– Хорошо, я скажу. – Гражина Грапс положила руки на стол. – Последние полгода, в числе прочих, она массажировала эту шлюху Рейтель!.. Сестра ежедневно ездила к ней, потому что та ей очень хорошо платила. Ведь у этой шлюхи денег куры не клюют!
– Вы имеете в виду?... – закашлялся следователь.
– Жену Валду Рейтеля, – кивнула Гражина Грапс. – Мона рассказывала, что у той куча мала любовников...
– Но у Хелин Рейтель интересный и не старый муж, зачем ей связи на стороне? – Рунно недоверчиво улыбнулся.
– Откуда я знаю, с чего бесятся эти богатые штучки? – вопросом на вопрос ответила Гражина Грапс. – Мона, к вашему сведению, делала очень хороший эротический массаж.
– Да? – как можно нейтральнее произнес следователь. – Вы имеете в виду?... – И, покраснев, Тайво Рунно описал в воздухе что-то похожее на кувшин.
– Ну да, конечно, – кивнула Гражина Грапс. – А вы думали, она массажировала радикулитные спины и ревматические шишки?... Как бы не так! Мона рассказывала, что эта Рейтель просила ее знакомить с определенными молодыми людьми, в которых она была заинтересована.
– И ваша сестра знакомила?
– А почему бы нет?... Мона знала каждую собаку в городе и столько всего знала про нее саму... Про Хелин.
Следователь кивнул.
– Я как раз и предполагал... – начал он.
– Тетя Гра, – в проеме двери снова показалось лицо девочки. – Так мы идем?...
– Идем-идем! – вскочила Гражина Грапс. – Ничего больше сказать не могу, знаете ли... Я не сторонница домыслов, но уверена на сто процентов, что к смерти моей сестры причастен кто-то из ее бывших клиентов.
– Кому она делала эротический массаж?... – уточнил следователь.
– Вполне возможно. Ни на одного радикулитника грешить не буду, – сестра Моны Грапс поджала губы.
Женщина средних лет шла по городу и улыбалась...
Тайво Рунно удивленно посмотрел ей вслед. Женщиной была Александра Ивановна Котова.
«Женщины, – подумал Рунно. – Ах, женщины... Не прошло и года, как она вдова, а уже идет и улыбается!.. Хорошо, что я не женился, черт дери этих улыбчивых женщин!»
« Или – или... – думала в эти минуты Сандрин, разглядывая вечерние подсвеченные витрины. – Почему в жизни всегда или – или... Почему нельзя и то и это, почему люди так жадничают в отношении собственных чувств и категорически не разрешают чувствовать другим?... Мы боимся любить и боимся, если полюбят нас. Мы боимся жить, и нам неприятно, если кто-то другой не боитсяи живет на всю катушку, ну, прожигает свою жизнь вдрызг!..» – размышляла Сандрин, сворачивая на свою улицу к дому, в котором снимала комнату с видом во двор.
Тайво Рунно задумчиво глядел вслед Сандрин, наверное, с минуту, и лишь когда она скрылась за угловым домом, целенаправленно устремился на улицу Килек, где жил владелец собаки, который видел наезд иномарки на массажистку Мону Грапс около полутора месяцев назад.
«Как быстро летит время, – думал следователь, глядя на номера частных домов. – Как же быстро... Я уже старик, а ведь родился не очень давно».
– Пришли?... – спросил пожилой гражданин не титульной национальности, впуская следователя в калитку. – Это вы мне звонили?...
– Вас зовут, э-э-э... Владимир Иванович? – уточнил Тайво Рунно. – Кабыстов, да?...
– Кабыстов, – кивнул тот, успокаивая маленького жирного мопса, который старательно облаивал следователя с той самой минуты, как Тайво Рунно поскребся в их калитку.
– Мона Грапс, – следователь снял очки и зажмурился. – Эстонка, тридцати восьми лет. На нее был наезд на пешеходном тротуаре на пересечении улиц Килек и Шпрот, и вы – единственный свидетель.
– Помню, – смущенно улыбнулся Кабыстов.
– Вы выгуливали свою собаку? – напомнил Тайво Рунно, неодобрительно глядя на мопса.
– А чего ее выгуливать?... Присаживайтесь, – кивнул на скамейку перед небольшим домиком Владимир Иванович Кабыстов. – Мы просто гуляли с Джульеттой, дышали воздухом.
Страшненькая Джульетта зарычала и тявкнула.
– Вспомните, пожалуйста, подробности, – вздохнув, попросил Рунно.
– Да ради бога!.. Ее сбила ночью машина на пешеходном тротуаре улицы Килек... Совсем неподалеку отсюда, пойдемте, покажу.
– А кто сбил, вы видели? – уточнил следователь. – Потом посмотрим, на обратном пути, хорошо?...
– В машине сидела женщина. – Почесав у Джульетты за ухом, Кабыстов вздохнул. – Я уже рассказывал все дознавателю.
– Было уже темно, – напомнил следователь. – Вы видели ее?... Опишите подробней, пожалуйста...
– Машину или блондинку?...
– А там сидела блондинка, вы точно помните?... – привстал Тайво Рунно.
– Блондинка с длинными волосами, даже в темноте за стеклом я видел ее хорошо, – наконец сказал Кабыстов.
– А вы сможете узнать ее? – кивнул следователь. – Блондинку легко запомнить!
– Только не в Эстонии, где каждая вторая – блондинка, – пожилой владелец собаки улыбнулся.
– А сколько ей лет, на ваш взгляд? – как можно нейтральней спросил следователь.
– От двадцати до сорока!
– Как это? – удивился Тайво Рунно.
– Она – молодая, а может быть, – Кабыстов сделал характерный жест, – просто моложавая...
Кабыстов и следователь с минуту молча разглядывали друг друга, потом оба синхронно взглянули на мопсиху, – та недовольно заворчала и повернулась к ним задом с висящей складочками кожей.
В палисаднике у дома Кабыстова цвели пионы и звенели комары.
– А если я покажу их вам?... – неожиданно предложил следователь.
– И блондинку, и машину?... Но я не запомнил номеров, – покачал головой Кабыстов. – Кажется, там были цифры девять и шесть... Нет, не помню! Не уверен, понимаете, она очень быстро уехала.
– Мы завтра подъедем к одному дому, хорошо?...
– Ну, давайте. – Кабыстов надул худые небритые щеки и затем выпустил воздух – щеки опали.
– Что?...
– Худые моложавые блондинки – не бог весть как, но... напоминают друг друга, – хмыкнул пенсионер. – Я не обещаю узнать ее!
– Вы раньше следователем не работали? – Тайво Рунно удивленно почесал нос и улыбнулся.
– Вот он работал, – кивнул на мопса Кабыстов, – точней, она!.. Да, Джульеттка?...
Мопсиха улыбнулась и показала кончик языка.
«Кокетка», – про себя поразился Рунно.
И назавтра на улице Маринеску стояла полицейская машина с голубой полосой на боку. Тайво Рунно не счел нужным придерживаться излишней конспирации. И за полчаса они увидели двух блондинок, очень похожих на ту, что описал вчера Кабыстов.
– Кто это?! – присвистнул пенсионер Кабыстов. – Они похожи...
– Мать и дочь... Вы их узнали?...
Кабыстов кивнул.
– А машина?
Кабыстов пожал плечами...
Дознаватель дорожной полиции Ингвар был первым должностным лицом, появившимся на месте происшествия, когда Хелин Рейтель сбила бывшего военнослужащего Котова И. С. в августе прошлого года на углу улиц Глинки и Айвазовского.
– ...все это записано в протоколе! – закончил он и достал сигареты.
– А свидетели наезда на Илью Станиславовича Котова есть?...
Дознаватель Ингвар покачал головой:
– К сожалению, нет.
– Как это?... Было ведь не поздно.
– Такое бывает, – пожал плечами тот.
– Вы задержали Хелин Рейтель?... Она пыталась уехать с места происшествия?
– У Хелин Рейтель спустило колесо, – хмыкнул дознаватель.
– Да?... – удивился Тайво Рунно и пошевелил усами. – Хорошо. Ингвар, а вам ничего не показалось странным?...
– Ну, нет. Обычный наезд... Этот Котов не должен был погибнуть. Неудачно упал и расшибся, я бы сказал...
– Если что-то вспомните, звоните, – дважды напомнил Тайво Рунно.
Ингвар кивнул и позвонил вечером.
– Знаете что... мне показались скобки на зубах у тридцатипятилетней дамы... несколько неуместными, – медленно сказал он в трубку. – Ну, вы понимаете?...
– У Хелин Рейтель были на зубах – скобки?... – поперхнулся следователь.
– Для выравнивания зубов, ну, как у моей дочери, – дознаватель хмыкнул. – Я еще удивился, но знаете, мало ли что бывает на свете.
– И не говорите! – живо откликнулся Тайво Рунно.
Через час в кабинете у комиссара Гунара Шинна.
– А слабость доказательной базы?... – прикуривая одну трубку от другой, нервно переспрашивал комиссар Шинн у своего подчиненного.
Следователь четный раз доказывал, что слабости доказательной базы тут нет, есть факты и очень серьезные свидетели – пенсионер Кабыстов В. И., мопс Джульетта и дознаватель дорожной полиции Ингвар.
– Скончались пятеро мужчин детородного возраста и одна массажистка, и почти везде фигурировала неопознанная иномарка с похожими приметами.
Комиссар прикурил третью трубку от второй и на минуту замолчал... Две выкуренные трубки крест-накрест лежали на краю его стола.
– А Лев Сенобабин, – вдруг вспомнил он. – Так и не нашелся?...
– Прячется где-то, – пожал плечами Тайво Рунно. – Но он как бомж – очень ненадежный свидетель.
