На пороге кухни появился Жак. Он встал за спиной Габриэля и положил руку ему на плечо.
– Лучше бы тебе уйти, мой мальчик, – сказал он. – Здесь не место для выяснения отношений, и уж тем более не время.
На лице Габриэля промелькнули печаль и тревога. Он резко отошел от меня. Только стена помешала мне упасть. Габриэль повернулся к Жаку.
– Не дайте ей навредить, – попросил он.
– Сделаю, что смогу.
Жак подтолкнул Габриэля в спину и повел его к выходу.
– Не уходи, – прошептала я.
Я чувствовала, что схожу с ума. О чем он?
– А теперь вам пора идти. – Я и не заметила, как вернулся Жак.
В полной растерянности я подняла на него глаза.
– Вы надолго исчезли, Марта будет беспокоиться, – ответил он на мой немой вопрос.
– А Габриэль… с ним что-то не так. Я не могу его вот так оставить.
– Он сильный. А вы ничему не поможете, если пойдете сейчас за ним.
– Жак, почему он думает, будто я могу навредить?
– Он не вас имел в виду.
Я кивнула и вернулась к гостям. Меня встретил свирепый Мартин взгляд.
Приглашенные начали расходиться. В мои вены, словно яд, по капле вливался страх, я покрылась холодным потом. Если бы могла, я бы ушла вместе со всеми. Когда распрощались последние гости, Марта отправила Жака домой. Я поймала на себе его обеспокоенный взгляд. Все мое существо немо кричало: “Заберите меня, не оставляйте наедине с ней!” Тишина стала удушливой. Как можно естественнее, я направилась к лестнице, чтобы побыстрее сбежать от нее.
– Пойду лягу, Марта, я устала. Спасибо за вечер. Вы были правы, клиентки в восторге.
Не успела я поставить ногу на первую ступеньку, как услышала:
– Останься!
Голос был острым как лезвие бритвы. Я вздрогнула, сгорбилась, зажмурилась.
– Посмотри на меня!
Я подчинилась. Ее мрачная красота поразила меня. Абсолютно белое лицо, кроваво-красный рот, черные глаза.
– Когда ты стала любовницей Габриэля?
– Я никогда не была его любовницей.
– Ах ты, маленькая лгунья!
– Нет, клянусь вам! Я никогда не занималась с ним любовью.
– Заниматься любовью! Какая пошлость!
Она разразилась дьявольским хохотом. Потом ее лицо превратилось в невыразимо холодную маску.
– Ты вернулась только ради него. Ты меня используешь.
– Неправда! Я хотела снова быть с вами… Вы так много для меня значите… Но…
– Но что?
– Я… Я люблю Габриэля… Я влюбилась в него в самый первый день.
Я не заметила, как схлопотала пощечину. Точнее сказать, удар – настолько сильной была эта пощечина. В ушах зазвенело. Я дотронулась до щеки, ощутила во рту металлический привкус, из глаз потекли слезы. Я провела пальцем по губам: они были в крови. Я подняла на Марту глаза и испугалась. Она была в исступлении. Прерывистое дыхание, расширившиеся зрачки, в глазах – лишь ненависть и безумие. Пока она сдерживалась, но на сколько ее хватит? Я повернулась и стала подниматься по лестнице. На четвертой ступеньке ледяная рука схватила меня за щиколотку и потянула вниз. Я споткнулась, грохнулась на колени, ободрала кожу на руках. У меня вырвался крик боли.
– Оставайся здесь, сучка! – проорала Марта. – Это приказ.
Я отбивалась, молотила ее каблуками по рукам. Ужасно, что пришлось причинить ей боль, но необходимо было вырваться, и это мне удалось. Воспользовавшись временной свободой, я на четвереньках взобралась по лестнице, вскочила на ноги и помчалась по коридору.
– Тебе от меня не сбежать! – вопила за спиной Марта. – Ты моя!
В метре от двери я подвернула ногу, и Марта воспользовалась этим, чтобы схватить меня за плечо. Она оцарапала меня, потом, не отпуская, развернула, толкнула, и я с размаху ударилась головой о стену. Я подавила рыдания.
– Марта… Остановитесь, прошу вас… Вы меня…
Мой голос исчез: она с воплем сжала пальцы на моем горле. В глазах у меня помутилось, слезы мешали что-либо разглядеть. Давление на мое горло стало сильнее. Я ловила воздух и взглядом молила ее о пощаде. Как вдруг ее глаза широко раскрылись, хватка ослабела.
– Дорогая моя… – тихо и невнятно пробормотала она.
Она меня отпустила, отступила на несколько шагов. Все ее тело содрогалось, это было похоже на конвульсии. Потом она издала вопль напуганного животного, рванулась ко мне, я отпрыгнула, оттолкнула ее и сумела проскочить в спальню. Там я уронила ключ, застонала от охватившего меня ужаса, но все же успела поднять ключ и дважды повернуть в замке. Марта начала ломиться в дверь.
– Прости меня, я не должна была… Открой, дорогая моя.
Я отошла от двери и услышала, как Марта упала, но продолжала стучать, выкрикивая мое имя страдальческим, умоляющим голосом. Я держалась за шею, кашляла, всхлипывала, пыталась восстановить дыхание. Мне нужен был Габриэль, я хотела, чтобы он пришел, спас меня от адской ярости Марты. Я стала искать телефон, но бесполезно – я забыла его в рабочей комнате. Никто не вызволит меня до завтрашнего утра. Марта продолжала звать меня, она рыдала, издавала полные смертной тоски вопли. Я взобралась на кровать, прислонилась к спинке, подтянула к груди колени. Душераздирающие стоны Марты стали реже, но она не уходила. Время от времени сквозь плач прорывалось произнесенное шепотом “дорогая моя”. Мои чувства обострились. Малейший шорох, ничтожный скрип паркета заставляли меня вздрогнуть, из груди вырывались рыдания. Я не могла поверить в реальность случившегося. Неужели Марта действительно собиралась меня убить? Разве это могла быть та самая женщина, которой я восхищалась, которую превозносила до небес?.. Выстроенная мною вселенная рухнула. Весь мир сошел с ума.
Я проснулась в том же положении, что заснула. Шея болела, ноги онемели. Часы показывали почти десять. Значит, я отключилась на рассвете, не сумев побороть сон. Я с трудом оторвалась от спинки кровати и долго сидела, спустив ноги на пол и сжав руки на коленях. До вечера мне придется найти ответы и прийти к какому-то решению. Здесь жить я больше не смогу. Я осторожно встала. Боль прошила тело. Доковыляв до ванной, я застыла перед зеркалом. В нем отразилось нечто ужасное: косметика потекла, высохшие черные дорожки от слез прочертили скулы, дошли до подбородка, губа лопнула и раздулась, платье порвано в нескольких местах, огромные ссадины на коленях и локтях, синяки по всему телу. Но страшнее всего были следы пальцев на шее.
Чтобы хоть чуть-чуть взбодриться, я приняла едва теплый душ. Похмелье нагнало меня, хоть я и не пила накануне. Затем я принялась маскировать следы, оставленные Мартой: натянула брюки и джемпер, обмотала шею большим платком, нанесла на губы толстый слой помады. Оставалось надеяться, что будет не очень заметно.
Отпирая дверь спальни, я снова задрожала. Не увидев никого, вздохнула с облегчением. Постаралась бесшумно прошмыгнуть мимо Мартиной комнаты. На лестнице я услышала звук работающих пылесосов. Еще несколько часов – и следа от вчерашнего приема не останется. Но целой армии уборщиц не под силу стереть его из моей памяти. На кухне я налила себе чашку кофе и пила его, глядя через окно на парижскую уличную суету. Мотоцикл Габриэля отсутствовал. – О, Ирис, вы здесь!
Голос Жака заставил меня вздрогнуть. Я обернулась и прочла на его лице нечто похожее на облегчение. Безуспешно попыталась ему улыбнуться.
– Видели утром Марту? – спросила я.
– Она ушла.
– Не знаете, когда она должна вернуться?
– Не имею представления.
– А где она?
– Не могу вам этого сказать, простите.
Я повалилась на ближайший стул. Мне не хватало воздуха.
– Я могу вам чем-то помочь, Ирис?
Я еле сдержала рыдания:
– Ну пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит.
– Это должен сделать не я.
Я посмотрела ему в глаза:
– Вы позволите мне выйти?
– Вы же не пленница. По крайней мере не моя.
Тело болеть не перестало, и все же я бегом промчалась по квартире, перескакивая через ступеньки, взлетела по лестнице и ворвалась к себе, словно одержимая. Схватила сумку, кожаную куртку, забежала в рабочую комнату за телефоном. Кровь пульсировала в висках. Меня переполняла энергия отчаяния. Обратный путь я проделала с такой же скоростью. Жак терпеливо дожидался у входа. Он протянул мне связку ключей:
– Если он вам не откроет, воспользуйтесь этим.
Я ошеломленно уставилась на ключи в своей руке.
– Вас он не прогонит, – продолжил Жак. – Он нуждается в помощи. Как, впрочем, и вы.
– А как же Марта… У вас не будет неприятностей?
– С ней я разберусь, не волнуйтесь.
Выйдя на улицу, я глубоко вдохнула свежий воздух, постояла и посмотрела в небо, даря себе несколько мгновений передышки. Я вновь обрела свободу. Теперь я в безопасности. Я осталась одна и сама решаю, куда мне идти. Мысленно я поблагодарила свои топографические способности и умение ориентироваться. Я никогда не была у него, только проезжала мимо его дома однажды вечером на такси. И тем не менее адрес надежно запечатлелся в моей памяти.
