Элиза не ответила, только пониже натянула кепку Сэмми, которую продолжала носить.
Старая дама подняла глаза и оценила темную выцветшую комнату за спиной девочки.
— О боже, — сказала она и прищелкнула языком, — твое положение не преувеличили. — Мисс Старджон подняла ладонь и обмахнула свою полную грудь. — Определенно не преувеличили. — Она указала на Элизу. — Неудивительно, что здесь цветет нездоровье. Окна вовсе нет.
Миссис Суинделл, оскорбленная возмутительным описанием комнаты, мрачно посмотрела на Элизу. Старая мисс Старджон повернулась к молодой, которая все еще торчала в двери как вкопанная.
— Советую достать платок, Маргарет, у тебя слишком деликатное сложение.
Молодая женщина кивнула и вынула из рукава кружевной носовой платок. Она сложила его вдвое, так что получился треугольник, и прижала ко рту и носу, прежде чем осмелилась переступить через порог.
Преисполненная уверенности в собственной правоте, старая мисс Старджон продолжила, нисколько не смутившись:
— Рада сообщить, что мы нашли для тебя место, Элиза. Как только мы услышали о твоем положении, сразу же начали искать выход. Ты слишком юна, чтобы служить, — и, подозреваю, недостаточно смиренна, — но мы замечательно справились. Божьей милостью мы отправим тебя в местный работный дом.
У Элизы перехватило дыхание и сжало горло.
— Так что, когда соберешь свои вещи, уж какие есть, — глаза под короткими ресницами метнулись в сторону, — мы тронемся в путь.
Элиза помотала головой.
— Ну же, не мешкай, начинай собираться. Нам пора.
— Нет! — воскликнула Элиза.
Миссис Суинделл отвесила Элизе подзатыльник, и глаза старой мисс Старджон распахнулись.
— Тебе повезло получить место, Элиза. Уверяю тебя, работный дом — далеко не худшее, что ждет молодых девушек, оставшихся на собственном попечении. — Старая мисс Старджон многозначительно фыркнула и задрала нос. — Идем сейчас же.
— Не пойду.
— Может, она глуповата, — предположила молодая мисс Старджон сквозь носовой платок.
— Она не глуповата, — возразила миссис Суинделл, — она просто испорченная.
— Господь считает всех овец своими, даже испорченных, — провозгласила старая мисс Старджон. — Маргарет, дорогая, попытайся найти более пристойную одежду для девочки. И постарайся не вдыхать зловоние.
Элиза покачала головой, она не собиралась в работный дом и снимать одежду Сэмми — тоже. Та стала частью ее.
Вот когда ей понадобилось, чтобы отец героически появился в дверях! Прижал ее к груди и забрал с собой, бороздить моря в поисках приключений.
— Вот это сгодится, — произнесла миссис Суинделл, высоко поднимая грязный передник Элизы. — Ничего другого ей там не понадобится.
Элиза внезапно вспомнила слова матери. Та настаивала, что люди должны сами себя спасать, что если воля сильна, то даже слабый может получить великую власть. Внезапно она поняла, что делать. Более не раздумывая, Элиза бросилась к двери.
Старая мисс Старджон, обладавшая значительным весом и неожиданно превосходной реакцией, загородила ей путь. Миссис Суинделл ринулась создавать вторую линию обороны.
Элиза дернула головой, налетела лицом на пышную плоть и укусила что было мочи. Старая мисс Старджон завизжала и схватилась за бедро.
— Ах ты маленькая дикая кошка!
— Тетя! Она заразит вас бешенством!
— Я вам говорила, что она опасна, — сказала миссис Суинделл. — Ладно, ну ее, эту одежду. Давайте снесем девчонку вниз.
Женщины взяли Элизу за руки и потащили, в то время как молодая мисс Старджон топталась поблизости, раздавая бесполезные предупреждения насчет ступенек и дверей, пока девочка дергалась что было сил.
— Успокойся, девчонка! — крикнула старая мисс Старджон.
— Помогите! — кричала Элиза, почти вырвавшись. — Кто-нибудь, помогите мне!
— Тебя взгреют, — прошипела миссис Суинделл, когда они спустились по лестнице.
Вдруг у девочки появился неожиданный союзник.
— Крыса! Я увидела крысу!
— В моем доме нет крыс!
Молодая мисс Старджон завопила, вскочила на стул, бесчисленные зеленые бутылки покатились во все стороны.
— Неуклюжая девчонка! Вы заплатите за все, что сломаете.
— Но вы сами виноваты. Если бы вы не развели крыс…
— Ерунда! Здесь нет ни единой крысы…
— Тетя, я ее видела. Кошмарная тварь, большая, как собака, с черными глазками-бусинками и длинными острыми когтями… — Голос девицы затих, она оперлась о спинку стула. — Я вот-вот лишусь чувств. Я не создана для подобных ужасов.
— Ну же, не расстраивайся, Маргарет. Подумай о сорока днях и ночах Христа.
Старая мисс Старджон подтвердила свое внушительное сложение тем, что крепко вцепилась в руку Элизы и одновременно наклонилась поддержать слабеющую племянницу, которая начала хныкать.
— Но ее глазки-бусинки, жуткий дергающийся нос… А-а-а! Вот она! — задохнулась молодая мисс Старджон.
Все взоры обратились туда, куда указывал перст Маргарет. За бидоном с виски сидела и дрожала крыса. Элиза мысленно пожелала ей остаться свободной.
— А ну иди сюда, гадкий грызун!
Миссис Суинделл схватила тряпку и начала гонять грызуна по комнате, колотя куда ни попадя.
Маргарет визжала, мисс Старджон шикала, миссис Суинделл ругалась, стекло разлеталось, а затем, откуда ни возьмись, в хор вступил новый голос, громкий и низкий:
— Немедленно прекратите.
Все звуки утихли. Элиза, миссис Суинделл и обе мисс Старджон повернулись посмотреть, откуда прозвучал сейчас. В открытой двери стоял мужчина в черном. За ним блестящая карета. Дети собрались вокруг нее, трогая колеса и восхищаясь горящими впереди фонарями. Мужчина скользнул взглядом по картине разгрома.
— Мисс Элиза Мейкпис?
Элиза резко кивнула, не в силах подобрать слова. Она слишком испугалась, что путь к свободе закрыт, для того чтобы гадать, кто этот незнакомец, который знает ее имя.
— Дочь Джорджианы Мунтраше?
Он протянул Элизе фотографию. На снимке была мать, совсем молоденькая, одетая в изящную одежду благородной дамы. Элиза широко распахнула глаза. Она смущенно кивнула.
— Я — Финнеус Ньютон. По поручению лорда Лайнуса Мунтраше из Чёренгорб-мэнор я прибыл забрать вас домой, в семейное имение.
У Элизы отвисла челюсть, хоть и не так низко, как у обеих мисс Старджон. Миссис Суинделл, сраженная внезапным апоплексическим ударом, рухнула на стул. Когда она в замешательстве заблеяла, ее рот открывался и закрывался, как у застигнутой отливом рыбы.
— Лорд Мунтраше?.. Чёренгорб?.. Семейное имение?..
Старая мисс Старджон выпрямилась.
— Мистер Ньютон, боюсь, я не могу вам позволить просто так забрать эту девочку без какого-либо предписания. Мы в приходе несем ответственность…
— Все содержится здесь. — Мужчина протянул лист бумаги. — Мой наниматель запросил и получил опеку над этой несовершеннолетней. — Он повернулся к Элизе, чуть вздрогнув при виде ее необычной одежды. — Идемте, мисс. Надвигается буря, а нам предстоит долгий путь.
Элизе понадобилась всего доля секунды, чтобы принять решение. Неважно, что она никогда не слышала о Лайнусе Мунтраше или Чёренгорб-мэнор. Неважно, что она понятия не имела, говорит ли этот мистер Ньютон правду. Неважно, что мать решительно отказывалась рассказывать о своей семье и темная тень падала на ее лицо всякий раз, когда Элиза настаивала на новых подробностях. Что угодно, только не работный дом. И поверить истории мужчины спастись из когтей благочестивых мисс Старджон, попрощаться с Суинделлами и их холодной, одинокой комнатой на чердаке казалось Элизе таким же верным спасением, как если бы ей удалось вырваться и выбежать из двери.
Она поспешила к мистеру Ньютону, встала рядом и украдкой бросила взгляд на его лицо. С такого близкого расстояния он казался не таким большим, как когда был силуэтом в дверном проеме. Мужчина был среднего роста и чем-то напоминал бочку. Его кожа была покрыта румянцем, а под высокой черной шляпой Элиза разглядела немного волос, которые за годы превратились из каштановых в серебристые.
Пока мисс Старджон изучали постановление об опеке, миссис Суинделл сумела взять себя в руки. Она подалась вперед и ткнула тощим узловатым пальцем в грудь мистера Ньютона, выделяя каждое третье слово.
— Это гнусный трюк, а вы, сэр, просто жалкий мошенник. — Она покачала головой. — Не знаю, чего вы хотите от девчонки, хотя отлично могу себе представить, но вы не отнимете ее у меня своими грязными трюками.
— Уверяю вас, мадам, — произнес мистер Ньютон, подавив совершенно очевидную неприязнь, — что никакого трюка здесь нет.
— Да неужели? — Брови миссис Суинделл взметнулись, а губы растянулись в слюнявой улыбке. — Да неужели?
