-то в этом же аэропорту, наверное, тусовались лесбиянки из Берлина. Ирландцы, с которыми мы пили, и мало ли кто еще. И пришли мысли, что мы не нужны стране, и если где и есть родина, то возле солнечного сплетения. Но и недалеко от желудка.
Аня искренне надеялась, что миссис Рабский труд откачают и соль в попе лишь обезвредит ее практически паразитирующий целлюлит.
Съемочная группа НТВ снимала репортаж, и мы готовы были воспевать телевидение и все средства массовой информации разом. Именно они и оказали содействие по выпутыванию нас из тайских сетей неблагополучия. Почти через сутки мы сдавали анализы на все заболевания, начиная от кожных.
Аня билась головой о подушку, требуя маникюршу. Но жиденькое пюре с котлетами шло на «ура». Мы читали про себя в газетах, вырезали работы нашего фотографа, отмечали наиболее веселые статьи.
Когда выяснилось, что мы не являемся носителями страшных инфекций, нас просто оставили полежать под капельницами. Мы с Аней загорели, похудели на много килограммов и уже почти устали валяться и смотреть «Остаться в живых». Аня даже выписывала какие-то заметки вроде как правильно делать шалаш и зарисовывала понравившиеся фрукты.
Самым счастливым человеком оказалась бабуля, которая до самого Нового года оставалась в счастливом неведении о природных катаклизмах, потому думала, что мы отдыхаем в Сингапуре, и напрочь забыла про сии факты... Она, конечно, принесла извинения в качестве возвращения в Нижний Новгород к Людке. Язва, оказывается, не мешала Людке пить водку. И все, что не менее сорока градусов.
Ира договорилась о том, что днем Романович и Марат могут со своими капельницами приходить к нам. Мы сидели и делились впечатлениями, естественно, приукрашивая пережитое самую малость – преувеличивая стаю вудуистов до размера табуна, ну и так по мелочи.
Зашла медсестра:
– Одну лихорадку у вас все-таки обнаружили.
– Какую? – спросила Аня, уверенная, что у меня были не натертости от несрезанных бирок, а сингапурская малярия как минимум.
– Проходит сама, через сорок недель.
Мы с Аней переглянулись, тихо мечтая перекинуть друг на друга сию болячку.
А вот что было во взглядах Романовича и Марата, медсестра запомнит надолго. Нашатырный спирт – он и в Таиланде нашатырный спирт, спасает всех.
И так до оглашения фамилии мы вспоминали наши календари, написанные на пляже, и думали... Думали с такой силой, что прослушали фамилии.
– Кто беременный? Я беременный? – спросил практически поседевший Алек Романович, чья фамилия не зависела от того, «м» ты или «ж».
Естественно, в результате оказалось, что Аня, и сестра назвала мою фамилию по инерции, забыв, что я вчера перебралась к окну. Видите ли, природа Ане про фрукты напоминает.
Wider than a mile
I’ll be crossing you in style
Someday
Oh, Dreammaker
You heartbreaker
Wherever you’re going
I’m going your way!
(с) Audrey Hepbern «Moonriver»
Мы сидели на карантине, и спустя неделю инфекционисты все еще опасались, что какая-нибудь странная молекулярная система проявит себя и мы начнем распространять тропическое зло по прекрасному Москоу-сити.
Наша страна нам пока не доверяла, убежденная, что мы являемся носителями как минимум лихорадки Ку. Ку-ку.
Нашу кровушку пили из вены, как томатный сок, все уверяясь в добропорядочности граждан, жаль, что не дали медалей за преодоление стихии, жаль, что не дали ипотеку или хотя бы удостоверения героев. Хотя какая, к черту, разница. Мы сами властители семейного пиара.
– Я сказал родителям, что ты вошла в горящий вигвам и остановила на скаку стадо баранов, – сказал Романович.
– А я бабуле, что ты построил плот и спас меня от вудуистов, ей, правда, послышались вуайеристы, как всегда.
Так и рождаются фамильные сказки о красных дипломах и принцах на белых Lamborghini.
– Я всегда знал, что ты идеальная жена!
– Ясен красен. Не первый день замужем.
А что касательно швабр... То быть или не быть – вопрос риторический. Таким вопросом лучше не задаваться, вспоминая историю принца датского. А мы представители другой истории, и наша производительность труда росла с каждым часом, месяцем, годом.
Но даже этот факт не заставил Аню отказаться от оружейных трофеев и идеи с манго.
Цинизм порван на клочки, разодран на щепки, расколот на сотни тонн пушистого снега, растоплен на миллионы чашек глинтвейна в придорожных кафе, разложен на сотни стопок фотографий, развешан на сотни поздравительных транспарантов, разломан на мегабайты зимних писем! Селяви, мой надменный цинизм, селяви!
...Одним утром ко мне приехала Аня и невзначай ляпнула:
– Когда мой ребенок начнет надевать розовые рубашки и крутить своей rnb’шной задницей, пристрели меня. Но скажи Марату, что случившееся – чистое совпадение...
&less
Из аудиоприкола, позднее – позднее Dj Smash «фотомодель remix».
– А это, милочка, не обман, а Петя Листерман. Отправь слово Bentley на номер 4242 и выиграй ужин с олигархом!
– Алек, что с тобой стало?
– Да ничего. Кризис предсреднего возраста.
– Не забудь купить средство от геморроя и кушай орешки!
Хотелось поскорее домой.
Снова по пробкам метромоста. Для чего-то в субботу.
Такое вот «скоро».
«Наше модельное агентство приглашает всех красивых девушек в Москву на съемку в модном журнале. Если Вы хотите стать звездой, ездить на Bentley, одеваться в Versace, D&G, Gucci, срочно звоните нам по телефону...»
Звонок:
Хохлушка: Аллё! Це модельное ахентство?
Мужчина: Это модельное агентство, говорите!
Хохлушка: Я звоню вам с Украины. Як шо я приеду и стану великою моделью? Це правда?
Мужчина: Ты будешь звездой!
Хохлушка: Ой, да вы шо... Чума.
Мужчина: Слушай, ты будешь лучшая на подиумах, ты будешь ходить. Мы же модельное агентство.
Хохлушка: Аха. А це правда, шо я буду одеваться у дольчихабаны и хучи?
Мужчина: Слушай, Dolce&Gabbana, Versace и Gucci специально прислали мне два чемодана одежды, чтобы я одел всю Украину.
Хохлушка: Шо? И олихарха менэ найдете?
Мужчина: Олигарха дадим мы тебе свежепойманного.
Хохлушка: А это не обман?
Мужчина: Это не обман. Я Петя Листерман.
Скретч.
Голос за кадром: «Отправь 4242 и выиграй ужин с олигархом!»
Петя Листерман: Ну вот и сбылась твоя мечта. Вот он, твой олигарх!
Олигарх: Добрый вечер, я олигарх!
Хохлушка: Я Хала.
Петя Листерман: Галя, ты же научилась говорить по-английски! Он тебя увезет в Голливуд!
Хохлушка: Hello, my Олигарх!
Олигарх: Let’s go to my dacha, baby!
Хохлушка: Шо он ховорит?
Петя Листерман: Он говорит, что он тебе свою новую тачку подарит!
Олигарх: I’ll show you my big Ben!
Хохлушка: И шо? Бих Бэнтли? Мне нравятся бэнтли! Хэ тэ континенталь?
Петя Листерман: Да, Бэнтли хэ тэ континенталь!
Олигарх: Suck my sweet penis!
