И, как бомба разрываясь… (гл. 135). — Фрагмент арии Базилио о клевете из оперы Россини «Севильский цирюльник».
Улица Конца Света (гл. 115) — это название указывает на космические масштабы: в Ф. может произойти что угодно. Кстати, конечная граница мира пролегает там же, где и конечная граница языка. Известно также, что Финистер, департамент на северо-западе Франции, получил свое наименование от латинского finis terrae, а в венгерском городе Веспреме этим же именем названа часть аллеи в городской крепости, не имеющая продолжения, «ведущая в никуда», где сегодня красуется памятник королевской чете, устремляющей взоры в будущее.
А еще, кроме прочего, название этой улицы вызывает в памяти одно из стихотворений Шандора Ременика:
Над Коложваром снежная гора
Синеет. Если поглядеть с базара,
За Монастырской улицей — гора.
Теперь я знаю, там конец вселенной.
…………………………………………….
Над Коложваром синяя гора.
Уже под сединой ее холодной
Бурлят ручьи, и снова разлился
Вокруг подножья Самош полноводный.
О Самош, вспять повернутая Лета!
Здесь верят: кто напьется из него,
Вовеки не забудет ничего.
3. Использованная литература
Фарид ад-Дин Аттар. Логика птиц
Пикатрикс (Цель мудреца), приписывается Аль-Маджрити
Альфред Эдмунд Брем. Жизнь животных
Мани. Жемчужные песни. Книга псалмов
Омар Хайям. Рубаи
Низами. Лейли и Меджнун
Конрад Лоренц. Кольцо царя Соломона
Якоб Икскюль. Странствия по мирам обитания животных и человека
Якоб Икскюль. Невиданные миры
Джулиан Хаксли. Эволюция. Современный синтез
Джулиан Хаксли. В зоопарке
Херберт Нильссон. Идея развития и современная биология
Жигмонд Сечени. Дневники охотника
Ласло Крижан. Исследователь тайн пустыни (О Ласло Алмаши)
4. Дополнительные комментарии переводчика, переводившего этот текст с венгерского языка на русский
В «комментариях венгерского издателя», которыми заканчивается книга, содержится также исчерпывающая информация об источниках стихотворных и прозаических цитат, которые в изобилии встречаются в дневнике барышни-страусихи.
Эту часть, для русского текста иррелевантную, мы сочли возможным опустить. И вместо этого указать с возможной подробностью те русскоязычные источники, которые использованы нами в переводе.
О прозе. Цитаты из романа «Южная звезда» Жюля Верна (гл. 70, 74, 76,85) приводятся по изданию: Верн Ж. Южная звезда. Восемьдесят дней вокруг света: Романы. — СПб.: Logos, 2000. — Серия «Библиотека П. П. Сойкина» (переводчик не указан). Однако не все отрывки из этого увлекательного повествования принадлежат Ж. Верну. Иногда Лимпопо пересказывает роман своими словами (гл. 42, 50), а порой, давая волю фантазии, дополняет классический текст новыми эпизодами (как в гл. 113,114,). Такие вставные сюжеты, как и некоторые другие «собственные» произведения барышни-страусихи — сказки, притчи, которые по ее словам, «непонятно откуда берутся», — выделены шрифтом. Что касается их источника, то на этот счет можно высказать только предположение: вероятно, все это части забытого знания, которым страусы обладали, когда они еще умели летать.
О драматургии. Фрагменты комедии У. Шекспира «Сон в летнюю ночь» (гл. 63, 68, 71, 79, 81) в венгерском тексте приводятся в переводе Яноша Араня. Для русской версии книги из многочисленных переводов этой пьесы был выбран неканонический и, по нашему мнению, наиболее подходящий к стилистике «Лимпопо» перевод Осии Сороки, изданный под названием «Сон в шалую ночь».
И несколько подробнее — о поэзии.
В тексте встречаются выдержки из стихотворных произведений многих классиков мировой и венгерской литературы.
Стихотворение Михая Томпы «К аисту» (гл. 85) цитируется в переводе В. Левика.
Стихотворение Михая Вёрешмарти «Птичьи голоса» (гл. 67,69) переведено Д.Самойловым.
Авторство «Ночного монолога», заключающего гл. 40, принадлежит Гезе Сёчу, а его перевод на русский — Марине Бородицкой[34]. Ей же принадлежит и перевод неустановленного немецкого поэта в гл. 117. Вообще, заслуги замечательного поэта и переводчика М. Бородицкой в создании русскоязычной версии этой книги следует отметить особо. Кроме упомянутых, ее перу принадлежат переводы фрагментов стихотворения Анны Леснаи «На песнь дрозда» (гл. 48), частушек и песенок сатиров из гл. 87, стихотворных текстов в гл. 111,112 и 114, стихотворения китайского поэта Сун Юя и других стихотворных фрагментов в гл. 115, «китайского» стихотворения Лимпопо из гл. 122, «сонета» неизвестного автора (гл.128) и там же фрагмента стихотворения Эндре Ади «В бешеном смертном бою», стихов Петике из его письма Лимпопо (гл. 148) и заключающей «комментарии венгерского издателя» элегии трансильванского поэта Шандора Ременика «Над Коложваром снежная гора».
Цитата из Альфонса де Ламартина в гл. 117 приводится в переводе И. Козлова.
А четверостишие из эпоса Низами (гл.79) дано в переводе Т. Стрешневой.
Отдельно скажем о переводах из Омара Хайяма. Комментатор венгерской версии отмечает, что в гл. 57 альбатрос Альби (в оригинальной страусиной рукописи) бормочет рубаи Хайяма, естественно, на фарси, но Геза Сёч, простоты ради, приводит эти строки на венгерском. Точно так же поступили и мы, воспользовавшись переводом В. Державина из книги: Омар Хайям. Рубаи. Лучшие переводы. Ташкент, ©Издательство ЦК Компартии Узбекистана, 1982.
Неизвестно, почему права на бессмертные строки Омара Хайяма (или только на переводы?) присвоило себе Издательство ЦК Компартии Узбекистана, зато хорошо известно, что русские переводчики блестяще переводили с фарси рубаи Хайяма и до, и после возникновения названного издательства. Например, мысль Хайяма о том, что рай — это не место, а состояние души (см. гл. 92), воплотилась в строках переводчика Германа Плисецкого:
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай — это две половины души.
А Владимир Державин эту же мысль Хайяма передал в строфе:
Сперва мой ум по небесам блуждал,
Скрижаль, калам, и рай, и ад искал.
Сказал мне разум: «Рай и ад — с тобою, —
Все ты несешь в себе, чего алкал».
Кстати, один из лучших венгерских переводчиков Омара Хайяма Андор Сиклаи в своих комментариях обращает внимание читателей на то, что за полвека до Хайяма ту же мысль людям, в потемках блуждающим в поисках рая, внушал арабский поэт и мыслитель Абу-ль-Ала. (О Марло не будем и говорить.)
Строки Хайяма цитирует в своем письме и Петике (гл. 149), которые мы приводим также в переводе В. Державина. А говоря о зеркале реки, в которое смотрятся птицы, Петике явно воспроизводит для Лимпопо картину венгерского художника Шандора Балинта.
И, наконец, о том, с чего, может быть, стоило начать. Ни автор, ни издатель в своем комментарии не раскрывают нам, почему эта книга посвящена писателю Уильяму Листу Хит-Муну, автору замечательных книг о путешествиях по Америке. Чтобы пояснить это, нам придется обратиться к одному эпизоду четвертьвековой давности, когда в Венгрии правили еще коммунисты, а в соседней Румынии дела обстояли и того хуже. Там была личная диктатура «великого кондукатора» Чаушеску, и наш автор, преследуемый за издание самиздатовского журнала и иные провинности, находился, можно сказать, в положении Лимпопо. Осенью 1985 года в Будапеште на Европейском культурном форуме, проходившем при стечении огромного количества дипломатов и деятелей культуры, член американской делегации Уильям Хит-Мун, писатель индейского происхождения, неожиданно для собравшихся заговорил о том, что, как ему стало известно, румынские власти содержат под домашним арестом поэта Гезу Сёча и стражу порядка, надзирающему за его квартирой, дано указание, как только тот сядет за пишущую машинку, вырывать из нее бумагу. И призвал правительство этой страны «к поэтам относиться как к национальному достоянию».
Так вот откуда в этой книге взялись индейцы, может сказать читатель. Выходит, роман этот автобиографический? И будет в конечном счете прав. Ведь творческое воображение для того и дается писателю, чтобы он смог донести до других то, что сам пережил, и то, что его в этой жизни волнует.
«К страусу» (смесь нем. с венг.) (Здесь и далее, кроме оговоренных случаев, — прим. перев.)
