Тихончик сразу изменился в лице – оно запылало, словно лампочка; поднял на уровне головы руку с радиоприемником, причмокнул:
–Как,а? Хоть Лондон, хоть Париж, не говоря уже о Москве и Минске. Все берет! Все!
–Ты зайдешь или так и будешь стоять на улице, – сдвинул брови Колька, поморщился.
–Зайду! Зайду!
Во дворе сели на лавку. Колька закурил. Тихончик отгонял от себя дым то одной, то другой рукой, ерзал, кривился.
–Что, противно, невкусно? – кашлянул Колька. – А я же ем...
–Брось курить, Микола, брось! – посоветовал Тихончик. – Как земляку, как гомельчанин гомельчанину тебе говорю. Бросай! Да и деньги, что тоже немаловажно, целее будут, и пирхать не будешь. Так вот, я к тебе, землячок. Хочу обрадовать...
–Поллитровку, что ли, принес? – приободрился, явно заинтересовавшись, Колька.
–Нет, не ее – приемник.
–А мне он зачем?
–Коров пасти будешь и радио слушать. Да. Хоть Париж, хоть...
Колька встал с лавки, притворно скривился:
–Все у тебя?
–Да я же так отдаю, – встал и Тихончик, – не подумай плохого. Ничего мне не надо. Я хочу, чтобы тебе веселее жилось. А приемник тебе в этом поможет, поверь мне, старому человеку. Ты же от жизни отстал. Не знаешь, что в мире делается. Возьми, Колька, «Меридиан»! Возьми!
–Погоди! – неожиданно громко и бодро сказал Колька и исчез в хате.
–Подожду, – Тюхончнк поставил радиоприемник на лавку, сел рядом.
Вскоре краем уха он уловил – Кольку ругала Лариска: «Да и он, оказывается, такой же пьяница, этот дачник! А еще очки нацепил! Приемник он продает! Пусть только приедет его молодица, я все расскажу. А ты, шалапут, сиди дома. Не пущу на улицу-у!»
И дверь, которую оставил Колька открытой, с шумом захлопнулась. Чувствовалась рука Лариски.
–Я же бесплатно! – сказал громко, словно оправдываясь, Тихончик.
Однако Лариска его не услышала.
Не сказать, чтобы настроение у Тихончика испортилось. Но обидно стало на душе. Да ладно, разве он виноват, что Колька – под предлогом приобретения радиоприемника – решил выцыганить у жены на бутылку? Это их личные дела. А то, что бросила камень и в его огород, не беда: сколько их, камней, летело за жизнь в Тихончика? О-го-го! И клевали, и долбили. Но – выжил. Переживет и этот упрек Колькиной жены. Если бы действительно пил, взорвался бы наверняка. Ибо пьяницы не любят, когда им правду в глаза говорят, когда называют вещи своими именами.
«Колька, конечно, человек потерянный. Не читает. Не слушает радио. Одна мысль в голове: где бы раздобыть ее, горькую... – горестно подумал о пастухе Тихончик. – Чего доброго, и до пенсии не дотянет, если будет так пить... Ну, и куда же мне с этим приемником теперь? Володьке, что ли, отдать? А если и он не возьмет? Что, скажет, набиваешься? Нет, Володька, должен взять. На пенсии первый год. Тоскливо, наверное, в хате сидеть. Правда, у него телевизор есть. Но телевизор круглые сутки работать не будет. А радио, особенно когда бессонница мучает, всегда под рукой. Пойду к Володьке».
Володька был во дворе, рубил березовые круглячки на дрова.
–Заходи, заходи, дачник, – приветливо усмехнулся хозяин, воткнув острие топора в колоду, полез рукой в карман – за самосадом. И пока Тихончик входил, пока здоровались, он достал коробочку, насылал на газетную бумагу щепотку табаку. – С чем, уважаемый, пожаловал? Может, в хату зайдешь?
–Нет, нет! – запротестовал Тихончик. – Здесь поговорим, во дворе. Воздух-то какой, а? Пил бы и пил.
Володька согласился.
–Что правда, то правда. Я когда в городе бываю, долго выдержать не могу – скорее домой! Здесь и дышится легче, и на аппетит не пожалуешься. Хорошо дома! – Он кивнул на «Меридиан», зализывая слюной шов на самокрутке. – Радио слушаешь?
–Нет, – Тихончик поглядел на радиоприемник, – этот не слушаю. У меня новый есть. А «Меридиан» тебе принес. Возьмешь?
–Мне? – удивленно заморгал Володька. – А мне зачем?
– Слушать будешь.
Володька возмутился:
–Когда мне слушать, браток дачник? Когда? Здесь за день так намаешься, что едва до кровати доползаешь. Забываю, что баба рядом, жена. Да и мотор притомился... Правду говорю.
–Так это его... так... и действительно... – растерялся Тихончик, глянул на приемник и пожалел, что приволокся с ним к человеку занятому. – А, может, не каждый день так устаешь? Есть же дни, когда можно и послушать. Легкие дни.
–Есть, бывают, – Володька затянулся густым и едким дымом, закашлялся, даже вены на шее напряглись. – Так я тогда прирастаю к телевизору, как собака к кости. Вот если бы раньше мне этот аппарат, когда сторожем на коровнике работал, – вот здорово было бы! А он, видать, давно у тебя?
–Давно.
–А что раньше не дал?
–Тогда у меня нового не было.
–А-а-а! А теперь, спасибо, не надо. Хочешь, я тебе стаканчик налью?
Тихончик решительно запротестовал:
–Нет, нет, нет! Я же не пью, можно сказать. По праздникам только. А приемник я так отдаю. Бесплатно.
–Так? Бесплатно? – глаза у Володьки округлились. Он выдержал паузу и сказал: – А если бесплатно, тем более не возьму. Не такие мы бедные. Да и попрекнешь при случае. Попросишь что-нибудь у меня, а я не дам. И ты скажешь: «Я ему приемник бесплатно отдал, а он, скупердяй, мне пожалел...» Может быть такое?..
–Да нет, наверное.
Володька придавил каблуком окурок, поплевал на ладони, взял топор.
–Дрова кончились, – выдохнул он. – В лесу живем, а дров, едри твою, нет. Непорядок это. Перекос. Я правильно говорю, дачник?
–Без дров плохо, – настроение у Тихончнка совсем испортилось, и он еще больше пожалел, что связался с этим «Меридианом». – Пойду я.
– Заходи, если что, – не глядя на Тихончика, сказал Володька и вскинул над головой топор. Кругляк прыснул белыми чурками.
Куда податься с этим приемником? Домой, что ли? Тихончик потоптался около осокоря, росшего под окнами добротной Володькиной хаты, и зашагал к своему жилищу. «Не берут – и не надо. Пусть стоит, пылится... Есть не просит».
У Качкиной хаты – возле палисадника – стояли несколько женщин, и Тихончик обратился к ним. Поздоровался. Женщины ответили. Тихончик показал на приемник:
–Работает, как новый. Может, кому надо? Бесплатно отдам.
Качкина вскинула брови, показала пальнем на «Меридиан»:
–Этот?
–Этот.
–А почему бесплатно? Вот если бы за деньги – взяла бы. А бесплатно – нет, неудобно... Давай, добрый человек, за деньги. А?
–Не могу я за деньги, – пряча глаза, не соглашался Тихончик.– Принцип у меня такой – никогда ничего не продавать. А если что лишнее, ненужное мне – так отдаю.
–А жена тебе уши не надерет? – съязвила толстенькая, кругленькая, как мячик, женщина, которую Тихончик раньше не видел.
Тихончик мог бы сказать: какой хозяйке понравится, если муж такой транжира, как он, но соврал:
– Мы с женой заодно.
Помолчали.
–Да оно, радио, не помешало бы, – сказала Качкина. – И все же... Не продашь?
–Не продаю.
А кругленькая вяло потянулась, скрестила на голове руки, зажмурилась:
– Мне бы такой приемник, как ты, дед... Вот на ком бы пуговки покрутила! Особенно хорошо, наверное, ночью работает – без помех. А?.. А этот... – она указала на «Меридиан», как ненужную вещь, – мы бы под кровать спрятали.
Женщины дружно захохотали.
–Извините, – Тихончик поправил очки и зашагал в сторону своей хаты.
На следующий день в дверь кто-то постучал. Тихончик поднял глаза от газеты, подал голос:
–Открыто. Заходите.
На пороге вырос Колька и широко улыбался:
–День добрый, земляк!
–Привет, – ответил Тихончик, встав с табуретки. – Заходи.
–Можно и зайти, но я хочу вернуться ко вчерашнему разговору. – Колька топтался у порога. – Насчет приемника. Отказался, а потом пожалел. Ты прав. Пас бы коров и слушал радио, глядишь, и поумнел бы. Ну, так что? Не передумал? Отдаешь? Я насчет приемника. Ты что, не заболел, часом, земляк?
Тихончик загадочно усмехнулся:
– И не думаю болеть. А что касается приемника... Бери. Вот он
стоит. На столе. Пользуйся. Только батарейки купить надо.
–Ну, это не проблема, – Колька взял приемник. – Купим. Было бы куда вставлять. Гнездо было бы. А гнездо есть. Значит, положим яйца. Бесплатно отдаешь?
–Бесплатно.
–Дай я тебе хоть руку пожму. – Колька спрятал в своем кулаке ладонь Тихончика, долго тряс руку. – Спасибо, есть же, оказывается, люди на белом свете. Есть. Не перевелись. Не всех моль сожрала. И в городе живут, вот что интересно. Ты ж городской, ты ж мой земляк и по деревне, и по городскому микрорайону. Со всех сторон земляк. Круглый.
Тихончик только теперь заметил, что Колька «под мухой». Предупредил:
–Не потеряй «Меридиан». Он еще долго послужит...
–Да, послужит... – Колька прокашлялся, потом поцеловал приемник и, ничего больше не сказав, исчез в сенях.
В окно Тихончик видел, как он прямиком пошел к магазину. Тут же передал радиоприемник какому-то незнакомому дядьке. Тот отсчитал ему деньги, которые Колька даже в карман не спрятал, а сразу направился в магазин, неся их перед собой на вытянутой руке...
