— Там уже знают? — с беспокойством спросила она.
— Да, но есть некоторые нюансы. Когда нашей Трейси Уайс из отдела по связям с общественностью вчера вечером позвонил журналист из «Вераити», она сама предложила ему взять у меня эксклюзивное интервью…
— И оно будет в завтрашнем номере?
— Обязательно.
— А канал сделал заявление?
— Да, с покаянной цитатой из меня.
— Скажи им, чтобы переслали мне электронной почтой.
— Разумеется, дорогая. Но, пожалуйста, не будь со мной такой холодной. Ты мне сейчас очень нужна.
— Если я тебе нужна, надо было сразу мне позвонить. Ведь предполагается, что я — любовь всей твоей жизни.
— Ты же знаешь, что это так. Просто… Господи, Салли, все так неприятно.
— А теперь представь, как неприятно было мне, когда кто-то из наших сотрудников из отдела прессы показал мне эту колонку в «Голливуд Леджит» и сказал: «Какой казус произошел с вашим другом», а я ничего не знала.
— Прости, прости. Я…
Внезапно я замолчал. У меня вдруг появилось ощущение, что я попал под каток для укладки асфальта.
— Дэвид?..
— Да…
— Ты в порядке?
— Нет. Я совершенно определенно не в порядке.
— Слушай, я тоже чувствую себя ужасно…
— И ты знаешь, как я тебя обожаю… — сказал я.
— И ты знаешь, как я тебя обожаю. Просто…
— Ты права, ты права. Надо было сразу позвонить. Но все вдруг так закрутилось. И…
— Не надо объяснять. Я перегнула палку. Но я так расстроилась. И я хочу сказать, все не кажется таким уж скверным. Это ведь произошло случайно, верно?
— Конечно, это непреднамеренно.
— Ну, это уже что-то. И ты уверен…
Снова этот вопрос — все считают себя вправе задать его мне.
— Поверь мне, Салли, это единичный случай, когда чужие строчки попали в мой текст.
— Конечно, я тебе верю, милый. И поскольку это единичный случай, он будет прощен и забыт.
— Я вовсе не плагиатор, — пылко сказал я.
— Да, я знаю. Через неделю никто об этом и не вспомнит.
— Я очень надеюсь, что ты права.
— Я всегда права, — весело произнесла она, и я рассмеялся, впервые за все утро.
— Знаешь, что было бы здорово? — сказал я. — Неторопливый ланч с тобой под выпивку. Кажется, мне срочно требуется мартини.
— Милый, ты же знаешь, что днем я лечу в Сиэтл…
— Совсем забыл.
— Это насчет нашего нового сериала…
— Ладно, ладно.
— Но я вернусь утром в субботу. И буду часто звонить.
— Прекрасно.
— Все будет хорошо, Дэвид.
После разговора я высунулся в приемную. Элисон сидела за столом Дженнифер и разговаривала по телефону. Я кивком пригласил ее зайти. Она закончила разговор, вошла и закрыла за собой дверь.
— Ну, как разговор? — спросила она.
— В конечном счете она меня поддержала.
— Это уже что-то, — равнодушно заметила Элисон.
— Только не говори…
— Чего не говори?
— Того, что ты думаешь насчет Салли.
— Я ничего не думаю, Дэвид.
— Не ври.
— Каюсь. Но она, по крайней мере, позвонила… После того как убедилась, что ей эта история не повредит.
— Зачем так зло?
— Но абсолютно точно.
— Давай о другом.
— С удовольствием. Потому что у меня есть и хорошие новости. Я только что разговаривала с Лэрри Латачем из Ассоциации кино- и телесценаристов, — сказала она. — Он уже знает о колонке Макколла.
— В самом деле?
— Что я могу сказать — за эту неделю мало горячих новостей в шоу-бизнесе. Может быть, если нам повезет, в ближайшие пару суток какого-нибудь известного актера поймают с малолетней мексиканской крошкой, — и он оттянет на себя часть шумихи. На данный момент, однако, ты становишься главным персонажем для обсуждения в городе. А сплетни всегда распространяются быстро.
— Замечательно.
— Но хорошие новости заключаются в том, что Латач пришел в ярость от обвинений Макколла. Уж ему-то известны примеры, когда несколько строчек из одного сценария случайно использовались в другом. Короче, он просил передать тебе, что ассоциация полностью на твоей стороне… И он собирается завтра утром сделать заявление для прессы по этому поводу, а также заклеймить Макколла за раздувание скандала из сущего пустяка.
— Я позвоню ему попозже и поблагодарю.
— Хорошая мысль. Нам пригодится тяжелая артиллерия.
Послышался стук в дверь. Появилась Трейси с копией пресс-релиза:
— Вот, принесла. Большие шишки в корпоративном штабе в Нью-Йорке только что одобрили его.
— Как они восприняли новости? — спросила Элисон.
— Восторга не проявили — кто же любит скандалы?! Но они полностью поддерживают Дэвида и хотят, чтобы с этой ситуацией было покончено как можно скорее.
Затем Элисон упомянула о Латаче. Трейси не слишком обрадовалась.
— Приятно иметь поддержку на своей стороне, Элисон, — сказала она. — И я ценю, что ты все это организовала, жаль только, что ты сначала не посоветовалась со мной.
Элисон достала сигарету.
— А я и не знала, что работаю на тебя, Трейси, — сказала она.
— Но ты знаешь, что я имела в виду, — заметила Трейси.
— Ну да… ты у нас помешана на контроле.
— Элисон… — начал я.
— Ты права, — согласилась Трейси, — я помешана на контроле. И моя задача — контролировать эту ситуацию таким образом, чтобы карьера твоего клиента не пострадала. Это тебе не нравится?
— Нравится… но твой тон не нравится, — сказала Элисон.
— И еще, твоя сигарета сильно раздражает столь помешанного на контроле человека, как я, — заявила Трейси. — У нас тут не курят.
— Тогда мне придется убраться отсюда к чертям собачьим, — ответила Элисон.
— Элисон, Трейси, — взмолился я, — давайте немного остынем.
— Конечно, — сказала Элисон, — и мы сможем обнять друг друга и пустить слезу.
— Я вовсе не хотела тебя расстроить, Элисон, — изменила тон Трейси.
— Меня расстраивает вся эта дерьмовая ситуация… И… считай это за попытку извиниться.
— Ты сегодня вечером свободна? Как насчет ужина? — спросил я у Элисон, чтобы перевести разговор в другую плоскость.
— А где же твоя возлюбленная?
— Летит проверять пилотную серию, которую снимают в Сиэтле.
— Тогда с меня мартини. Нам надо примерно по шесть порций каждому. Заходи в мой офис около шести.
Когда она ушла, Трейси повернулась ко мне и сказала:
— Если не возражаешь, я хочу сказать, что Элисон — это нечто… Мне кажется, за тебя она готова покалечить или даже убить.
— Да, она крутая особа и… невероятно лояльная.
— Тогда ты везунчик. Слово «лояльность» исчезло из словаря в Лос-Анджелесе давным-давно.
— Но ведь я могу рассчитывать на твою лояльность, верно?
— Конечно, — быстро сказала она. — Это все в комплекте услуг.
— Так что мне теперь делать?
— Ждать и наблюдать, как будут развиваться события.
На следующий день к полудню возникло ощущение, что в глазах общественности мы выигрываем эту войну.
Небольшую заметку о колонке Макколла (и в тоне Макколла) опубликовала только «Лос-Анджелес Таймс», другие газеты эту историю не подхватили — явный признак того, что они отнеслись к ней как к обычной голливудской сплетне. Впрочем, чуть позже появилась довольно большая статья на второй полосе «Голливуд Репортер». Но она не могла принести мне большого вреда. Во-первых, в ней присутствовали мои извинения, и, во-вторых, автор вскользь упоминал о позиции Лэрри Латача. Еще лучше была статья Крейга Кларка. По его мнению, я был полностью честен во время нашего «эксклюзивного интервью» и не пытался найти оправданий для своей «непреднамеренной ошибки». Затем он процитировал высказывания пяти моих коллег-сценаристов (он явно разыскал их еще до интервью), которые дружно встали на мою защиту. Настоящим перлом был комментарий Джастина Уанамейкера, человека, который считался одним из наиболее выдающихся сценаристов за последние тридцать лет. В своем заявлении (которое, по словам Кларка, Уанамейкер переслал в редакции газеты по электронной почте) он не просто всадил нож в спину Тео Макколла, но еще и повернул его несколько раз:
«В индустрии развлечений работают серьезные журналисты, но есть и типы с сомнительной репутацией вроде Тео Макколла, который не задумываясь может попытаться поломать карьеру писателя на основании необоснованных обвинений в плагиате, выстроенных на шаткой предпосылке, что позаимствованная шутка есть нравственный грех, заслуживающий костра инквизиции. Воистину отвратительно наблюдать, как любитель помоек нападает на одного из самых талантливых и оригинальных комедийных авторов Америки…»
Трейси пришла в восторг от статьи Кларка. Равно как Элисон и, соответственно, Брэд и Боб Робинсон.
