Как остановить мяч посреди поля, каким образом охладить пыл страстно увлеченного художника и постепенно заставить его отказаться от съемок “Папы в командировке”, спрашивали себя члены Худсовета “Сутьеска-фильма”? Разрешение на проведение съемок должно было быть утверждено этим советом, но происходящее все чаще напоминало ловкость, с которой футболист Мехмед Баждаревич долго удерживал мяч в своих ногах. Лучше всего эту необходимость, “задержать мяч посреди поля”, иллюстрируют протокольные записи того, как эти интеллектуальные футболисты рассматривали мое дело.
Протокол заседания художественного совета “Сутьеска-фильма”, состоявшегося 1.2.1983 на Ягомире.
Вопрос 2. “Папа в командировке”
ЧЕДО КИСИЧ - Известно, о каком времени говорится в сценарии, но мне кажется, что ему уделено мало внимания. В нем незаметен и неощутим дух нашей борьбы против резолюции Информбюро. Больше внимания уделяется изображению отдельных личных судеб, но совсем не отражены общие тенденции и ситуация в обществе. Если уж описывать подобные единичные драмы, необходимо и обозначать общие закономерности эпохи, потому что именно таким образом дается ответ на вопрос, из-за чего именно произошло все то, что имеет место в фильме.
Есть у меня и несколько замечаний по поводу отдельных мест в сценарии, как, например, разговор матери с председателем жилтоварищества. Слишком уж он получился грубым, думаю, это надо изменить. Когда рассматривается судьба человека, соображения о цели всего этого в драматургическом смысле ограничиваются лишь описанием происходящих событий, за рамки которых фильм так и не выходит.
В некоторых местах сценария ощущаются провинциализм и примитивизм, и от этого стоило бы избавиться. Также мне кажется несколько преувеличенным изображение психического состояния ребенка. Не уверен, что этот фильм в полной мере отвечает потребностям нашего общества.
НИКОЛА НИКИЧ - необходимо как можно быстрей подготовить окончательную версию сценария. Поскольку режиссер за прошедшее время произвел в сценарии значительные изменения, предлагаю не рассматривать первоначальную версию, но на следующем заседании совета обсудить его в окончательном виде.
С двенадцатого заседания художественного совета “Сутьеска-фильма”, состоявшегося 28.2.1983 года на Ягомире.
Вопрос 2. “ПАПА В КОМАНДИРОВКЕ” - сценарий Эмира Кустурицы.
НЕЧО ПАРЕЖАНИН - Читая сценарий, я пытался увидеть 1948 год и события в нашей стране в глазами страны и всего мира. Что значил этот год для мирового сообщества, для международного рабочего движения? Много, так как он стал началом новой эры в международном рабочем движении. Не существует во всем мире передовой силы, которая не опиралась бы на это титово “нет”. Впрочем, этот фильм не имеет претензий на глобальную, обобщающую мысль. В связи со всем вышеизложенным полагаю, что в фильме необходимо передать дух того времени и происходящих в нем событий. Также у меня имеется множество отдельных замечаний:
- Off[27], в котором Малик говорит, что отец зарегистрировал его за месяц до рождения, чтобы получить детскую надбавку, надо исправить, потому что тогда детских надбавок не было, были пайки.
- Образ секретаря КПЮ хорош, но некоторые его выражения звучат так преувеличенно, что похожи на гротеск. Это партийное собрание необходимо сделать серьезным, а секретарь должен быть реальным человеком, без карикатурности и очернения.
- Не знаю, стоит ли вообще оставлять в таком виде сцену похорон, потому что вряд найдется такой православный поп, который согласится хоронить пустой гроб. Противоречие с их доктриной.
- Матрос с Наташей самые светлые персонажи фильма, и делают его оптимистичным и жизненным.
- Семья Павловичей носит траур, потому что их отец в тюрьме по делу Информбюро. В те времена это было бы понято как демонстрация, что наверняка кончилось бы для них плохо. Такая оппозиция в те времена была немыслима.
- Поэма Макаренко была тогда в моде, и ничего против того, чтобы она зачитывалась, я не имею, главное, чтобы в этом не было иронии.
- Мало было таких сторонников Информбюро, которые оказались в тюрьме, а семьи их смогли бы остаться в своих квартирах. Поэтому мне образ председателя жилтоварищества кажется надуманным, потому что он спасает семью от выселения из квартиры. Думаю, нужно было все же их из квартиры выселить, пусть переселятся в Зворник, а дед останется. Истина все-таки дороже всего.
- Не стоило Малику писать письмо отцу два раза.
- Женские фигуры, вытатуированные на франьиной руке, несколько раз нарочито мелькают в кадре. Думаю, что это перебор.
- Самые большие проблемы с образом Анкицы. Даже любовь не может стать оправданием подобной испорченности. Моральна она или нет, а ведь скорее нет, чем да, она выведена тут борцом против Информбюро. Аморальный персонаж на нашей стороне!!!
- Вряд ли фильм много потерял бы, если названия Зворник и Банья Ковиляча были бы изменены на другие, потому что туда едут исцеляться бесплодные женщины, и оттого могут возникнуть неверные ассоциации.
- Также раздражает меня и то, что доктор Ляхов и Маша русские. Символика тут понятна: горе, слезы, разрыв с Россией. Любовь между Маликом и Машей остается неосуществленной, загубленной, и плач от этого может быть понят как плач от разрыва с Россией, а мы этого не оплакиваем. Эти детская любовь, воспоминания и все с ними связанное можно отобразить и заменив русских на наших людей.
- Шурин-угбешник[28], по сценарию, получается эдаким угбешником-одиночкой. Нигде не видно, чтобы он с кем-то сотрудничал, все решения он принимает сам, и об аресте, и о заключении. Не нужно изображать угбешника идиотом, потому что в тем времена дела обстояли таким образом, что и УГБ и Голый остров сыграли большую роль в деле борьбы против сталинизма. Думаю, никогда не настанут такие времена, чтобы тот период был расценен негативно, какие бы ошибки тогда не совершались.
- Петрович и его смерть плохо увязываются с тем, что рассказ идет от лица Малика, потому он в том возрасте просто был бы неспособен правильно понять смысл этой истории.
- На месте режиссера я бы закончил фильм свадьбой Наташи и Моряка. Стоит обратить внимание на то, что Фарук представлен алкоголиком, сломленным ракией. Слишком уж он мрачный получается тип, самый темный персонаж фильма, но при этом относящийся к фронту борьбы против Информбюро, и тут опять подчеркивается, что против Информбюро боролись самые худшие люди страны - такие, как Фарук и Анкица. Поэтому стоит разобраться, что можно сделать с этими персонажами, и как объяснить их отрицательность. Можно было бы, например, сделать их шпионами, это бы объяснило их негативность.
- Современный зритель хочет видеть, как Югославия победила Сталина, и если мы этого не покажем, то пойдем против современной истории. Необходимо показать миру, как тяжело было осуществить это титово “Нет”.
ЧЕДО КИСИЧ - Я остаюсь при своем мнении, высказанном по поводу первоначальной версии сценария, потому что, хотя в нынешней версии есть некоторые изменения, они, в основном, декларативного характера. Главным недостатком обеих версий сценария является очернение эпохи. Нужно как-то выразить происходившую драму. При ознакомлении с этим произведением, то время не видится и не ощущается. Нужно понять его, понять, что происходило в те года противоречивейших событий в мировой истории. Здесь всего этого нет, и звучит песня “Все может страна”, что может быть понято иронично.
- Сцена передачи эстафеты, в которой Цекич говорит Меше “пошли из этой толкучки” не может остаться в таком виде. Человек, защищающий систему, так не выражается. Из всего этого создается впечатление, что это фильм о сталинизме, а не об антисталинизме. Это ощущается в нескольких моментах; нашей же стране настоятельно необходим сильный антисталинистский фильм. И еще в сценарии слишком уж много мата. Он не несет здесь никакой нагрузки, так что, думаю, лучше б его было поменьше.
В конечном итоге, считаю нужным высказать свое мнение, что фильм по предложенному сценарию со всеми его исправлениями снимать нельзя. Необходима еще доработка сценария.
ЭМИР КУСТУРИЦА - Эта история не имеет отношения к 1948 году, но скорее к пятидесятым годам, и описывает политические раздоры. Время действия можно перенести и в сегодняшнее, и в любое другое время. Построен фильм вокруг мощной и экстремальной драмы, и хотелось бы, чтобы здесь обсуждался сам текст, а не возможные ассоциации, которые может вызвать фильм.
Мне кажется, проблема в том, что текст связывается с духом некоего времени, которое я не смог передать. Любое предположение, что эта история прямо связана с Информбюро, отрицает саму возможность съемок этого фильма. Здесь отражена мощная жизненная история, с которой мы можем соглашаться, или не соглашаться, но Информбюро тут совершенно непричем. Я вижу пути решения некоторых проблем из числа тех, что были тут отмечены. То, о чем вы тут говорите, может быть описано с помощью двух персонажей, один из которых, действительно, сторонник Информбюро, а второй попадает на Голый Остров по ошибке. Подобный взгляд полностью отражает истину, и его можно было бы воплотить в этом тексте.
