Волосы упали на лицо, и я поднимаю руку, отводя прядь, и вдруг – что это?! Бархатная маска? О боже – сон! Тот самый, в котором я провела двое суток и теперь могу не проснуться вовсе! Нет! Пава, не надо! Я не хочу умирать! Пава…
Я начала колотить руками и ногами по шелковому ложу, как когда-то в детстве, когда мне удавалось разглядеть в затянувшемся ночном кошмаре чуть различимый проблеск ясности – понимание того, что все это лишь сон и потому, чтобы рухнули стены, навороченные чьими-то злыми чарами, следует просто проснуться. А для этого надо орать насколько хватит глотки, биться до ощущения настоящей боли, какой не бывает во сне. Бежать, задыхаясь горячим ветром, пока не забрезжит белый свет утра. А-а-а… Меня тряхнуло и резко подбросило вверх.
– Диана! Диана! Открой глаза! Немедленно проснись – это всего лишь сон! Кошмарный сон! Диана!
Я открыла глаза. Склоняясь так, что прекрасные, длинные волосы упали ему на лицо, передо мной сидел Павел. Его жесты выражали явную обеспокоенность. Я лежала в своей постели. За окном белел день.
– …Что ты принимала?! – набросился на меня Зерцалов, – я уже минут десять не могу тебя добудиться!
«Его руки… это его руки?!» – подумала я и, чтобы скрыть возникшие предположения, ткнулась лицом ему в грудь.
– Диана! Не засыпай! – Он тряхнул меня еще раз и тут же обнял уже сам.
«Его запах! Но этого не может быть?! Он же… Или нет?!» Только сейчас я начинала понимать, что ничего, ровным счетом ничего не знаю об этом таинственном принце, за которым я была официально замужем, да, перед тем как нас познакомить, учитель – или актер, нанятый Шоршоной, говорил, что Зерцалов – гомосексуалист, само имя Пава, нежность… все как будто доказывало… Но нет! Что-то не так… А может, он и с мужчинами и с женщинами? Своими глазами я не видела, а Андрей?.. Да мало ли, у меня тоже была любовница, еще в школе, и потом в клубе Айкидо, так это же не исключает, что кроме них у меня полно мужиков.
– …Диана… – молил его голос.
– Все хорошо. Все нормально… – Я посмотрела Павлу в глаза и погладила по его роскошным волосам. Пожалуй, даже слишком роскошным.
«Подумать страшно, уже год такая киска живет в моем доме – и ни разу… Так ведь и с ума сойти можно!..»
– Я испугался. Позвал, а ты не отвечаешь, точно…
– Ты давно приехал?
– С полчасика.
«Врет – тридцать минут дома и решил зайти ко мне – с чего бы это? Я понимаю, если бы он часа два ходил из угла в угол и от нечего делать решил меня помучить, а так… чтобы с порога да к любимой женушке. Любимой?..»
– Ты же еще вчера обещал быть.
– Я обещал?! – Зерцалов вытаращил на меня свои красивые глаза с мягкими, как у девушки, ресницами.
– Я же ясно сказал – буду к часу.
– Ты сказал вечером, может, ночью, ни о каком часе речи не было. – Я подсела к трельяжу и начала расчесывать волосы.
– Не понимаю, почему ты злишься, я же звонил сегодня перед выездом и ясно сказал – к часу. – Пава непонимающе уставился на меня. – Я что, как-то нарушил твои планы?
– Да ничего ты не нарушил, просто не люблю, когда мне врут. – На щетке остался волосок, и это окончательно вывело меня из равновесия.
– Думай что хочешь, но зачем мне врать?
– Кто тебя знает зачем? – Я отвернулась, боясь выдать свои чувства. «Итак, Павел играет в рыцаря из сна – славно. Я лично этой перемене рада, но зачем же из меня дуру делать? Так он скоро начнет говорить, что мне это все привиделось. А может, и вправду? Ну, нет – я же узнала его прикосновения… Но он и раньше обнимал меня. Решил свести с ума какой-то отравой, оставаясь принцем мечты? Стоп! Меня же вчера опоили!» – Пава!!!
Он вздрогнул, возможно, я выкрикнула это слишком громко, но сдержанность никогда не была моей основной чертой.
– … Почему ты не говоришь, что нашел меня в кухне на полу?! Почему?!
– Что?! – Он поднялся, словно опасаясь, как бы я не набросилась на него. – Тебе снился дурной сон, Дианочка. Я застал тебя спящей. Но это не удивительно, ведь, судя по всему, ты всю неделю перепечатывала текст.
– Какую еще неделю?! Тебя не было дома всего сутки, а до этого я большей частью отходила после того кошмара!
– Но я отсутствовал семь дней. – Зерцалов подошел ко мне. – Вспомни…
– Что тут вспоминать? – Я чувствовала, как подступившие слезы не дают говорить, сжимая горло. – Или ты хочешь сказать, что я теперь уже проспала целую неделю?!
– Зачем мне говорить такую чушь – я ведь звонил тебе каждый день. Ты что, совсем ничего не помнишь? – Он привлек меня к себе и ласково обнял.
«О боже! Он врет, нагло врет прямо в лицо… за что?.. Так нельзя…»
– Хорошо! – Я высвободилась из его отнюдь не невинных объятий. – Ты не говорил мне, что приедешь вчера вечером?! Ты отсутствовал неделю, да еще и звонил мне, и я не Диана! И это не моя ночнушка! – Я с силой рванула на себе тонкую ткань, отделанную поверху гагачьим пухом и, вскрикнув от ужаса, уставилась на себя в зеркало – тем вечером на кухне на мне было платье, да, именно синее платье с жемчугом. Я ждала Павла, накупив гору вкусненького… я не могла…
Внезапно перед глазами забегали прозрачные змейки, в голове что-то ухнуло и белый свет затянулся кровавым пузырем, еще секунда – и жаркий ужас пожрал меня всю, я рухнула в эту клокочущую массу и растворилась в ней.
– Диана! Милая! Не оставляй меня! – Паша сжимал меня и жутко тряс. Заметив, что я очнулась, он рывком поднял меня с пола и усадил на кровать. Пух с моей рубашки летел, как внезапно начавшийся снег. – …Ты напугала меня! – Он действительно выглядел порядком струхнувшим.
«Либо я была с тобой эту ночь и все предыдущие ночи, а значит, понятно, кто снял с меня платье и надел это, либо, черт меня возьми, я схожу с ума, причем на сексуальной почве! Этого еще не хватало!»
– Извини. Я не хотела тебя пугать. – Я сказала это насколько могла мягко. – Но, боюсь, что мне еще многое нужно понять. Начнем с того… какой сегодня день?
– Ну конечно, Диана! Я задержался, признаю это, но я же звонил тебе чуть ли не каждый вечер!
– Зачем так часто?.. раньше… то есть я не хочу сказать, что это было мне неприятно, просто я ничего не помню.
«Нельзя сейчас отпугнуть его, иначе сказочный принц никогда не перейдет границу сновидения и останется лишь мечтой», – я вспомнила, как когда-то Зерца– лов говорил о принцессе, которую нужно искать всю жизнь и верить, и любить, и ждать…
– Ты сказала, что это не было тебе неприятно? Значит, ты помнишь?
– Нет. Не помню. Просто мне нравится разговаривать с тобой. А о чем мы говорили?
– Да много о чем… ну, например, об этом, – Паша кивнул в сторону письменного стола. – Ого! Ты не хвасталась, что закончила работу! Это потрясающе! Ей-богу, Ди! Я всегда знал, что ты сильная, но никогда не предполагал, что настолько! Так нельзя, дорогая! Тебя ведь никто не гнал! Зачем так мучать себя?! Здоровье…
Я подскочила к столу и замерла, не зная, что предпринять. Передо мной лежала распечатка, последняя страница была помечена цифрой пятьсот и заканчивалась небольшим текстом, который я написала лет пять назад, и, убей бог, не собиралась вставлять в роман.
НЕ УВИДЕННЫЙ КИНЖАЛ
Мой клинок уже родился, осталось только кому-нибудь увидеть его во сне. Хорошо бы, конечно, окажись он человеком Слова. В чести и славе, в доспехах предков да с именованным, по обычаю, кинжалом продолжу путь свой.
Но если только врагу в один из сатанинских дней пригрезится мое оружие – лежать мне под небом грозовым, а сердце мое станет алыми ножнами для того кинжала.
Не дай бог увидеть мой сон дураку или ленивцу. Посмотрит такой, подивится и забудет, в мир не пустит. И будет сон носиться неисполненным желанием, птицей, потерявшей гнездо, да не воплощенным в плод объятием, пока кто– то не встретится с ним снова.
– Этого не может быть! – Я посмотрела на Павла и вдруг разрыдалась. Он взял меня за руку и, все время гладя по волосам, усадил обратно на кровать.
– …Это не мое, – слабо возражала я, все крепче прижимаясь к черной шелковой рубашке мужа.
– Ты слишком много работала. Но ничего страшного – главное, мы установили, что эти провалы в памяти никак не связаны с летаргическим сном. Тебе просто нужно отдохнуть. – Его голос странно обволакивал, и когда Зерцалов попытался высвободиться из моих дрожащих объятий, чтобы приготовить нам обед, я почувствовала такую тоску, словно он сейчас уйдет и больше никогда, совсем никогда не вернется.
В довершение всего мы отправились вместе. Я чувствовала такое оцепенение, что, когда он нагнулся поднять с пола халат, мне показалось, что я буквально не могу самостоятельно стоять на ногах, а потом еще мне никак не удавалось попасть в рукава, отчего только усилилась внутренняя скованность. На кухне я не обнаружила никакого пакетика из-под сока. Но, может, он мне и вправду привиделся. В холодильнике осталась непочатая бутылка вина, купленная в тот злополучный вечер, и икра, остальные продукты частично исчезли и частично явно кем-то потреблялись по мере надобности.
