– Приведи сюда свою пигмейку, и я отсчитаю незваным гостям положенное количество дирхемов. На час, пожалуй, я смогу их задержать…
– А остальное?
– Остальное получишь от самого Хуанга, после подписания контракта.
– Сказано: и продали они его за малую цену отсчитанных дирхемов. И были они умеренны в этом, – блеснул я.
(12:20. – Прим. мутакаллима Издателя.)
Пу Син не ответил – наверное, не помнил подходящей цитаты из Конфуция.
Выбора мне не оставили. Бросить все как есть и слинять на тачке в неизвестном направлении – значит навлечь на себя гнев местных боссов. Они и так наверняка недовольны, что я «натравил» на их мирную общину боевиков Графа. Самому разбираться с ними – попросту затягивать и усложнять конфликт. Торчки ни за что не отвяжутся, пока не получат обратно уплаченные за живой «товар» бабки.
Какого шайтана я поперся к «Розалинде»? Что за дурь ударила мне в башку?
– Я верю вашим, твоим и Хуанга, словам, – кивнул я и встал. – Но мне нужен пистолет.
– Благослови тебя Аллах, – ухмыльнулся Пу Син. – Не стоит пугать мирных граждан пальбой, мой юный друг. Еще ранишь невзначай какого-нибудь уважаемого гражданина…
Я подхватил Еву под руку и повел прочь. Ушлый китаец так остро глянул на нее, что бросать тут девчонку совершенно не захотелось. Со мной она хотя бы под относительной защитой «собственника» – очевидно, пока местные боссы так думают, ей не грозит прямое умыкание.
– Ты можешь остаться, Жанли, – сказал я на лестнице. – Но если я не вернусь, отсюда тебе уже не выбраться.
– А если я буду с тобой и торчки убьют тебя? – нахмурилась девушка.
– Предложишь им дирхемов, они тебя вывезут. В общем, это цивилизованные парни, в отличие от местных.
– Чего же ты тогда от них свалил?
– В Чайна-Тауне прибыли выше. Я долго здесь крюки подыскивал, пока на Хуанга не вышел. И пигмейку сюда привез, в расчете на будущую сделку – тут ее Графу сложнее достать.
Охранник на входе молча вернул Еве разрядник, а вот я так и остался безоружным. Эх, отчего было не озаботиться покупкой доброго пистолета с глушаком? Сейчас бы горя не знал, отстреливался от глупых торчков и по сторонам поплевывал. Чушь какая… Да за единственную каплю крови меня потом черепушку снимут, или такую страховку навесят, что лучше бы я сам застрелился.
– По сторонам посматривай, – сказал я.
– И что? Орать, если кто-то разденет меня взглядом?
– Заметишь правоверного с оружием, или вообще кого-нибудь подозрительного – дай знать.
– Да тут все подозрительные, и ты самый первый.
– Ева, такую занудную стерву, как ты, еще поискать надо. Так бы и трахнул по-тайски.
– Обломайся.
– Без проверки не стану тебя рекомендовать, контракт получишь грошовый. Или я уже не твой менеджер?
Она наконец заткнулась и стала в испуге крутить головой в поисках врагов. Весь ее вид говорил о том, что девчонка только что впервые в жизни сперла чужую собственность и вот-вот готова побежать. А тащить тут было что. Все-таки одна из самых богатых улиц Чайна-Тауна, тут за стенами и окнами, в лавках, наверняка полно жратвы и электронных примочек. Что еще надо человеку?
Обстановка на первый взгляд казалась спокойной. Народ не обращал на нашу вылазку внимания. А может, демонстрировал китайскую вежливость. Дети и каландары, правда, принялись вымогать у нас юани, но я отодвигал их без лишних слов. Ева шагала рядом, даже прижималась к моему боку, чтобы избежать контакта с грязными лапами аборигенов.
И тут я увидел в переулке подозрительную парочку. Два типа в чалмах что-то высматривали за мутными витринами и цапали китайцев за халаты.
Не знаю, успели они заметить нас с Жанли, только я подхватил девчонку под локоть и потащил дальше, в сторону клиники старика Бо. Мы бегом бросились к нужному мне зданию под выцветшим дракончиком. Уже нырнув за деревянную дверь со скромной надписью «Лечебница Бо» на китайском языке, я подумал, что наш забег полностью рассекретил всю миссию. Как только торчки наткнутся на падкого до дирхемов субъекта, тот укажет пальцем на этот дом.
– Шайтан! – сказал я и чихнул от едкого запаха эфира.
– Ну и вонь, – скривилась Ева. – На хрена мы сюда приперлись, босс?
– Не зря же я тебя я собой волок. Поможешь девчонке собраться.
Мы поднялись по лестнице, заваленной грязными кусками ваты, обрывками бинтов, давлеными шприцами и пустыми упаковками из-под табла. Док обитал на предпоследнем этаже, третьем – он держал в квартире клинику для среднеобеспеченных китайцев. Мимо ссыпался парнишка на электросамокате, чуть не отдавив Еве ногу, а вслед за ним промчалась огромная псина. Я сдержал гневное ругательство и постучал в лакированную дверь.
Открыла нам пожилая китаянка в белом халате.
– Вы записаны? – строго спросила она. – С венерическими после семи!
– Какого Иблиса? – возмутился я. – Не узнаешь?
Воистину, все правоверные для китайцев на одно лицо. Тетка прищурилась на мою рожу и посторонилась, пропуская нас в провонявший лечебной химией коридор. Через минуту показался сам Бо с окровавленными руками. Точнее, это его резиновые перчатки были в крови, одежда же отличалась идеальной белизной.
– Танк? – удивился он. – Курс еще не закончен!
– С ней же порядок.
– Кто это с тобой? – повернулся он к Жанли. – Симпатичная девочка! Чем болеем? – сюсюкнул он.
– Идиотизмом, – хмуро сообщила Ева.
– Не лечу, – покачал головой добрый док. – Трепанация не поможет.
– Давай сюда мою черную подругу, – приказал я. – Ева, помоги ей одеться и привести себя в порядок, пока торчки не нагрянули. Она должна предстать перед Пу Сином в полном блеске своей эбонитовой кожи.
В прошлый свой визит к доку я принес для пигмейки детские платье из настоящего касаба – шитой золотом и серебром ткани. Девчонка обрадовалась, как сумасшедшая. Неудивительно, она в своем буше за восемнадцать лет только шкурки и носила.
– Как хоть ее зовут? – спросила Жанли.
– Я назвал ее Крошка Ли.
– На редкость оригинально.
– Может, стоит подождать еще два-три дня? – озадачился док. – Ты заплатил за полный курс лечения, имеешь право оставить девочку.
– Ты же вчера сказал, что она полностью здорова.
Но док Бо только покачал головой, ничего не ответив, и сделал знак Еве следовать за собой. Обидно, конечно, что приходится отдавать черную без личного испытания ее «боевых» качеств, но тут уж ничего не поделаешь. Потом, может быть, как клиент…
Я остался в приемной в одиночестве и развалился на кресле. Собрался уже полистать журнал для мужчин (красотка на обложке была великолепна), как услышал на лестнице шорох. (Во всяком случае, я-2 вскочил и прижался к двери ухом. – Прим. Танка.) Точно, на лестнице происходило зловещие приготовления.
Спасаться бегством было поздно, и я схватил за горлышко китайскую вазу из поддельного фарфора (тут таких было навалом). Так и замер с ней, готовый пустить «оружие» в ход.
Ждать не пришлось совершенно. Уже в следующую секунду дверь с треском распахнулась, и вместе с ногой в черном ботинке рядом со мной оказался пистолет на вытянутых руках.
– Молчать, бояться! – завопил торчок (очевидно, это был он) на смеси арабского и русского. – Выходи, Танк!
И я вышел, но не так, как мнилось этому отморозку, взломщику чужих жилищ. Первым ударом я выбил у него из ладоней оружие, а вторым врезал по морде. Проклятый убийца вывалился обратно, где и попал в объятия опешившего соратника. Пока второй громила выпрастывал из-за друга пушку, я схватил добытое оружие с пола и нырнул обратно, под укрытие стены.
Вслед мне грохнул выстрел, и со шкафа для одежды слетела вторая ваза. В отличие от первой, она разбилась на тысячи осколков. Я шмальнул в ответ, целясь больше в потолок, чем в воображаемую фигуру за дверью. Убивать торчка не входило в мои планы – тогда уж лучше заодно пустить пулю и в собственный лоб.
Продолжаться в таком духе дальше не могло. На пороге комнаты, уже с другой стороны, возникла разъяренная китаянка с огромным ружьем.
– Что тут происходит? – свирепо взвизгнула она. Я успел вовремя спрятать оружие за спиной, поэтому весь ее гнев обрушился на невидимого мне торчка. – Как вы посмели стрелять в лечебнице? Вон отсюда, негодяи!
И в подтверждение серьезности своих слов она выпустила в сторону гуляма пулю – однако я видел, что ствол она задрала слишком высоко. Очевидно, собиралась только припугнуть налетчика. Тот же слишком перенервничал и в ответ попал несчастной женщине в плечо! Она охнула и стала заваливаться на бок, а на платье у нее появилась красная точка – с каждой секундой она превращалась в жуткое алое пятно.
Винтовка старой леди поехала вниз, а в глазах ее помимо боли сверкнула решимость. Тут бы ей и пришел конец, потому что нукер на лестнице не стал бы ждать ответного выстрела китаянки. Но я успел раньше. Высунувшись из-за укрытия, я почти в упор расстрелял одного из гулямов. Второй в недоумении валялся на ступеньках и прижимал к разбитому носу ладонь.
