Мамино письмо стало началом цепочки новых переживаний, которые я испытывал, думая о своих родителях. Через несколько дней после того, как я прочел ее письмо, произошло еще одно удивительное событие.
Было одиннадцать утра ничем не примечательного воскресного дня. В тот день я поднялся поздно и пил кофе, глядя из окна на улицу. Мне нравится, сидя у окна, дуть в чашку с горячим кофе и смотреть на город. Я посылаю ему легкие облачка, а сам пытаюсь отойти ото сна и пробудить в себе хорошее настроение. Воскресным утром я почти всегда слушаю одну и ту же музыку. Правда, многое зависит от времени года и погоды: Джеймс Тэйлор, Ник Дрейк, Кэт Стивенс, Боб Дилан, Эрик Клэптон, Кароль Кинг, Джони Митчелл, Кэт Пауэр, Нора Джонс, Сезария Эвора, Ибрагим Феррер, Лючио Баттисти.
Мне тогда захотелось съесть яблоко. Когда я чищу яблоко, я стараюсь, чтобы у меня получилась одна длинная непрерывная лента из кожуры, поэтому я целиком погружаюсь в это занятие. Я уже держал в руке яблоко и старательно кольцами срезал ножом кожицу, когда раздался вызов по домофону. До конца оставалось совсем чуть-чуть, я спешно закончил свою кропотливую работу, и уже потом ответил:
– Кто там?
– Это я, твой отец… Я приехал помочь тебе с цветами.
«С цветами?». Я застыл в недоумении. Мне это показалось донельзя странным. Я этого от него никак не ожидал. У меня дома он был всего один раз вместе с мамой, когда я переезжал на новую квартиру.
– Входи. Ты помнишь квартиру? Третий этаж.
Я вспомнил, что как-то вечером, ужиная с ними, я сказал, что с тех пор как она ушла от меня, я стал плохо управляться с домашними делами. Особенно меня мучили две вещи. У меня никак не получалось засунуть пуховое одеяло в пододеяльник, и я не умел ухаживать за цветами. Что касалось пуховика, то я спал, накрываясь одним одеялом, а вот все мои попытки научиться обращаться с цветами постоянно заканчивались неудачей.
Я не был готов к его приезду, тем более в воскресенье утром, когда я коротал время в одиночестве. Отец захватил с собой все нужные ему инструменты, два пакета с землей, пакет с компостом и еще один с гранулированным удобрением для цветов.
– Я принес тебе рогалик на завтрак.
– Я ждал кого угодно, но только не тебя.
– А тебе мама разве не сказала?
– Нет. Будешь кофе?
– Если ты будешь готовить для себя, то да… спасибо. Он открыл балконную дверь, вышел на террасу и сложил там свои вещи.
Я подставил кофеварку под струю холодной воды, потому что она еще не остыла, а потом сварил кофе и для него.
– Тебе кофе принести на террасу, или будешь пить на кухне?
– Нет, принеси его сюда, а то я тебе весь пол запачкаю землей.
Он снял с себя свитер, тот самый, который я однажды подарил ему на день рождения. Я в первый раз увидел, что он носит его. Мама послала его ко мне разобраться с цветами и наверняка приготовила для него этот свитер. Он, возможно, даже не помнил, что это был мой подарок.
Когда он закончил возиться с цветами, он позвал меня на балкон и сказал:
– Тут есть цветы, за которыми можно даже не ухаживать, они и так приживутся, вот, к примеру, эта герань. Вот эти, с толстыми листьями, тоже не требуют особого ухода, а вот эти цветы очень прихотливые, ты должен внимательно следить за ними. Ничего не поделаешь, раз уж ты их купил, но в следующий раз выбирай цветы в зависимости от того, сколько времени ты можешь уделить им и как часто ты бываешь дома.
– Я их не покупал, это она ими занималась…
– Хорошо, но теперь они стоят у тебя, уделяй им чуть больше внимания. Не все цветы одинаковые, некоторые требуют более тщательного ухода, чем другие. Вот это растение, например, плохо прижилось, но не погибло. Вот, посмотри сюда, на срез. Стебель в середине еще зеленый, так что ты можешь его спасти. Я тебе еще укрепил решетку для плюща. Раз уж я здесь, может, еще что-нибудь надо наладить? Я с собой и дрель захватил.
– Да нет, вроде бы ничего не надо.
– Ну, ладно, тогда я поеду. Если что понадобится, звони. Я, если хочешь, могу присматривать за цветами, буду приезжать время от времени.
– Хорошо.
– Тогда, пока.
– Пока… и спасибо!
– Не за что.
Он смущался, как мальчишка на первом свидании.
Я закрыл за ним дверь, и уселся на диван. Я почувствовал, что устал. Словно его присутствие в доме забрало у меня всю энергию, как будто я только что переехал на новую квартиру.
Я вышел на террасу и посмотрел на то, что он сделал: в горшках свежая, только что политая земля, на решетке натянуты нити для плюща, все сухие листья оборваны. Все было в полном порядке, и у меня даже прослезились глаза.
Она никогда не была такой, как все остальные, с самого начала нашего знакомства. Всего через месяц после нашей первой встречи я предложил ей переехать ко мне и жить со мной.
Я не хотел ждать и постепенно, шаг за шагом, узнавать ее, я желал, чтобы мы сразу кинулись в бездну, и на лету, в свободном паренье испытали друг друга. Я хотел найти сердечную близость, еще не узнав ее близко, надеялся, что душевное доверие придет к нам уже после короткого знакомства.
Она согласилась.
Я не ошибся, мой выбор не был слишком поспешным, не это послужило причиной нашей размолвки. Она не была назойливой, не лезла ко мне в душу, никогда не переступала определенной черты. Она ни разу не пыталась встать между мной и моей работой, не встревала в мои отношения с друзьями. Она старалась быть рядом, а не «между».
Я вспоминаю день, когда мы впервые увиделись с ней. Мы встретились глазами, и сразу же испытали взаимную неприязнь. Я с трудом ее переваривал. Нас пригласили на ужин, и она сидела напротив меня. Передо мной сидела красивая женщина, но она была совсем не в моем вкусе: светловолосая, голубоглазая. Видно, поэтому она не произвела на меня впечатления. Мне больше нравятся темноволосые, черноглазые южанки. В ее пользу говорил только высоко стянутый на затылке конский хвост, мне нравятся женщины с волосами, собранными в хвост. Мой интерес пробудила не ее внешность, а ее стиль общения с собеседниками. Ее отличали особая манера вести разговор и уверенность, с которой она держалась за столом. Ей, как и мне, нравилось поддразнивать и подкалывать соседей по столу. Я принял ее вызов, и вскоре мы уже от души веселились, обмениваясь остротами и язвительными уколами.
В тот же вечер, после ужина, я переспал с ней.
Я ее пригласил к себе. Раньше я ни к одной женщине не испытывал такого сильного влечения.
Когда мы подошли к двери моей квартиры, я, не отводя от нее глаз, повернул ключ в замке, втолкнул ее внутрь и начал целовать, не успев даже захлопнуть дверь ногой. Казалось, я не целовал, а хотел загрызть, растерзать, проглотить ее своими поцелуями. Я сдернул тесьму с ее волос и откинул их назад, теперь я мог свободно покусывать и впиваться в ее шею. Я целовал ее плечи, губы, лицо. Я не мог оторваться от ее чистой, не тронутой косметикой кожи. Мне не терпелось взять ее, стоя у дверей, меня сжигало желание тотчас же войти в нее. Я не думал о приличиях и каких-то разговорах. Какие, к чёрту, приличия. Я хотел выпустить на волю спрятавшегося во мне зверя. Я надеялся, что она откроется передо мной своей второй, тайной стороной. Она, наверное, научилась скрывать ее, не желая, чтобы тупые, ограниченные мужчины ставили на ней свое дурацкое клеймо. Я хотел увидеть в ней первородную самку. Я хотел женщину, и должен был немедля получить ее. Я не пожирал ее влюбленными глазами, не уговаривал дрожащим от желания голосом. Нет. Только не в ту минуту. В нашем начале не было ни ожиданий, ни колебаний, ни нежностей. Не было ни ласковых слов, ни надушенных простынь и мягких постелей, а только холод стены, шум сорванной и падающей на пол одежды, глухие вскрики от царапавших кожу ногтей. Свои ласки я приберегал на потом, когда все уже закончится. Но зато, какие это были ласки, она к тому времени уже успела свести меня с ума. Я приберегал их, как сладкое лакомство, к концу обеда. А в ту минуту были только наши тела, соленый привкус и обжигающие языки пламени.
Она стояла передо мной в коридоре, прислонившись спиной к стене. Ее спина скользила вниз по стене, она, прижимаясь ко мне, сползала вниз, потом хваталась за мои плечи и подтягивалась к моему лицу. Мои руки повторяли то, что шептали мои губы. Я ласкал ее через одежду, потом моя рука приподняла подол и соскользнула к ней под юбку. Она была уже вся мокрая. Я прижал пальцы к губам, они приятно пахли. Я жаждал подчинить ее себе, хотел, чтобы она потеряла голову. Я шептал ей на ухо, что весь вечер мечтал взять ее, завалить прямо на столе.
Она прерывисто выдохнула мне в ответ:
– Почему же ты этого не сделал?
Я сразу же почувствовал, что она готова пойти за мной куда угодно. Есть женщины, у которых лучше ничего не спрашивать, потому что в любом случае они ответят: «Нет». Они говорят «да», только тому, кто ничего не просит. Я схватил ее за руки, потянул к себе и повернул, теперь она стояла лицом к стене. Я задрал ей юбку и сдвинул в сторону трусики.
