— Вообще-то, нет.
Ликующее выражение моментально сошло с лица Рона, и Гермиона не удержалась от самодовольной усмешки.
— Но... почему?
— Потому что надо быть дебилом, чтобы взаправду верить, что он послушает меня. В этом или в чем угодно еще, — горько произнес Гарри.
— Вы поссорились? — с искренним сочувствием спросила Гермиона.
— Я... короче... черт, — Гарри плотнее завернулся в мантию. — Я... все было отлично. Без проблем. А потом его как будто собака какая-то укусила. Почему все не могло оставаться так, как было в Кёльне? Это все из-за Волвергемптона.
— Да, то, что там произошло, ужасно, — проговорила Гермиона, и Рон мрачно кивнул. — Гарри, я тебя знаю. Неужели ты опять винишь в случившемся себя? Не надо.
— Ну, а чья еще это вина, если я так и не могу сделать то, что должен? — воскликнул Гарри. — И мне нельзя говорить с вами об этом, так что не обижайтесь. В контракте было специально сказано, что я не имею права рассказывать о том, что связано с сексом, если только не возникнет острой необходимости. А поскольку я не знаю, что это в точности означает, лучше не рисковать.
— Пойдемте к озеру, — Гермиона взяла обоих парней под руки. — Помнишь большую скалу?
Гарри помнил.
— Ты что, не слышишь меня? Я не могу с вами разговаривать.
— О некоторых вещах. Я понимаю. Но об остальном-то? Расскажи нам, что за... собака его укусила? Если только это не связано с...
Гарри легко пожал плечами.
— Нет, не связано. Мы поспорили о методах преподавания. И он... он придирался совершенно неоправданно! Конечно, вы скажете, что он всегда такой, но на самом деле это не так.
— Возможно, мы с Роном поможем тебе решить, что делать дальше.
Гарри чуть не застонал от разочарования. Ему не хотелось рассказывать им о споре с Северусом. Но теперь — как он мог отказать? Он почти сутки купался в своем гневе. Взращивал его внутри себя. И что? Одно упоминание Волвергемптона снова вернуло его мысли к единственной вещи, которая по-настоящему имела значение.
Нужно скрестить силы, чтобы это не произошло... не могло произойти снова. Когда бы то ни было.
А для этого необходимо помириться с Северусом. Нельзя злиться и отгораживаться от него.
— Ладно. Пойдем к большой скале, — Гарри поморщился, но согласился. — По крайней мере, на этот раз Рон не будет думать, что мы его бросили и занимаемся там неизвестно чем.
— Он никогда так не думал...
Но заметив, как Рон отвел взгляд, Гермиона тут же завелась:
— Рон Уизли, как ты посмел! Не могу поверить, что ты так думал! Это просто глупо!
— Глупо было, когда ты бесилась из-за того, что я на шестом курсе дружил с Лавандой Браун...
— Потому что ты лизался с ней при каждом удобном случае!
Гарри прочистил горло.
— Я бы с удовольствием позволил вам забыть о моей проблеме и всласть поругаться, но не могу. Снова могут погибнуть люди.
— О, Гарри, — Гермиона привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Мы все уладим. Обещаю.
У Гарри такой уверенности не было. Он лучше Гермионы знал, каким упрямым мог быть Северус.
Глава 39.
Суббота, 30 октября 1998, 13:40
Гарри задумчиво смотрел в каменную чашу думосбора. Почему он вообще на это согласился? Что это ему даст? Разве он не знает Чарльза Боула? Знает как облупленного. Ему совсем неинтересно снова просматривать свои воспоминания о маленьком мерзавце. Но Гермиона настояла на своем. Ей бы в маггловском суде выступать — такой адвокат любое дело выиграет, размышлял Гарри.
Он не смог объяснить, отчего ему так не хотелось окунаться в воспоминания. Для этого пришлось бы признаться, что от одного вида Боула его начинает трясти, и рассказать, почему. А на это Гарри совершенно точно пойти не мог. Это только его дело. И ничье больше, никто не должен знать о том, что с ним случилось в Лондоне. Он бы не стал посвящать в свою тайну и Северуса, если бы мог.
Поэтому на озере он попытался описать свою проблему с Северусом, фокусируясь исключительно на... ну, на проблеме с Северусом. Как будто Чарльз Боул совсем ни при чем. И единственное, что стоит беспокойства — то, что Снейп не может предоставить Гарри самому разбираться с вопросами преподавания, ему обязательно нужно вмешаться.
Однако Гермиона почувствовала, что это не вся правда. Она продолжала настаивать: да, Снейп может вести себя неразумно, но ведь он наверняка не просто так стал интересоваться, почему Гарри снимал баллы со Слизерина. Так почему же Гарри снял эти баллы? Что произошло?
Гарри объяснил как смог: Боул вел себя невежливо и отказывался нормально выполнять задания.
Тогда она спросила, что значит «нормально».
Он ответил, что Боул игнорировал вопросы, в которых действия Упивающихся Смертью подвергались критике. И о чистописании не забыл упомянуть. А еще — как поймал мальчишку, когда тот крался после отбоя из кухни.
В отличие от Гермионы, Рон был полностью на его стороне.
— Правильно, Гарри, — сказал он, кивая головой. — Молодец, слизеринцев надо держать в ежовых рукавицах. Им только дай палец — они всю руку откусят и не подавятся. А уж мухлевать будут — мало не покажется.
Гермиона только вздохнула.
— Рон, когда мы учились, сбегать на кухню тебе не казалось таким уж преступлением.
— Мы — не слизеринцы.
— Если Гарри начисляет и снимает баллы, руководствуясь этим принципом, то неудивительно, что у Снейпа возникли вопросы.
— Не верю своим ушам! Ты защищаешь Снейпа, вместо того, чтобы поддержать Гарри?! — Рон повысил голос. — Ты же сама знаешь, что у Снейпа только слизеринцы всегда хорошие, а над всеми остальными можно издеваться!
— Я не защищаю Снейпа, — отрезала Гермиона. — Я просто говорю, что он имеет право на собственную точку зрения. И если Гарри хочет помириться с ним — а мы здесь говорим именно об этом — то лучше ему постараться понять его. Даже если он с его мнением не согласен.
К сожалению, она была абсолютно права. Куда проще было бы согласиться с Роном — слизеринцы придурки, и точка — но Гарри сам понимал, как это глупо.
— И как мне выяснить, что там у Северуса творится в голове? Во-первых, я не знаю, что эти ябеды ему сказали, а во-вторых, мне они об этом точно не расскажут, даже если я попрошу, а я этого делать не собираюсь.
— Ты прав, — Гермиона прикусила губу, задумавшись. И сразу просияла: — У меня идея! Почему бы тебе не посмотреть в думосборе, как ты говорил с Боулом? Понятно, что о его разговоре со Снейпом ты не узнаешь, но, по крайней мере, сможешь непредвзято оценить ваше общение.
Гарри бросил на нее сердитый взгляд.
— Не нужны мне никакие взгляды со стороны. Я знаю, что произошло.
— Ты знаешь, как это выглядело для тебя в тот момент, это так, — Гермиона понимающе улыбнулась. — Но иногда бывает полезно посмотреть на себя еще раз, по прошествии времени. К тому же, успокоившись, ты сможешь проанализировать конкретные слова и понять, что он сказал Снейпу.
— Северусу, — рявкнул Гарри. Ему уже начинали надоедать интонации, с которыми его друзья произносили фамилию зельевара. — Ладно, это вроде не самая бредовая мысль. Может, что-нибудь и выйдет.
Вот почему они сейчас стояли в кабинете Дамблдора, а каменная чаша на тяжелом основании как будто смотрела на них, приглашая.
— Хорошо, что директор разрешил тебе взять эту штуку, — сказал Рон. По его голосу было понятно, что он нервничает, но изо всех сил старается бодриться.
Разумеется, директор позволил воспользоваться думосбором. Дамблдор даже не стал спрашивать о причинах необычной просьбы. Он только глубокомысленно кивнул, пробормотав: «Все что угодно, мой мальчик, все что угодно», и в несколько широких шагов пересек кабинет, собираясь покинуть его. Уже в дверях директор обернулся:
— Великолепный матч, Гарри. Я уже вижу значительные улучшения в стратегии и тактике.
В обычной ситуации эта похвала много значила бы для Гарри. Он ответственно подходил к своей работе и переживал, достаточно ли хорошо проводит занятия на стадионе. Но в тот момент он думал совсем о другом.
— Спасибо, — сказал он, пытаясь изобразить улыбку.
Дамблдору не нужно было объяснять, что Гарри хотел остаться наедине с друзьями. И с думосбором. Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.
