— Хорошо, показывай окно, — решился Билл.
Ему действительно пришлось карабкаться, а когда он добрался до окна, то увидел шест, которым Лиззи подперла раму, чтобы ее нельзя было поднять изнутри. Билл выдернул шест, открыл окно и отдернул штору. Он увидел светловолосую женщину лет сорока, лицо которой было перепачкано тушью для ресниц. Она стояла, угрожающе подняв над головой стул.
— А ну-ка, убирайся прочь, откуда пришел, ты, жалкий мерзкий головорез! — завопила она.
— Мама, мама! — закричала Лиззи из-за двери.
— Миссис Даффи, пожалуйста, прошу вас!.. — взмолился Билл, автоматически схватил пластмассовую крышку от хлебницы и выставил ее перед собой. — Миссис Даффи, я пришел, чтобы выпустить вас отсюда. Вот, смотрите, ключ. Пожалуйста, ну пожалуйста, опустите стул!
Увидев, что молодой человек действительно протягивает ей ключ, женщина, похоже, немного расслабилась. Она поставила стул на пол и настороженно смотрела на Билла.
— Позвольте мне впустить Лиззи, и мы спокойно все обсудим, — сказал он, осторожно продвигаясь по направлению к двери.
Однако мать Лиззи вновь схватила кухонный стул.
— А ну, не приближайтесь к двери! Откуда я знаю, может, там у вас целая банда притаилась? Я говорила Лиззи, что у меня нет ни денег, ни кредитных карточек, поэтому меня бессмысленно похищать. Никто за меня выкуп не заплатит. Вы выбрали неподходящую жертву.
Губы у нее дрожали, и сейчас она была так сильно похожа на свою дочь, что Билл ощутил желание взять и ее под свою защиту.
— Нет там никакой банды, там одна только Лиззи. Все это просто недоразумение, — говорил он успокаивающим тоном.
— С какой стати я должна вам верить? Сначала психопатка дочь запирает меня в этой дыре на целые сутки, потом убегает и бросает меня здесь, а затем вы влезаете в окно и набрасываетесь на меня с этой хлебницей.
— Да нет же, я взял ее только для того, чтобы защититься, когда вы схватили стул. Вот, смотрите, я кладу ее. — Его тон, видимо, возымел действие. Женщина начала понемногу успокаиваться и была уже в состоянии внимать доводам разума. Она поставила красный кухонный стул на пол и опустилась на него без сил, растерянная.
Дыхание Билла тоже возвращалось к норме. Он решил не торопить события и не предпринимать каких-либо новых действий вроде попытки открыть дверь.
Внезапно с лестничной клетки послышался взволнованный крик:
— Мама! Билл! Что у вас там происходит? Почему вы молчите, не ругаетесь?
— Мы отдыхаем, — крикнул в ответ Билл и сам удивился, до чего глупо прозвучал его ответ. Однако Лиззи он, судя по всему, удовлетворил.
— А, понятно, — сказала она.
— Она что, принимает какие-нибудь наркотики? — спросила мать Лиззи.
— Да нет, что вы! Ни в коем случае!
— Так в чем же тогда дело? Зачем вся эта чехарда? Заперла меня здесь под предлогом того, что хочет со мной поговорить, а потом понесла всякую чушь.
— Я полагаю, она просто скучает по вас, — медленно проговорил Билл.
— Впредь ей придется скучать по мне гораздо больше! — сказала миссис Даффи.
Билл смотрел на женщину, пытаясь понять ее. Моложавая и стройная. Неужели она принадлежит к тому же поколению, что его собственная мать? На миссис Даффи был свободный брючный костюм с воротом, обшитым бисером. В таких нарядах позируют фотомодели для журнала «Новый век», но у миссис Даффи в отличие от них не было босоножек на высоком каблуке и длинных развевающихся волос. Локоны у нее были такие же, как у Лиззи, но только в них кое-где пробивалась седина. Если бы не следы слез на лице, можно было бы предположить, что женщина собралась на вечеринку. Впрочем, видимо, именно так оно и было, прежде чем она неожиданно для себя оказалась в заточении.
— Мне кажется, Лиззи плохо из-за того, что вы редко с ней общаетесь, — произнес Билл.
Женщина презрительно фыркнула.
— Вы ведь живете так далеко друг от друга, и ей не хватает вашего тепла, вашей заботы, — продолжал он.
— Не так уж далеко, между прочим. Я всего лишь попросила девчонку встретить меня на вокзале и выпить со мной там же по бокалу вина, а она приехала туда на такси, а потом еще потащила меня сюда. Я, так уж и быть, согласилась заглянуть к ней, но только на минутку, потому что торопилась на открытие выставки Честера. Что он теперь обо мне подумает, одному Богу известно!
— А кто такой Честер?
— Господи, да друг мой, друг! Он художник и живет неподалеку от меня. Все мои соседи поехали на открытие его выставки и теперь, наверное, ломают головы, гадая, что со мной могло случиться.
— А им не придет в голову искать вас здесь, у вашей дочери?
— Нет, конечно! С какой стати?
— Они знают, что у вас в Дублине живет дочь?
— Ну, может, и знают. Им известно, что у меня трое детей, но нам с ними есть о чем поговорить кроме этого, поэтому мои приятели понятия не имеют, где живет Элизабет.
— А другие ваши друзья? Я имею в виду настоящих друзей.
— Это и есть мои настоящие друзья, — снова фыркнула миссис Даффи.
— Эй, с вами там все в порядке? — крикнула из-за двери Лиззи.
— Не волнуйся, подожди немного, Лиззи, — ответил Билл.
— Ну, погоди, Элизабет, ты за это заплатишь! — выкрикнула женщина.
— Где они остановились — эти ваши… друзья?
— В том-то и дело, что я не знаю, черт побери! Мы договорились, что встретимся на открытии выставки, а там уж решим, где поселиться. Если бы там был Гарри, мы могли бы остановиться у него. Он живет в таком большом ангаре и однажды уже приютил нас. А если бы из этого ничего не вышло, Честер мог бы поселить нас почти задаром в замечательной маленькой гостинице под названием «В&В».
— А этот Честер мог позвонить в полицию?
— С какой это стати?
— Чтобы выяснить, что с вами произошло.
— У полицейских?
— Ну, он же вас ждал, а вы вдруг исчезли.
— Скорее всего, он подумал, что просто не нашел меня среди публики или что я вообще не потрудилась приехать. Вот что больше всего злит меня во всей этой истории.
Билл с облегчением вздохнул. Оказывается, мать Лиззи — просто перекати-поле, поэтому вряд ли кто-нибудь хватился ее и начал поиски. Патрульные машины не будут оглашать воздух сиренами, колеся по городу в поисках блондинки в брючном костюме, и Лиззи не придется провести остаток ночи за решеткой в полицейском участке.
— Как вы полагаете, может, мы позволим Лиззи войти? — Билл построил фразу так, будто они с миссис Даффи выступают заодно.
— А она не начнет снова ныть по поводу того, что я с ней не разговариваю, не общаюсь и вечно убегаю?
— Нет, я позабочусь о том, чтобы этого не произошло. Поверьте мне.
— Ну, тогда ладно. Только не рассчитывайте, что я буду сама доброта и нежность после того, что она мне устроила.
— Я считаю, что у вас есть все основания для недовольства, миссис Даффи.
Он прошел мимо женщины к двери, открыл ее и увидел в темном коридоре съежившуюся фигурку Лиззи.
— А, Лиззи! — воскликнул Билл таким тоном, каким говорят, обнаружив на пороге своего дома нежданного, но, тем не менее, желанного гостя. — Заходи, пожалуйста. Может, ты нальешь нам всем по чашке чаю?
Избегая встречаться глазами с матерью, Лиззи прошмыгнула на кухню.
— Погоди только! Вот узнает отец про твои фортели… — бросила ей вдогонку мать.
— Миссис Даффи, вам чай с молоком и сахаром? — перебил женщину Билл.
— Благодарю, ни с тем, ни с другим.
— Для миссис Даффи чай без молока и сахара! — крикнул Билл, словно отдавая распоряжение официанту. Он прошел по крошечной квартирке, расставляя по местам сдвинутые стулья, подбирая с пола упавшие вещи, поправил покрывало на кровати. Это выглядело так, будто он возвращал сюда покой, временно покинувший это место. Вскоре странная троица уже сидела за столом, потягивая из кружек обжигающий чай.
— А я купила бисквиты, — с гордостью сообщила Лиззи, демонстрируя коробку с клетчатым узором на крышке.
— Они ведь очень дорогие! — опешил Билл.
— Мне хотелось угостить маму чем-нибудь особенным, когда она придет ко мне в гости.
— Я никогда не говорила, что собираюсь к тебе в гости. Это твоя идея, причем весьма глупая.
— Но, как бы то ни было, у нас есть что-то к чаю, — вмешался Билл. — Бисквитов много, их надолго хватит.
— У тебя что, крыша поехала? — неожиданно спросила мать Лиззи у Билла.
— Вроде нет, — отозвался тот. — А в чем дело?
— Как ты можешь рассуждать в такой момент о каких-то бисквитах! А мне-то показалось, что на тебя можно положиться.
Билл был потрясен несправедливостью подобного обвинения.
— Но это все же лучше, чем выяснять отношения на повышенных тонах?
— Нет, не лучше! Это полный бред! Ты такой же псих, как и она. У меня ощущение, что я попала в сумасшедший дом.
Глаза женщины метнулись к двери, и, проследив за ее взглядом, Билл увидел стоявшую там дорожную сумку. Что она задумала? Схватить ее и убежать? А может, так будет даже лучше? Или они все настолько глубоко увязли в этой дикой ситуации, что разумнее было бы разобраться в ней до конца? Пусть Лиззи выскажет матери свои претензии, а та либо признает их правильными, либо отвергнет.
