– Чай с бергамотом, – пояснил он. – Необходимое дополнение к магии рассвета.
Мельхиор, казалось, ждал их визита. Он приготовил даже одеяла, в которые они закутались, став похожими на дрожащие от холода мумии. Они терпеливо ждали, словно знали, что очень скоро произойдет нечто важное.
И действительно, солнце медленно поднялось, постепенно освещая грандиозную панораму. Под лучами восходящего светила жизнь просыпалась, свет заливал приходящую в движение природу.
Внизу, в ущелье, проснулись животные. Слоны, гиппопотамы, зебры, страусы. Несколько носорогов, чудом избежавших гибели после начала массового производства порошка, увеличивающего потенцию. Гну. Гиеновидные собаки. Гиены. Гепарды. Леопарды. Львы. Буйволы. И газели, скакавшие, как на пружинах.
«Это священное место, – вдруг подумала Лукреция. – Быть может, самое священное на всей Земле».
– Человек родился здесь, – подтвердил Мельхиор, словно отвечая на вопрос, который девушка не задала.
Им казалось очевидным, что первый человек, каким бы он ни был, какой бы ни была его тайна, появился именно здесь. У Исидора родилась идея. Это было не сравнимое ни с чем место для празднования. Возвращение в Эдем. Он подумал, что можно организовать паломничество людей со всего мира к общей колыбели. Он вообразил представителей всех континентов, всех наций, всех религий, любого цвета кожи, любой культуры, по очереди рассказывающих о том, что же его народ и он сам сделали с даром, полученным здесь, в ущелье Олдуваи. Самое прекрасное, самое простое и самое естественное паломничество – прийти к месту рождения человечества и рассказать о его дальнейшей судьбе. Исидор улыбнулся своей мысли. Он чувствовал себя самого итогом этого долгого, трудного путешествия. И снова жадно смотрел на бесконечный спектакль, разворачивающийся в ущелье. Здесь не нужно было памятника, пирамиды, храма, священного камня, тысячелетнего дерева, само ущелье было храмом. Он даже закрыл глаза, чтобы проникнуться возникшим чувством.
Два других представителя рода человеческого тоже, казалось, были захвачены бурей самых разных ощущений. Каждый подводил итог трем миллионам лет существования человечества, а значит, невольно, и нескольким десяткам лет собственной жизни.
– А у вас есть гипотеза появления человека на Земле?
– Я геолог и анимист. Следовательно, я дам вам ответ геолога-анимиста, – ответил Мельхиор Мба. – Я считаю, что человек пришел не с небес, он вышел из почвы, из матери-Земли. Эта скалистая впадина – ее огромное влагалище. Люди вышли из его лишенной леса середины, обезьяны – из густой чащи. Другие животные появились еще дальше от центра, и каждый адаптировался к среде, в которой родился.
«Теория матери-Земли», – немедленно записала Лукреция в блокнот.
Они продолжали наблюдать за роскошным зрелищем.
– Это место действительно излучает что-то материнское, – признал Исидор Катценберг.
Они смотрели на влагалище планеты.
Земля. Планета Мать. Alma Mater.
Лукреция пододвинула стул прямо к краю обрыва. Закрыла глаза. Она глубоко вздохнула, вбирая в себя запахи окружавших ее цветов и растений.
С наслаждением выдохнула.
– Это расследование причин появления человека позволило нам вернуться к истокам. Как здесь хорошо! У меня такое чувство, что я нашла наконец свою старенькую маму, которую давно искала. Это моя планета.
И тут мать заговорила.
Сначала раздался глухой шум, почва слегка зашевелилась, а лотом начались толчки. Не успев ухватиться за что-нибудь, Лукреция полетела вниз.
Земля начинает дрожать. Стая резко останавливается и беспомощно замирает. С хищниками можно драться, от огня можно убежать, но когда гневается земля, остается лишь надеяться, что удастся уцелеть.
Гнутся деревья. Только птицы с высоты спокойно наблюдают за злоключениями тех, кто прикован к поверхности земной коры.
ОН ждал чего-то подобного. Некоторое время назад появились признаки грядущего несчастья. Животные попрятались. Птицы поднялись в воздух. Они-то знают. Но члены стаи, считая себя более развитыми, чем остальные животные, понемногу лишились всех инстинктивных связей с природой.
Земля дрожит все сильнее.
Сильнее и сильнее.
Слышится шум. Земля движется, рокочет, трясется.
И вдруг почва с треском раскрывается. Почва проваливается и увлекает в пропасть двоих из стаи. Затем, словно насытившись, планета успокаивается. Толчки прекращаются. По земле проходит последняя дрожь, будто отрыжка после того, как она переварила мясо. Все закончено.
Птицы возвращаются на деревья.
Вокруг все вверх дном, деревья выворочены с корнем, целые пласты земли перевернуты, но члены стаи знают, что это было всего лишь небольшое землетрясение.
Вожак не обращает особого внимания на происшествие и дает сигнал к отходу. Он удивительно невозмутим перед лицом катастрофы. Делает вид, что его ничто не впечатляет. Настаивает, что источник самых больших стрессов – это он сам. И раздает тумаки своим спутникам.
Внутренний террор побеждает террор внешний. Система жизни стаей выдерживает все испытания, благодаря ей можно преодолеть немало страхов.
Земля решила продемонстрировать свое могущество? Пожалуйста. Каждый может похвастаться.
А теперь снова в путь.
Наконец толчки прекратились. Исидор осторожно свесился с края пропасти, разыскивая глазами подругу. Он заметил ее внизу. Она держалась за толстый корень, торчавший из скалы. Исидор протянул руку, чтобы вытащить Лукрецию, но, потеряв равновесие под собственной непомерной тяжестью, сам свалился вниз, в последний момент ухватившись за лодыжку девушки.
Исидор был тяжелым. Корень под двойным весом стал сгибаться. Лицо Лукреции исказилось.
– Я долго не продержусь, – крикнула она, цепляясь из последних сил.
Свободной рукой Исидор ухватился за лиану. Помогая себе зубами, он быстро сделал узел, чтобы получилось лассо, которое он бросил девушке. Та должна была закинуть его на ствол росшего выше дерева, которое казалось более прочной опорой. Лукреция ловко поймала лассо, но удивилась тому, что оно было холодным и скользким. Присмотревшись, девушка поняла, что в руках у нее не лиана, а молодой питон.
Она вздрогнула. Змея была завязана узлом, но немедленно обвилась хвостом вокруг шеи девушки.
Лукреция хладнокровно освободилась от ледяного ошейника и набросила его на ствол дерева. Когда-то змея выгнала людей из рая, пусть теперь поможет им выбраться из ада.
Стая подходит к оврагу, идет вниз по отлогому спуску.
На дне оврага течет река. Они не умеют плавать и не могут перейти ее, но видят, что на другом берегу гораздо лучше. На другом берегу всегда лучше.
Им кажется даже, что с того берега доносятся запахи простодушно резвящейся и поджидающей их мелкой дичи. Как перебраться через реку?
ОН замечает буруны, там брод. ОН показывает его собратьям. Стая начинает переходить реку, но вдруг из воды выпрыгивает крокодил и пожирает двух сильных самцов, охранявших фланг. Это ловушка. Крокодилы притаились у брода, чтобы без хлопот ловить пытающихся перейти реку.
Стая поворачивает назад, бросая двух или трех сородичей на растерзание гигантским ящерицам.
Как перебраться через реку? Кое-кто предлагает оставить попытки и повернуть назад.
Они тщетно пытались взобраться наверх и лишь сломали змее позвоночник. Их стратегия тем не менее позволила выиграть достаточно времени, чтобы геолог Мельхиор нашел их и сбросил им настоящую крепкую веревку.
– Нельзя наклоняться над пропастью, – назидательно произнес чернокожий и протянул по чашке рисового чая, чтобы они пришли в себя после пережитого волнения.
– Это что за землетрясение? – спросила рыжая девушка, поправляя одежду.
Их спаситель осмотрел разрушения в ущелье.
– Вам повезло. Вы пережили в миниатюре то событие, которое предшествовало появлению человечества. Разлом. Отныне для вас это не будет пустым звуком. Вы его прочувствовали на собственной шкуре.
Исидор Катценберг осторожно заглянул в овраг.
– А как попасть на дно ущелья?
Геолог предложил отвести их к пологому спуску по тропе, которой пользуются гну и слоны, когда меняют пастбище.
Стая поднимается вверх по реке в поисках брода, который не охраняют крокодилы. Но поток везде кишит гигантскими ящерицами. Наконец они находят излучину, где не видно зеленоватых глаз.
Почему здесь нет крокодилов? Не тратя времени на поиск ответа, они начинают переправу.
И только посередине реки они понимают. Они заняли дорогу, по которой обычно ходят слоны.
Группа толстокожих как раз решает перейти поток, чтобы посмотреть, не гуще ли трава на другом берегу. Они бодро движутся вперед.
Бегущий слон – это впечатляющее зрелище, но сотня бегущих слонов – настоящий кошмар. Особенно если вы стоите посреди реки.
