Однако без потрясений конечно же не обошлось.
В четверг, как положено, собрание офиса.
Разбор полетов. Реперные точки через лупу. У Лены все ровно. У Кати не хватает четырех людей в тренинге. Разборки, выяснения, что не сработало. Катя плачет, потом смеется. Переходим к Игре.
— Что у тебя с Антоном? — спрашивает Катя.
— Что? С каким Антоном?
— С обыкновенным. У нас один Антон.
— Ничего.
— Натах, вся Игра говорит о том, что у вас любовь.
— Катя, — я уже чуть не плачу. — Какая любовь? Вся Игра знает, что у меня Артем.
— Артем не у тебя, Артем вообще. Сам по себе Артем, — подключается Ленка.
Господи, ну что опять происходит.
— Ну хорошо, даже если Артем сам по себе, Антон-то при чем?
— Он же нравится тебе?
— Ну и что. Мало ли кто мне нравился по жизни. Мне и Глеб вон нравится, это же не значит, что я собираюсь с ним любовь крутить.
— У Глеба Таня есть. Ты это знаешь. А то, может, и закрутила бы, — смеется Ира. — Я бы так закрутила.
— Да? — удивляется Катя. — А я бы с Олегом лучше. — Олег тут же гордо приосанивается.
— Ты бы лучше со мной, — мрачно произносит Марат, вызывая наш всеобщий смех.
Ну что за офис, все несут ровно то, что им в голову взбредет. И веселятся. Моральные уроды. Мутанты.
— Ну ладно, — признаю я. Смех меня обезоруживает. — Глеба я, конечно, не рассматриваю как объект, возможно, в силу его неприкосновенности, а Антон, конечно, да. Притягивает. Хотя и не сильно. Так, легкое влечение. Понимаете? Я же традиционная женщина — влюбляюсь тогда, когда меня подчиняют, командуют мной, а Антон, наоборот, вынужден меня слушаться. Поэтому на подсознательном уровне он мне не интересен глубоко. Просто приятно внимание. И отношения с ним создавать я не собираюсь. По ряду причин, кроме этой.
У меня вообще, кстати, ни разу не было отношений ни с одним из выпускников. Мне кажется, это еще и дело профессиональной этики.
— Ты Артема имеешь в виду?
— И это тоже.
— А он знает обо всем этом?
— Артем? — Антон!
— Я не говорила с ним.
— Надо говорить.
— Че вы суетесь опять, вообще-то?
— Потому что это касается Игры. Мы же с Артемом не заставляем тебя разговаривать.
— Ага, слова: «Если хочешь работать в нашей компании, создавай целостность в своей жизни» — касались не Артема, — ехидничаю я.
— Но мы же тебя не заставляли, — подключается Олег. — Комплект «Решение — последствия» в любом случае выбираешь ты. Ты в общем-то и не разобралась в этой каше, мы же ничего не говорим. Хотя это нечестно, учить людей целостности, не создавая ее в своей жизни. Ты просто не веришь нам пока. Не беда, до тебя дойдет рано или поздно то, что видно всем. Но с Антоном тут все другое. Это влияет на Игру напрямую. Игроки уже обсуждают, и это выглядит в их глазах нецелостным. Мол, нам нельзя создавать отношения, а капитанам можно. Правила-то все принимали. Я как раз именно сейчас понимаю тебя, но со стороны это может выглядеть по-другому, потому что мало информации. Надо быть прозрачным, если ты хочешь чему-то научить людей. Ты служишь примером. Будь примером кристально чистым, но человечным.
— Ладно, — вздыхаю я, сраженная наповал такими речами.
Конечно, они правы, я бы тоже от игроков потребовала объяснения. Просто со стороны всегда все видно. А я-то думала, что никто даже не догадывается о том, что у нас некоторое притяжение. Я же ничего не делаю для сближения. Вообще ничего. Да и Антон спокоен. Я, вообще, даже не уверена, что я ему нравлюсь как женщина. Господи, да мы даже не заигрываем друг с другом, никаких планов и ожиданий не строим. Что, эти негодяи уже флюиды улавливать научились? Впрочем это все всегда видят, не надо быть семи пядей во лбу.
По поводу Артема тоже. «Артем не твой, Артем сам по себе». Я это слышу не в первый раз. Неужели я так сильно в иллюзии. Но они же не знают нюансов наших взаимоотношений! Как бы в этом разобраться? Ну как — просто поговорить с Артемом и посмотреть на вещи честно.
Я всегда на собраниях сопротивляюсь и спорю, доводя всех до изнеможения, а по дороге домой в машине, в безопасности, я впускаю в себя все сказанное и понимаю, что они правы. И что они меня любят. Переживают за меня. А я защищаюсь. Ох, мое большое эго. Стать бы прозрачной. Пропускать свет и любовь.
Я хочу быть хрустальной стеной, пропускающей свет, стеной, о которую разбиваются стрелы гнева и злобы, превращаясь в маленькие звонкие горошины, легкие, прозрачные, искристые, осыпающиеся наземь рекой, сверкающей в лучах солнца.
Они радостно щелкают по полу, подпрыгивая упруго…
Странные визуальные образы посетили меня по дороге домой. Похоже на белые стихи.
Моя машина — территория уязвимости. Я неуязвима для других и поэтому могу позволить себе быть уязвимой. В машине я — это только я и никто больше. Мне плевать, как я выгляжу и что про меня думают. В машине я пою, плачу, смеюсь, крашусь, разглядываю себя в зеркало заднего вида, строю рожи, кривляюсь… И все это время думаю, думаю, думаю… Электросчетчик работает.
Почему я не вижу то, что видят другие? Нравлюсь ли я Антону? Любит ли меня Артем? Как стать хрустальной стеной?
Я прихожу домой и набираю в телефоне «Кап. Ант.». Видно, я куда-то торопилась, когда записывала его в трубку.
— Привет, координатор!
— Надо встретиться.
— Яволь. Где и когда? — Надо же, какой он стал спокойный. Без проблем просто.
— В ресторане у меня, подходит? В девять.
— Заметано.
Ровно в девять мы уже сидим, пьем морковный сок и едим рыбу. Так-то ее с вином едят, но мы решили придать нашей встрече статус официальной. Следовательно, безалкогольной.
Меня потряхивает, в то время как Антон безмятежно ждет какого-нибудь очередного нагоняя.
— Слушай, а что ты такой спокойный стал в последнее время? Весь из себя послушный, не скандалишь, не сопротивляешься.
— Так ты же не девушка, а координатор. Я это понял. А координатору чего сопротивляться? У него должность такая — меня координировать.
— Козел какой! — возмущаюсь я. Мне неприятно это слышать. Значит, мне хотелось бы, чтобы он видел во мне женщину. Эх…
— Ну, ты же сама говорила, а теперь вдруг обижаешься.
— Я не обижаюсь.
— Хм. Ну ладно. Если честно, то так. Я принял тот факт, что ты из нас двоих главная. В Игре. У тебя больше информации. В Игре. Таковы правила Игры. Точка. Мне осталось жить в этом месяц. Подумаешь, еще какой-то месяц мной поруководит женщина. От меня не убудет. Я готов слушаться тебя, тем более признаю, ты действительно демократичный и умный координатор. Еще месяц. А потом свобода, равенство и братство. Вернее, не равенство, а я главный.
— Не обольщайся, — смеюсь я, — тебе негде быть надо мной главным.
— Ну ладно, — Антоха начинает поедать свою рыбу. — Че звала? Не этот же вопрос прояснять?
— Ты знаешь про слухи, которые среди игроков гуляют?
— Мало ли слухов гуляет. Которые из них?
— Слухов мало. Традиционно. Один из них, что у нас любовь.
— У кого с кем? — оживляется Антон.
— У меня с тобой.
Антон делает круглые глаза и, закашлявшись, утыкается в салфетку. Я жду. Флаттер пройден, и мне уже смешно.
— И что? Я аж рыбой подавился от неожиданности. А если бы кость?
— Там нет костей, их официант достал.
— Не о том говоришь, Наталья. — Антон наконец становится серьезным. — Что нам надо сделать?
— Ну надо что-то им заявить официально. Слухи, потому что информации нет. А спросить напрямую пока не решаются, мы же им сказали, что капитаны и координатор — лица неприкосновенные. Впрочем, если мы не скажем — спросят, будь уверен.
— Ну что ж. Я от себя могу заявить им следующее: мне нравится Наташа как женщина, чувства свои я подавлять не могу и не хочу. Тем не менее у нас нет никаких отношений — ни сексуальных, ни романтических. Любить же правилами не запрещено. Правило соблюдаем.
— Прямо-таки любить?
— Я образно… Твоя очередь.
Все-таки ему нелегко пришлось. Ну и ситуация. Может, и хорошо, что я в нее попала. У игроков часто такое бывает, и они добросовестно об этом говорят, потея. А у меня ни разу до этого момента не было ничего похожего ни с одним из участников. А теперь есть опыт. Ужасно дискомфортно, но и весело одновременно. Ладно, пойдем до конца. Моя очередь. Уф.
— Ты мне нравишься очень, — я не прячусь за официальным заявлением лидерам, как Антон, я же пример, — но при этом у меня нет намерения строить с тобой сексуально-романтические отношения. Симпатия правилами не запрещена. К тому же запретить ее невозможно.
А на следующий день на собрании нам с Антоном предстоит озвучивать свои отношения. Ужасно страшно. Хотя со стороны я сто раз наблюдала за игроками в таких ситуациях. Я сама провоцировала разговоры, когда видела похожие недоговоренности. Спросить у игрока на общем собрании что-то типа: «Ты чего, в Машу влюбился? А Маша в тебя?» — мне вообще ничего не стоит. Я даже не задумываясь это делаю. И жду потом терпеливо, пока игроки перестанут краснеть, бледнеть и обретут дар речи.
