— Да! Где он? Вы его нашли?
— Нашли.
— Где он? — Я бросилась вниз по лестнице и упала бы, не подхвати меня вовремя Анатолий Макарович. — С-спасибо… — кивнула я ему. — Куда мне приехать?
— Вы успокойтесь, с мальчиком все хорошо, — так же вежливо ответил мне мужчина. — Заберите, пожалуйста, ваше заявление, и мальчик вернется в школу.
— Какое заявление? Я не понимаю… Алло! Кто это?
Мужчина отключился. Я стояла в растерянности. Что это? Господи, какое заявление? О чем? Заявление, чтобы забрать Никитоса? Но почему заявление? Я никак не могла собраться с мыслями. Мешало прыгающее впереди груди сердце, которое то начинало биться с невероятной скоростью, то замирало, и мне не хватало дыхания.
Меня аккуратно под локоть взял Анатолий Макарович.
— Что-то выяснилось? — спросил он.
— Что? Да. То есть нет.
— Давайте я помогу, чем смогу.
— Хорошо, да, — ответила я и отошла в сторону, набирая Андрюшкин номер.
Мобильный не отвечал. Работает, понятно. Секретарь, узнав меня, корректно попросила:
— Анна Леонидовна, перезвоните, пожалуйста, через три часа. Андрей Леонидович проводит совещание.
— У меня очень срочно!
— Не могу. Даже Евгению Сергеевну велели не соединять. На таком уровне…
— А вы можете ему передать…
— Да-да?
— Хотя… не надо.
Я решила зря не ждать, пока освободится Андрюшка. Через три часа, мне же сказали. И что, я буду три часа ровно дышать и пить корвалол? Игоряше звонить бесполезно. Я взглянула на стоящего рядом Анатолия Макаровича.
— У вас нет урока?
— Нет, у меня окно.
— Хорошо, тогда, может быть… — я запнулась. Зачем? Зачем мне нужен кто-то? Я, что, сама не понимаю, что мне делать? Не понимаю. А он, чужой человек, понимает? Так, некогда размышлять. — Вы на машине?
— Нет, то есть машина у дома стоит.
— А дом далеко?
— Достаточно. А ехать надо далеко?
— Я не знаю… куда ехать…
Я вкратце пересказала географу разговор с незнакомым мужчиной. А пересказав, сама уже знала ответ.
— Я поняла. Ведь когда был наезд, мы что-то писали… Или подписывали. Муж подписывал…
Географ смотрел на меня совершенно непонимающими глазами. Но мне было не до него.
— Так… Игоряша! — Я быстро набрала номер.
— Да, Анюсечка! — тут же ответил Игоряша, как будто сидел с телефоном в руке и только и ждал моего звонка.
— Все бросай и дуй в полицию, забирай заявление.
— Какое?
— Ну ты что-то подписывал при наезде?
— Да.
— Вот это и забери, что ты подписывал.
— А зачем, Анюсечка?
— Я сказала — все бросай и забирай.
— Спасибо, — кивнула я Анатолию Макаровичу. — Если бы не вы, я бы долго думала.
Географ не очень уверенно кивнул мне в ответ:
— Да не за что. Я, если честно, потерял нить…
— Зато я нашла! — Я набрала номер мужчины, который мне только что звонил. Но абонент был недоступен.
Зато мне сразу же перезвонили с другого незнакомого номера.
— Ну как, надумали? — осведомился тот же голос.
Ясно. Страхуются. Звонят с разных номеров.
— Заберем в течение получаса.
— И напишите, что у вас больше нет претензий. Как заберете и напишете, вам перезвонят, только без глупостей.
— Иначе что? — спросила я. — Где Никитос? Дайте ему трубку!
Но мужчина мне больше ничего не сказал и отключился.
— Вы уверены, что вы правильно поступаете? Что они больше у вас ничего не потребуют? Что вообще вот так нужно…
— Нет, не уверена. Я пойду дам детям задание.
Поднимаясь по лестнице, я пыталась сообразить, какой же у меня класс. Какой! Любимый пятый «В»! Коррекционный — «зашибись»!
К моему приходу любой другой класс бы уже сошел с ума от себя самого. Но самый удивительный в мире коррекционный класс сидел спокойно. Две девочки рисовали на одном большом листке, остальные мирно играли в телефоны.
— Здравствуйте, Анна Леонидовна! — громко поздоровался со мной Ваня, крупный мальчик, с большой вытянутой головой, которому, если честно, делать в этом классе было нечего. Мне казалось, что ребенка отдали сюда просто для того, чтобы ему легче жилось.
— Здравствуй, Ваня, и здравствуйте все остальные!
— А мы думали, вы не придете! — мирно сообщила мне девочка… Аля. Да, Аля. Я сначала не расслышала имени, думала — Аня. И еще подумала — так не похожа на меня, а имена одинаковые. Очень плохо, что через три недели работы в школе у меня остаются проблемы с именами. Злой Миша Сергеев-Овечкин прав. Но сейчас об этом думать было некогда.
— Я бы хотела предложить вам интересное задание. Возьмите листочки бумаги или тетради, да, лучше даже тетради, и напишите вот что…
— Это на оценку задание? — спросила Аля.
— Н-нет. Без оценки. Просто так.
Другой класс, может, и не стал бы писать, раз не на оценку. А маленькие пятиклассники с легким отставанием в развитии, за которое, возможно, просто принимают своеобразие личности каждого из них, послушно открыли тетрадки и с готовностью посмотрели на меня.
— Напишите такое сочинение: «Третьеклассник Ник… Николай вышел в школьный двор на перемену, и вдруг ему звонит какой-то человек и говорит…»
— А что он говорит? — спросила тихая девочка в очках с толстыми стеклами. Вика. Нет, Вера.
— Вот ты и напиши, пожалуйста. Придумай.
— А мне тоже писать? — спросил Ваня.
— Тоже.
— Ваня, ты слышал, что тебе сказали? — спросил сам себя Ваня и тут же доброжелательно ответил: — Слышал.
— А мне? А мне?
Я терпеливо каждому спросившему ответила, что им тоже надо писать. Несмотря ни на что, мне в этом классе теплее и спокойнее, чем в каком-либо другом. Никто из этих детей не пытается меня унизить, попробовать на зубок, как выражается Роза.
— Я приду в конце урока. За дисциплину отвечает… Аля. Хорошо?
Девочка кивнула.
— Я буду как будто учительница, да?
— Да.
— А можно, я буду, как будто я… Алин телефон? — спросил Ваня. — Я буду все время ей звонить, а она отвечать…
— Нет, Ваня, лучше не надо. Поиграете на перемене, хорошо?
— Ладно… — мирно кивнул Ваня. — Ты понял, что тебе сказали? — опять спросил он у самого себя. — Понял. Вот и сиди смирно, плохой мальчишка, никому не звони!
В дверь, постучав, вошел географ.
— Простите, Анна Леонидовна, я думал, возможно, нужна моя помощь.
— Да. Побудете с детьми, если я не успею до конца урока, хорошо?
— Вы уверены, что никакой другой помощи не нужно?
Я не была уверена в этом. Куда ехать за Никитосом, я не знала. Но оставаться в классе я не могла.
Я быстро собралась и вышла на улицу. Позвонил Игоряша.
— Анюся, а что мне им сказать? Почему я забираю заявление?
— Договорился с потерпевшей миром.
— Так и говорить?
— Так и говори.
— А я разве договорился с потерпевшей?
— Ты рядом с милицией?
— Нет. Я поехал в полицию…
— Игорь! С ума не сходи! Это одно и то же! Ты где?
— Я во дворе полиции.
— Вот иди — в полицию — и забирай заявление, без разговоров, срочно, я сейчас туда подойду тоже.
— А ты рядом? — обрадовался Игоряша. — Может, мне тебя подождать?
— Не может! Иди, я сказала тебе!
Я побежала бегом через дворы. Мне бы не отдали Игоряшино заявление, а так бы я давно уже была там. На ходу я пробовала звонить Андрюшке, а также по обоим незнакомым номерам, которые определились у меня в телефоне. Но бесполезно. Меняются копеечные симки, купленные на потерянный паспорт Фаризова Фейзуллы Абизовича, и ты никогда не узнаешь, кто и откуда тебе звонил. Технология элементарная.
Во дворе полиции меня ждал довольный Игоряша с заявлением в руке.
— Вот, посмотри, я все правильно написал? — спросил он.
— Что ты написал? — Я выхватила у него бумажку. — «Отказываюсь от претензий…» Почему ты до сих пор это не отдал?
— Ждал тебя.
— Хорошо! Молодец! — Я на бегу похлопала Игоряшу по плечу. — Пошли!
— Ага! — Он рысцой побежал за мной по ступенькам.
— Э-э… Женщина! — закричал мне дежурный. — Остановитесь немедленно! Вы куда? Туда нельзя! У вас что, заявление?
— Мне можно! — крикнула я ему в ответ. Хочет, пусть бежит и догоняет.
Не побежал.
— Анюсечка, сюда вообще-то нельзя, мне сказали… — Игоряша торопливо бежал рядом со мной.
— Иди за мной молча! — прошипела я ему.
— Да, да…
Пролетев по коридору второго этажа, я нашла кабинет с табличкой «Начальник РУВД Максимов Д. Н.» и зашла.
— К нему нельзя! — разумеется, сказала мне секретарь.
— Кто бы сомневался! — ответила я и, не останавливаясь, прошла в кабинет.
— Да вы что! Женщина! — Секретарь побежала за мной.
Если бы у нас всё делалось в стране так, как охраняют покой начальников, то немцы давно бы работали у нас дворниками и уборщиками.
