Похоже, вчерашней смелостью я произвел впечатление на нужных людей. Скорее всего на Плуто Ноука. Но кто подложил мне записку?! Я сунул ее в карман пиджака и огляделся, надеясь встретить заговорщический взгляд. Гэри Дрейк и Нил Броз смотрели куда-то в другую сторону. Дэвид Окридж и Данкен Прист — популярные ребята, но один живет в Каслмортоне, а другой где-то по дороге на Корс-Лон. А «призраки» — это чисто местное, Лужка Черного Лебедя.
Под окном бегали дистанцию второклассницы, тренируясь ко Дню спорта. Мистер Карвер потрясал хоккейной клюшкой в сторону пробегающей стайки девочек, как Пятница из «Робинзона Крузо». У Люси Снидс сиськи прыгают, как два Нодди.
«Какая разница, кто подсунул мне записку? — подумал я, созерцая кофейно-сливочные икры Дон Мэдден. — Главное, что я ее получил».
— Бисер перед свиньями! — мистер Данвуди, сопя, вдыхал «Викс» из ингалятора. — Бисер перед свиньями!
* * *
Когда я пришел домой, мама висела на телефоне с тетей Алисой, но жизнерадостно помахала мне. По телевизору показывали Уимблдон, звук был отключен. Порывы лета влетали в распахнутые окна дома. Я сделал себе стакан ячменной воды «Робинсон», и маме тоже.
— О! — воскликнула она, когда я поставил стакан у телефона. — Какого заботливого сына я вырастила!
Мама купила «мэрилендское шоколадное печенье». Оно только появилось в продаже — это совершенно роскошная вещь. Я схватил пять штук, ушел наверх, переоделся, лег на кровать, съел все печенье, поставил «Mr. Blue Sky» группы «ELO» и прослушал ее раз пять или шесть подряд, гадая, какое испытание придумают мне «призраки». Каждый, кто вступает, должен пройти испытание. Переплыть лесное озеро, спуститься в карьер в конце Пиг-лейн, прокрасться ночью в чей-нибудь задний двор. Какая разница? Мне все равно. Если я стану «призраком», каждый день будет таким же сплошным счастьем, как сегодня.
Пластинка кончилась. Я лежал, пропуская через себя все звуки послеобеденного дома.
* * *
«Спагетти болоньез» — это обычно спагетти, мясной фарш и плюха кетчупа. Но сегодня мама приготовила все по настоящему рецепту. Мы с папой и Джулией по очереди отгадывали ингредиенты. Вино, баклажаны (резинистые, но не до тошноты), грибы, морковь, красный перец, чеснок, лук, вонючий сыр, похожий на обрезки ногтей, и красный порошок, который называется паприка. Папа стал рассказывать, как пряности когда-то играли ту же роль, что сейчас золото или нефть. Клиперы и шхуны привозили пряности из Джакарты, Пекина и Японии. Папа сказал, что в те дни Голландия была такой же мощной державой, как теперь Советский Союз. Голландия! (Я часто думаю, что мальчики на самом деле не становятся мужчинами. Просто мальчика закатывают в папье-маше, из которого снаружи лепят мужскую маску. И иногда мальчик вроде как выглядывает изнутри.) Джулия рассказала, как прошел ее день в адвокатской конторе в Мальверне. Она устроилась туда на лето — отвечать на телефон и печатать письма. Она копит деньги, чтобы в августе поехать с Эваном в Европу по «Интеррэйлу». Это такой билет, он стоит 175 фунтов, и можно ездить на поезде по всей Европе забесплатно целый месяц. Акрополь на рассвете. Луна над Женевским озером.
Круто.
Теперь настала очередь мамы.
— Вы не поверите, кого я сегодня встретила у Пенелопы Мелроуз.
— А я совсем забыл, — папа теперь очень старается быть с мамой вежливым. — Как ты съездила? И кто же это был?
— О, у Пенни прекрасно, как всегда — но представь себе, там была Ясмина Мортон-Буддит!
— Ясмина Мортон-Буддит? Таких имен не бывает.
— Представь себе, Майкл, ее именно так и зовут. Она была у нас на свадьбе.
— Неужели?
— В студенческие годы мы с Пенни и Ясминой были неразлучны.
— Понимаешь, Джейсон, прекрасный пол охотится стаями, — папа выразительно кивнул мне.
Я безо всякого усилия улыбнулся в ответ.
— Да, папа — в отличие от неприятного пола, ты хочешь сказать? — спросила Джулия.
Мама не отставала.
— Это Ясмина подарила нам те венецианские бокалы для вина.
— О, эти! С острым дном, которые нельзя поставить на стол? Неужели они все еще собирают пыль у нас на чердаке?
— Я очень удивлена, что ты ее не помнишь. Она такая яркая женщина. Ее муж, Берти, был полупрофессиональным игроком в гольф.
— Правда? — папу это впечатлило. — А почему «был»?
— Потому что он перешел в профессионалы и на радостях сбежал с физиотерапевтшей. Прихватив все деньги с семейных счетов. Ясмина, бедняжка, осталась без гроша.
Папа сделал лицо, как у Клинта Иствуда.
— Да что он за мужчина после этого?
— Но для Ясмины это обернулось благом. Она открыла фирму по дизайну интерьеров.
— Рискованная затея, — папа втянул воздух сквозь зубы.
— Ее первый магазин в Мэйфере имел такой успех, что она открыла второй, в Бате, не прошло и года. Ясмина не из тех, кто любит якобы между делом упомянуть знаменитостей из числа своих знакомых, но она работала и для королевской семьи. Сейчас она гостит у Пенни, потому что открывает третий магазин, в Челтнеме. С большим галерейным пространством, для выставок. Но она наняла управляющую для магазина, а та в последний момент отказалась.
— Кадры! Это всегда большая проблема. Я как раз вчера говорил Дэнни Лоулору, что…
— И вот Ясмина предложила эту работу мне.
Воцарилось изумленное молчание.
— Мама, это же здорово, просто фантастика! — просияла Джулия.
— Спасибо, милая.
Папа улыбнулся одними губами.
— Безусловно, Хелена, это очень лестное предложение.
— Я полтора года управляла бутиком Фриды Хенбрук в Челси.
— Ты про ту забавную лавчонку, где ты работала после колледжа?
— У мамы потрясающее чувство цвета, текстуры, фактуры и все такое, — объяснила папе Джулия. — И она феноменально умеет обращаться с людьми. Она их обаяет, и они у нее купят что угодно.
— Я этого не отрицаю, помилуйте! — папа шутливо поднял руки. — Я уверен, что эта Морда-Буден не стала бы…
— Мортон-Буддит. Ясмина Мортон-Буддит.
— …не стала бы говорить об этом, если бы у нее были какие-то сомнения, но…
— Ясмина — предприниматель от бога. Она очень тщательно относится к подбору персонала.
— И… что же ты ей ответила?
— Она позвонит в понедельник.
На колокольне Св. Гавриила звонари начали еженедельную репетицию.
— Только, Хелена… я надеюсь, это не какая-нибудь финансовая пирамида?
— Это магазин товаров для оформления интерьера, Майкл.
— И ты обсудила с ней условия? Тебе случайно не на комиссионной основе будут платить?
— Ясмина платит своим служащим зарплату — точно так же, как сеть супермаркетов «Гринландия». Я думала, ты обрадуешься, что у меня появились перспективы заработка. Тебе больше не надо разоряться на мои прихоти. Я смогу сама их оплачивать.
— Я рад. Честно. Конечно, я рад.
Черные коровы собрались на поле сразу за нашим участком, через забор от альпийской горки.
— Значит, ты будешь каждый день ездить в Челтнем и обратно? Шесть дней в неделю?
— Пять. А как только я найму помощника, будет четыре. Челтнем гораздо ближе Лондона, Оксфорда и всех прочих мест, куда ты вроде бы без проблем добираешься.
— Это значит, что жизнь нашей семьи сильно изменится.
— Она так или иначе изменится. Джулия уезжает в университет. И Джейсон уже далеко не младенец.
Моя семья выбрала этот момент, чтобы посмотреть на меня.
— Мама, я тоже за тебя очень рад.
— Спасибо, малыш.
(Мне тринадцать лет — не многовато ли, чтобы звать меня «малышом»?)
Джулия не могла успокоиться.
— Ты же согласишься, правда?
— Это очень соблазнительное предложение. — Мама смущенно улыбнулась. — По сравнению с тем, чтобы каждый день сидеть одной взаперти дома, в четырех стенах…
— Взаперти?! — Папа хихикнул, как будто ему было очень смешно. — Поверь мне, ты не знаешь, что такое сидеть в четырех стенах в магазине каждый божий день.
— Там не только магазин, а еще и галерея. Я хотя бы людей буду видеть.
Папа искренне удивился:
— Ты же постоянно общаешься с людьми.
Мама искренне удивилась:
— С кем это?
— Да с десятками людей! С Алисой, например.
— У Алисы свой дом, своя семья и свой бизнес. В Ричмонде. Полдня езды по старой доброй британской железной дороге.
— У нас очень милые соседи.
— Безусловно. Но у меня с ними нет ни капли общего.
— Но… все твои подружки в деревне?
— Майкл, мы сюда приехали вскоре после рождения Джейсона, но мы для них до сих пор городские. О да, они вежливы… в основном. В глаза. Но…
(Я поглядел на свои часы «Касио». Скоро уже идти на встречу с «призраками».)
— Мама права, — Джулия теребила египетское ожерелье с анком, подарок Эвана. — Кейт говорит, если ты не живешь в Лужке Черного Лебедя со времен войны Алой и Белой роз, то тебя никогда не примут как своего.
