— Не думаю. Может, вы с Чарльзом разговаривали? Ну ладно, чем мы вам можем помочь?
— Да я просто… просто шел мимо и… — Голос Дуга замер — не потому, что он не знал, что сказать (в общем-то, и не знал), но потому, что внимание его вдруг привлекла некая сюрреалистическая деталь. Все пространство офиса было разделено на кабинки, и поверху одной из разгородок кто-то пристроил моток колючей проволоки с кусками битого стекла внутри. В самой же кабинке между двумя столами свисала с потолка петля, слегка покачиваемая из стороны в сторону воздушными потоками.
Ричард, проследив его взгляд, заметил:
— А, это берлога Тони и Джули.
— Тони Парсонса! — благоговейно спросил Дуг, почувствовавший, что вплотную приблизился к первоисточнику всего на свете.
— Понагородили тут, лишь бы нас попугать. Шкодливые дети, ей-богу. Присаживайтесь, Дуг.
Они сели, Ричард предложил Дугу сигарету. Дуг затянулся — с опытным, как он надеялся, видом — и слегка поморщился от ядовитого дыма, неизменно заставлявшего его передергиваться.
— Отличная статья о Клэптоне, — высказался наконец Ричард. — Нас она и вправду проняла.
— Спасибо, — отозвался Дуг. — Просто мне показалось, что он заслуживает выволочки, понимаете? Выступать в поддержку Пауэлла после всего, что он перенял от негритянской музыки… Непорядочно это.
— Так вы из-за этого приехали?
Дуг непонимающе уставился на него.
— Сегодня концерт, — пояснил Ричард. — Появилось такое движение — «Рок против расизма». И у них нынче в Форест-Гэйте первый концерт. Кэрол Граймз играет.
— Ну да, верно. Да, я… рассчитывал туда попасть. — Дуг надеялся, что Ричарду хотелось услышать именно это; сказать что-либо по лицу его было трудно. И Дуг решился прибавить: — Может, быть, смогу что-нибудь о них написать.
— Может быть. — Ричарда сказанное Дугом явно не вдохновило. — Горе, правда, в том, что у нас они считаются вроде как собственностью «Мелоди Мэйкер». Этот журнал уцепился за них первым.
— А.
— Может, попробуете сделать для нас материал о каком-то другом концерте? Вы в город надолго?
— Всего на одну ночь.
— Ладно… — Ричард порылся в сваленных на столе бумагах, извлек листок и без особого энтузиазма просмотрел его. — «Стили Спэн» играет в «Шатре».
Дуг покачал головой:
— Это не совсем мое.
— «Нэшнл Хэлс» в Юниверсити-колледже. Слышали их?
Дуг не слышал.
— Новая компания, что-то вроде хиппи, интеллектуальные вещи. Большинство играло в «Хэтфилд-энд-Норт».
— А, да.
Это название Дуг помнил, хоть и смутно. Бенжамен однажды слушал их в «Барбарелле», с тогдашним воздыхателем Лоис, с Малкольмом. И следующие несколько дней утомительно и длинно ими восторгался (пока совсем иные вещи не заставили его забыть о них). Дугу их звучание не нравилось нисколько. Он склонился, заглядывая в список, и на глаза ему сразу попалось нечто клевое.
— Ух ты — да сегодня же «Клэш» играет. Можно я туда схожу?
Ричард коротко вздохнул.
— Ну… тут об этом ничего не сказано, но я уверен, что материал о них сделает Тони. Знаете, это вроде как его епархия. — Он немного поразмыслил. — Вот что, давайте все же попробуем «Рок против расизма». Может, они и заслуживают слов пятисот или около того.
Дуг расплылся в улыбке, которую тут же попытался пригасить, не желая так уж откровенно демонстрировать свою благодарность. Его первое задание. Первый шаг в национальную журналистику, в шестнадцать-то лет. Взволнован он был настолько, что даже не заметил — никакого ночлега никто ему так и не предложил.
* * *
Офис «НМЭ» Дуг покидал с чувствами смешанными. Ладно, он не познакомился с Тони Парсонсом, или Джулией Барчилл, или Ником Логаном, или Чарльзом Шааром Мюрреем, однако ушел со стопкой бесплатных пластинок под мышкой. Ладно, ему хотелось бы, чтобы этими дисками были первые синглы «Новой розы», «Анархии в СК» или первый альбом «Эдди и Старые гоночные машины»; Ричард же выдал ему «Деньги, деньги, деньги» группы «АББА», «Колокола солнцестояния», новый альбом «Джетро Талл», и «Утреннюю славу» группы «Варзелс». И разумеется, задание осветить нечто столь значительное, как первый концерт «Рок против расизма», можно считать лестным, однако было бы совсем хорошо, если бы Дуг знал, как туда добраться.
Концерт, судя по всему, должен был состояться в пабе под названием «Принцесса Алиса», расположенном в Форест-Гэйте. Ничего, что могло бы помочь — ну, скажем, алфавитного справочника по Лондону, — у Дуга с собой не было, пришлось обращаться на станции «Блэкфрайарз» к встречным-поперечным с вопросом о том, как ему в этот самый Форест-Гэйт попасть. Первые трое прошли мимо него, словно и не видя. Четвертый принялся напрочь отрицать само существование Форест-Гэйта. Дуг объяснил ему, что это где-то в Восточном Лондоне. Незнакомец покачал головой и заявил, что Дуг, должно быть, говорит о Форест-Хилле, так это Лондон Южный. Дуг заверил незнакомца, что речь идет именно о Форест-Гэйте, но согласился с разумностью предположения о том, что Форест-Хилл и Форест-Гэйт должны находиться по соседству. И незнакомец объяснил, как добраться до Форест-Хилла. Дело оказалось до крайности сложным. Метро в той части Лондона отсутствовало, ехать следовало автобусом, или поездом, или и тем и другим поочередно. Пересадки составляли трудность особую — Дуг провел больше сорока минут на автобусной остановке в Камберуэлле, наблюдая, как мимо проплывают автобусы, набитые измотанными тружениками, возвращающимися на уик-энд в свои пригороды. Когда Дугу удалось наконец втиснуться в автобус, тот завез его совсем не туда.
До Форест-Хилла Дуг добрался к восьми часам вечера. Первый же человек, к которому он обратился, сказал, что никакого паба под названием «Принцесса Алиса» тут нет. Паб находится в Форест-Гэйте, объяснил Дуг, ему сказали, что это где-то рядом. Человек ответил, что Форест-Гэйт расположен в Восточном Лондоне — за рекой, в сторону Ромфорда, милях в десяти отсюда. Дуг в ужасе вытаращил глаза и снова почувствовал себя стоящим в лифте башни «Кингз-Рич», который падает с двадцать четвертого этажа. Человек рассыпался в извинениях — хотя, вообще говоря, никакой его вины в том, что Форест-Гэйт находится в Восточном Лондоне, не было, — а Дуг, дабы утешиться, направился в ближайший паб, который назывался не «Принцесса Алиса», а «Лунный лик», и выпил там две кружки лагера. Вот тут ему повезло на редкость — возрастом его бармен интересоваться не стал.
Что же, хочешь не хочешь, следует признать: его путешествие в Лондон потерпело фиаско. И вряд ли что-то сможет спасти его от унижения, которое маячит впереди — в понедельник, когда в школе придется отвечать на расспросы друзей.
О том, чтобы добраться в эти вечерние часы до Форест-Гэйта, нечего и думать. Придется позвонить через пару дней в редакцию и извиниться перед Ричардом, которого, собственно, эта рецензия не так чтобы и заботила. С точки зрения Ричарда, тут и сомневаться нечего, потеря невелика. Конечно, он еще может вернуться на «Юстон», сесть в поезд до Бирмингема, но об этом и думать было противно. Он получил в подарок уик-энд свободы, великое приключение. В неуютном, затиснутом на самые зады углу сознания переминалась мысль о том, что ночлега он так себе и не нашел, однако до поры Дуг от нее отмахнулся. Наверняка же в Лондоне есть молодежные приюты, дешевые отели. Что-нибудь да подвернется. Пока же он вытащил экземпляр «НМЭ» и еще раз просмотрел концертную афишу. «Клэш» играли в фулемском «Олд-Таун-Холле», где бы тот ни находился, играли вместе с «Вибраторз» и «Ругэлэйтор». У него в кармане десять фунтов. Такси до тех мест наверняка обойдется дешевле.
* * *
Ночь получилась фантастическая. Пустяковые проблемы вроде отсутствия денег и ночлега растворились в море аккордов, пота, пива, воя фонивших усилителей и скачущих тел, маниакально взлетавших и опадавших в ритме, имевшем лишь отдаленное отношение к музыке. Ни одной из этих песен Дуг никогда прежде не слышал, однако в последующие месяцы им предстояло обратиться в ближайших его друзей: «Отрицай», «Горящий Лондон», «Джени Джонс». Его поразили внешность и звучание Джо Страммера, орущего, визжащего, поющего и подвывающего в микрофон: жидкие, взмокшие от пота волосы, напрягшиеся, пульсирующие вены на шее. Дуг целиком отдался этому шуму и с час пропрыгал как сумасшедший в плотной, волнующейся толпе, состоявшей из двухсот или более человек. Жара и энергия, пропитавшие паб, ошеломляли. Когда все закончилось, он доковылял до бара и протиснулся к стойке сквозь гущу поклонников группы, шумно требовавших хоть чего-нибудь способного утолить жажду. Его толкали, отпихивали, и сам он в ответ толкал и отпихивал наравне с другими и впервые за этот день чувствовал себя великолепно и, как это ни странно, — человеком, очутившимся именно в своей стихии.
