Перед тем как выйти из ванной, он подошел к зеркалу, чтобы проконтролировать выражение лица. Полина не должна заметить и тени тревоги, только благодушную расслабленность.
— Рассказывай! — предложил Игнат жене, вернувшись в зимний сад и взяв в руки стаканчик с кофе.
— Что рассказывать?
— Объясни мне, какое-такое чрезвычайное событие или происшествие превратило тебя в склочную бабу? Ты всегда обладала прекрасным вкусом, но выходка с фото в ванной и с идиотской книгой, написанной потомственным шизофреником, — это не твой стиль. Так ведут себя съехавшие с ума злобные ревнивые жены, готовые на любую низость, чтобы удержать супруга. Но чего меня удерживать, если я и не собирался уходить? Ты прекрасно знала, что у меня три года связь со Светланой, знала про ребенка, и это нисколько тебя не волновало, наша с тобой жизнь не страдала от наличия у меня других отношений. Что же случилось? Откуда вдруг этот взрыв пошлости?
Восемь из десяти человек, у которых под носом долго крутились какие-то дела, а они про них не ведали, на утверждение «Ты же прекрасно знал» постыдятся признаться в собственной слепоте, чтобы не выглядеть по-дурацки. Этот прием Игнат не раз использовал в переговорах. Полина видела, как легко попадают в ловушку люди, боящиеся обнаружить свою неинформированность. Поэтому против Полины уловка не подействовала.
— Не знала, представь себе, — она закинула ногу на ногу, откинулась в кресле и усмехнулась. — Ведать не ведала. Я думала, что ты верный муж и надежный соратник.
— Такой и есть. Извини, Полина, моя вина. Но, согласись, три с лишним года — это достаточно большой срок. Любая мало-мальски внимательная жена заметила бы, что супруг ходит на сторону. Еще раз прости! — повинился Игнат, после того как щелкнул жену по носу. — Мне следовало с тобой поговорить, успокоить.
— Послушай, Игнат! Не надо здесь со мной в игры играть! Все твои ходы мне известны заранее. Может быть, на заре романа с Цветиком-Самоцветиком ты и думал существовать в параллельных плоскостях. Но потом ситуация изменилась. Ты начал крысятничать, уводить деньги на тайные счета. Сначала я обнаружила эти проводки, а потом стала выяснять, откуда ноги растут. Они растут из гнездышка, которое ты свил в Сокольниках. Узнать это было делом техники.
Игнат хотел выяснить, как, с чьей помощью Полина вышла на его вторую семью. Но спросил он с нарочитой небрежностью:
— Слежку заказала? Частного детектива наняла? Год назад Игнат сменил персонального шофера.
Взял водителя, прежде работавшего в службе наружного наблюдения, его обязанностью было следить, не прицепился ли к ним «хвост». Выходит, проморгал бывший гэбист?
— Не важно, — отмахнулась Полина. — Что касается взрыва эмоций, которые ты называешь пошлой бабьей выходкой, так ничто женское мне не чуждо. Я чувствовала себя оскорбленной, потому что по-прежнему тебя люблю.
«Стерва! — мысленно выругался Игнат. — До поры до времени твоя стервозность была мне полезна, а сейчас вредит. Любит она меня! Сказка для белого бычка. Хочешь меня, как строптивое теля, снова в стойло загнать? Не выйдет!»
Я тебя тоже люблю, — широко улыбнулся Игнат. — Но так нечаянно получилось, — он по-детски развел руками и сделал беспомощное лицо, — что еще одну девушку я тоже обожаю. Подобного со мной еще не происходило.
— Забываешься. По меньшей мере четыре раза происходило, у тебя богатый супружеский опыт.
— Милая! Но что же мне делать? — продолжал играть в провинившегося мальчика Игнат. — Не удавить же Светлану и ребенка?
— Заметь! — быстро отреагировала Полина. — Ты первый это предложил.
Дурашливость Игната как ветром сдуло. Он побледнел, ноздри раздулись, губы сжались в полоску. Игнат потерял контроль над собой и смотрел на жену с откровенной ненавистью, смешанной со страхом и готовностью раздавить ее, как муху.
О-о-о! — протянула Полина. — Как все серьезно, оказывается. Не напрасно я забила тревогу.
Игнат с трудом взял себя в руки и сказал почти спокойно:
— В конце концов, тысячи семей расходятся, и конец света не наступает. В том числе достаточно состоятельных семей, — уточнил он.
— Ошибаешься, дорогой! Когда миллиардер швыряет своей бывшей несколько сотен миллионов, это не наш случай. У нас с тобой все общее, пятьдесят на пятьдесят. И резать мы будем по живому. В итоге потеряем оба, бизнес рухнет.
— Всегда можно договориться и найти взаимоприемлемые варианты.
— Нет! — жестко отрезала Полина. — С предателем я договариваться не буду. Ты меня очень разозлишь, если вздумаешь соскочить. Очень разозлишь, — подчеркнула она. — Я найму армию адвокатов, не пожалею никаких денег, и тебя обдерут как липку.
«Она сделает это, — подумал Игнат. — Если Полина не пойдет на мировую, ситуация сложится преотвратная. Годы судебных разбирательств, арестованное имущество, тающее с каждым днем. Чтоб она сдохла!»
Словно услышав его мысли, Полина усмехнулась:
— Кстати, я написала завещание, чем черт не шутит. В случае моей внезапной смерти ты получишь тот же расклад, что и при разводе. Завещание на шестидесяти восьми страницах. Перечислено все до копейки, цента, каждая ложка-плошка и прикроватные коврики.
— Живи долго и счастливо, — мрачно пожелал Игнат.
— Счастлива я могу быть только с тобой.
Игнат задумался. Угрозы Полины не пустой звук. После развода и судов он, конечно, не останется нищим, но потеряет много, очень много. Игнат не умел жить бедно. В юности он из кожи лез, чтобы одеваться модно, курить импортные сигареты, угощать друзей и девушек заграничными напитками, посещать дорогие рестораны, — словом, входить в круг избранных, на которых остальная темная масса смотрит с завистью. Потом, в Москве, уровень запросов вырос: хорошая квартира, машина, отдых на Средиземноморье. Планка его претензий постоянно поднималась, а когда начался настоящий бизнес, ракетой взмыла вверх. И теперь скатиться вниз? Стоять на коленях и смотреть на планку, которая витает в облаках? Второй раз достичь того, что он сейчас имеет, не удастся, питать глупые иллюзии смешно. А на другой чаше весов Цветик и Мурлыка — самое лучшее, светлое и радостное, что было в его жизни. Нет! Никаких весов! Он не взвешивает…
Раздался телефонный звонок, Игнат вздрогнул от неожиданности, отвлекшись от своих горьких дум. Это была секретарь. Напоминала, что через час переговоры, партнеры уже выехали. Отменить встречу было нельзя, слишком важная, да и он сам вчера подтвердил договоренность.
Игнат нажал кнопку отбоя и посмотрел на жену:
— У тебя наверняка есть план?
— Конечно.
Полине хотелось выдержать паузу. Она была мастером пауз, внезапным молчанием заставляла людей ерзать и нервничать. Но Игнат торопился на работу, да и не любил он ее игру в молчанку. Говорил: «Тренируйся на кошках».
— Ну? — поторопил муж.
— Ты отвозишь мамзельку с ребенком за границу, покупаешь им жилье, кладешь деньги в банк — сколь угодно много. Мы не будем экономить на твоем отпрыске. Но! И это принципиально! Ты ни-ког-да, — по слогам произнесла жена, — не бу-дешь с ними видеться, общаться, переписываться, перезваниваться. Ни-ког-да! Мы вычеркиваем их из нашей жизни навсегда.
«Почему так сурово?» — хотел спросить Игнат. А потом понял ход мысли Полины. Если он будет мотаться туда-сюда, жить на два дома, рано или поздно Цветик и Мурлыка перетянут. Ему осточертеет двойственное существование, требующее сил, которых у него больше не становится, и нервов, запас которых не бесконечен.
— Я подумаю над твоим предложением, — сказал Игнат.
Встал и пошел одеваться на работу.
Пакет Свете передал консьерж, когда она с Мурлыкой вернулась с вечерней прогулки. Это было обычным делом. Уезжая в командировки, Игнат через день-три обязательно напоминал о себе подарками, которые доставляли курьеры. Изящные букетики цветов, шоколадные наборы, духи, украшения, милые мелочи вроде шелкового шарфика ручной росписи. Естественно, игрушки сыну, но и Свете тоже. Из последних презентов Свете больше всего понравился забавный утенок, нежно-мягкий на ощупь. Если надавить ему на животик, утенок трогательно просил: «Не скучай!» И еще он чудно пах ванилью. Светлана брала утенка в кровать и засыпала, уткнувшись в него носом. Ее очень трогало, что при всей своей занятости Игнат находил время для знаков внимания, которые подбирал со вкусом и выдумкой.
Тут Света ошибалась. Игнат, конечно, не бегал но магазинам в поисках милых подарочков. Хозяйка одного из флористических салонов, с которой он познакомился в начале романа с Цветиком, хорошо понимала, что только цветами клиента не привяжешь. Сколько их можно дарить? Если часто, то не успеют завянуть, и квартира будет напоминать кладбищенский колумбарий. Поэтому вип-клиентам флористка предлагала список милых презентов, как целомудренных, так и пошлых, вроде подсвечника в форме пениса — на любой вкус и с надбавкой в триста процентов как минимум. «Если вы уезжаете на несколько дней, — подсказала в свое время флористка Игнату, — вашей даме будет приятно получить сюрприз». Он оценил идею и воспользовался ею. Перед отлетом в Африку Игнат посетил салон и отобрал вещи, которые доставят Цветику и Мурлыке.
