По-прежнему слышала дыхание Клио.
— Летти?.. — позвал он тихо и (о, черт!) испуганно. — Ты жива?
Что за хуйня, Кавьяр, столько сил приложил, теперь страшно стало?
Вдруг поняла, что мозгами я тронулась окончательно, но жалость к греку затопила стремительно.
Что со мной не так? Пожалуй, не откажусь от психоаналитика…
— Летти? — более настойчиво произнесено.
Пошевелила рукой и зашипела от боли в суставах.
Завтра наверняка превращусь в сплошную гематому.
Неожиданные действия Клио вызвали у меня приглушенные вскрики. Он совершенно внезапно бросился в мою сторону, расстегнув ошейник, сгреб меня в охапку и прижал к своей груди.
Слезы брызнули из глаз, но это было вполне объяснимой реакцией на физическую боль. Поскольку вырваться я не могла, позволила воспринимать припадки Клио как поведение действительно больного человека. Так было легче убедить себя в заслуженности наказания и оправдать это тем, что заступилась за Жанну. Сама нарвалась…
Но как же все-таки это несправедливо. Откуда столько жестокости и гнева?..
— Лена… Не делай так больше… Пожалуйста, — Кавьяр покачивал меня, словно ребенка, и гладил по голове. — Ты ведь не такая.
Жутко неприятное и в то же время неожиданно теплое ощущение защищенности поднялось в груди.
Защищенности? О чем я? Защищенности, блядь… Дура безмозглая. Увидела то, чего, на самом деле, и не было.
Как же я запуталась. Не понять, кого жаль, кого считаю виноватым…
Одно было яснее ясного — у Клио проблемы с прошлым, и я в его игре непосредственный участник.
Только бы разобраться, чем все закончится, тогда и расслабиться можно было бы.
— Моя девочка… — пробормотал грек, заставив меня поморщиться от отвращения. — Елена…
Похоже, его сестре крепко досталось, раз Кавьяр впал в прострацию. Совсем не понимает, что это я — “его игрушка”.
========== Глава 12 ==========
Don’t you waste my time
Let it go, let it go
And don’t just stand in line
If you wanna lead, you can lead
Не трать моё время,
Забудь обо всём, забудь обо всём,
Не стой, опустив руки,
Если ты хочешь всё изменить сама — меняй.
Hurts ©
Внедорожник неслабо подбрасывало, пока мы неслись по ухабистой дороге. Справа, там, где солнце уже окрасило линию горизонта в оранжево-алые цвета, простиралась пустынная долина. Слева пейзаж отличался разве что синеватым мраком, медленно заволакивающим остатки дневного света. Это был тот самый необычный момент, когда еще не наступила ночь, но день уже остался позади.
Одним словом, сумерки во всей своей красе. Это мое любимое время, потому что в серо-синем мраке все кажется таким призрачным и немного волшебным, как будто становишься случайным свидетелем борьбы света и тьмы. Пусть подобные мысли по-детски наивны, но мне всегда нравилось думать, что мы видим всю красоту окружающего мира только потому, что нам позволили, наделили таким даром, вдохнули жизнь.
Однако созерцать мрачный профиль Кавьяра вот уж точно не хотелось, поэтому я, отвернувшись, залюбовалась закатом.
После того как этим же вечером Клио нещадно наказал мое тело и проявил себя с неожиданной стороны, он внезапно рассвирепел и, созвонившись с кем-то, вел долгую и достаточно агрессивную беседу. Из нее мне стало ясно, что грек «не оставит это нападение без внимания» и «порвет всех на хрен».
И уже по завершении громкого разговора отправил меня собирать вещи, пояснив это тем, что нам больше нечего делать в этом особняке. Впереди ожидался ремонт, поскольку бандиты разнесли фасад дома.
Вот после этого Кавьяр еще некоторое время улаживал свои дела. Затем затолкал меня и мою сумку, собранную заботливой Жанной, которая вновь не разговаривала со мной, в машину. Приказав Хавьеру приехать через пару дней, Клио позвонил Марио, чтобы и он к вечеру уехал из особняка. Ожидалось, как я поняла, что док должен присоединиться к нам.
Опять будет глаза мне мозолить да мозги прочищать.
Весь путь до неизвестного мне коттеджа Кавьяр молчал. Хоть бы радио включил, что ли. А то словно в пещере оказалась. Только негромкое урчание мотора давало о себе знать, а так в салоне стояла тишина.
Дорога, надо сказать, оказалась неблизкой. Мы ехали на северо-запад от Касабланки, стремительно пересекая довольно большую часть Сахары. И насколько я помнила карту местности, двигались мы как раз в сторону побережья, омываемого Гибралтарским проливом.
Спасибо тебе, география.
Пусть мне эти знания и мало чего дали, но зато примерно понимала, где нахожусь.
Изрядно вымотавшись и устав от молчания, я несказанно обрадовалась, когда Кавьяр наконец-то затормозил у высоченной изгороди и, не заглушив мотор, выпрыгнул из внедорожника.
В свете фар нарисовалась его высокая фигура, и, распахнув железные ворота, грек вернулся в машину.
— Где мы? — решилась спросить я.
Он лишь скользнул по мне недовольным взглядом и вновь отвернулся.
Язык, что ли, проглотил? Это я должна злиться на него и игнорировать вопросы. Моей спине неплохо досталось от тяжелого ремня Клио. Так что…
— Выходи. - О, идем на рекорд! Первое слово произнесено.
Но выбраться из этого «танка» оказалось не так-то просто. Кавьяр так запутал меня в ремнях безопасности, что освободиться не представлялось возможным.
— Эй! — распахнула я дверцу и крикнула в спину греку, который уже, стоя на крыльце, воевал с замком.
Было довольно темно. Фары погашены, а фонарей и близко не видно. Дом стоял, прямо скажем, на отшибе. Так странно. Вокруг долина и где-то совсем близко шум воды.
Это море… Соленый запах сразу ударил в нос.
Красноватый диск луны, — светило, только вступившее в свои законные права, — давал немного света, поэтому рассмотреть лицо Кавьяра не получалось. Пока он отстегивал меня, я молча вжималась в сиденье и ждала. Так страшно было видеть его настолько близко. И еще это странное призрачное освещение, создающее обманчивое впечатление об окружающей обстановке.
Все действовало на нервы. Я боялась. Искренне и по-детски боялась присутствия Клио. А бросив взгляд на темные окна дома, напоминающие бездонные черные глаза грека, и вовсе растерялась. Перспектива остаться с ним вдвоем в огромном коттедже, где на километры вокруг не было ни живой души, мягко говоря, не радовала.
И, несмотря на то что вскоре должен был приехать Марио, я чувствовала себя зверьком, загнанным в клетку.
Внезапно вспомнила о записке, которую так и не получилось подложить. По идее, ничего нового я и не узнала. Нервничать не стоило. Но все же занервничала, и Клио так косился на меня, пока отпирал дверь — сердце уходило в пятки.
— Что, Летти, страшно? — очень тонко подмечено. — Здесь только ты и я.
Фыркнула.
— Америку открыл как будто. Без тебя догадалась.
— Что ж ты не была такой сообразительной, когда глупости совершала? Никогда тебе этого не прощу.
От подобного заявления встала на месте, словно вкопанная. Это надо же быть таким самонадеянным. Твою мать, он меня не простит.
Ох, молчи, Летти, лучше молчи…
— Долго будешь там торчать? — поинтересовался Кавьяр будничным тоном, зажигая свет в небольшом холле. — Ночи-то холодные.
Шагнула внутрь, громко хлопнув дверью. Довольно зябко оказалось в доме, который, кстати, только снаружи выглядел огромным. А на самом деле, был довольно уютным и без глупой вычурности. Приятные цвета в интерьере и простая мебель. Высокий шкаф-купе со стеклянными дверьми, куда Клио тут же забросил наши куртки.
— Снимай обувь, — скомандовал он, когда я ринулась в сторону одной из комнат. — Твои американские привычки отвратительны.
Задело. Гражданкой США я была лишь по документам, но, видимо, действительно плохое цепляется быстро.
— Там ковры дорогие лежат, — продолжил распинаться Кавьяр и бросил к моим ногам пару мягких домашних тапочек.
С удовольствием переобулась и все же вошла в комнату, оказавшуюся гостиной.
Грек обошел меня и щелкнул выключателем. Помещение залил мягкий приглушенный свет лампы. Комната была просторной, но из-за большого дивана значительно теряла свое преимущество. На стене, напротив этого внушительного предмета мебели, висел плазменный телевизор. На полу действительно лежал ворсистый сиренево-фиолетовый ковер, прохаживаясь по которому можно было утонуть, настолько мягким он оказался. Парочка картин, низенький столик, на окнах плотные шторы… В общем, я даже немного расслабилась.
— Выпьешь? — С чего вдруг он это спросил?
Нерешительно кивнула, подозрительно косясь на Кавьяра. Он смотрел на меня исподлобья, когда протягивал рюмку с прозрачной жидкостью.
— Водка, — ответил грек, почему-то фыркнув. — Умеешь пить такие напитки?
— Чтобы употреблять водку много ума не требуется. Скорее, подойдет его полное отсутствие, — парировала и сама поразилась собственной красноречивости.
