А что тут объяснять? Как обычно ведёт себя Кристина в присутствии мужчин младше ста лет, я, к сожалению, знаю.
— Не продолжай, — сказала я Артёму, — кажется, я догадываюсь. Но, если ты такого невысокого мнения о моей приятельнице, то скажу тебе по секрету: она ведёт себя нелепо только от смущения. На самом деле у Кристины острый живой ум, оригинальные суждения и…
— Да я знаю, знаю, — прервал мою защитную речь Петров. — Понял уже.
— Вот как? — переспросила я удивлённо. Неужели знакомство Артёма с Кристиной уже давно перестало быть шапочным? Видимо, у них состоялись пара-тройка полноценных бесед…
— И что же ты такое понял, Артём? — с неподдельным любопытством спросила я.
— Ну что? — задумался Петров. — Ну, к примеру, то, что Кристина — одинокий и в сущности несчастный человек с порядочным набором различных комплексов. Точь-в-точь как я.
Такое прямо-таки философское замечание из уст Артёма меня очень удивило. Нет, он, разумеется, никогда и не казался мне человеком поверхностным, но тут меня поразила меткость, нерасплывчивость характеристики. И ведь слова эти только на первый взгляд могут показаться обидными, а на самом деле ничего по-настоящему обидного в них нет. Знаете, почему? — Артём выбрал в Кристине то, что, по его мнению, присуще и ему самому. То есть если уж он и хотел обидеть Кристину, то заодно с самим собой.
В конце концов, разве кто-нибудь из нас может сказать о себе, что всегда чувствует себя счастливым, ежечасно окруженным только самыми верными друзьями и доброжелателями, всегда разумным, говорящим и делающим всё на свете «впопад» — и так далее?.. Мне кажется, что если и есть люди, которые объявляют себя столь совершенными и удачливыми, то они или пытаются обмануть окружающих, или врут сами себе.
Вот мне что-то ни разу не удалось встретить такого человека, который, радостно ударив себя кулаком в грудь, сказал бы: «Все тридцать, пятьдесят или семьдесят лет своей жизни я был счастлив, удачен и ни разу в жизни не совершал ошибок и не сморозил какую-нибудь чушь».
Однажды одна из моих однокурсниц (сейчас у неё уже двое подросших очаровательных детей) сказала мне со вздохом:
— А я слыхала, что в Америке, все люди счастливы и всегда смеются!
Причём заявила она это без тени иронии. Я, правда, в Америке ещё не была, но, слава Богу, мне всё же удалось посетить некоторые европейские страны. И по моим наблюдениям иностранцы, — точно так же, как и мы, смеются далеко не всегда, и не каждый из них чувствует себя счастливым. В некоторых странах жизнь, безусловно, легче, чем у нас, однако, судя по всему, есть и такие, где она труднее. И всё же и тут и там люди смеются изредка или часто, но далеко не всегда. Боюсь, что и Америка не составляет исключение. Ух, как далеко меня унесло от ветеринара Артёма Петрова!.. Вот ведь, — всё время отвлекаюсь! А человек специально пришёл ко мне, чтобы поговорить о чём-то важном.
Я почему-то не решалась спросить Артёма, как им с Кристиной удалось разговориться, — то есть при каких обстоятельствах это случилось. А что, если он решит, что я пытаюсь лезть не в своё дело? Хотя по-моему, вся эта весёлая компания во главе с мамой Кристины вовсе не собиралась вариться в собственном соку, замыкаться в своём тесном кружке. Отнюдь! Ираиде Васильевне, как всегда, нужен виноватый, Артёму Петрову — что-то вроде консультанта… Одной Кристине от меня ничего не нужно, — да ещё бедной маленькой Чуне.
Кристину мне жалко, потому что тяжело, наверное, иметь такую энергичную, давящую, словно паровой каток, маму. Впрочем, вот тут я и в самом деле лезу не в своё дело. Но ведь и злит меня из всей этой компании одна лишь Ираида Васильевна!.. С какой стати она не только на целый день испортила мне настроение, но ещё и накатала на меня огромную жалобу?! Думаете, легко выбросить из головы печальные последствия этой жалобы, которые, скорей всего, ждут меня в недалёком будущем? В самом деле, не звонить же мне начальнице с просьбой: «Приезжайте, пожалуйста, прочитайте двухстраничную жалобу на меня, а то я сама эти каракули и разобрать-то не могу». Отлично идут дела, учитывая, что совсем недавно я умудрилась продать старый словарь стоимостью в пятьдесят рублей почти за тысячу… Да ещё и приняла его за альбом с марками. Ох!..
Пока я размышляла о своей горькой участи, Артём тоже о чём-то размышлял. Он первым нарушил наше затянувшееся молчание:
— А что, если я подарю ей новую морскую свинку? А? Как ты считаешь?
Крепко задумавшись, я сначала и не сообразила, о чём это он.
— Новую свинку? Даже не знаю… — в замешательстве сказала я.
— Ну что же ещё я могу сделать, чтобы заставить Кристину забыть о моём злополучном уколе? — в его голосе слышалось отчаяние.
«Если бы можно было вот так запросто решить такую проблему — купил новую свинку и всё!..» — подумала я. А вслух почему-то сказала:
— Не знаю, может быть, это и не самая плохая идея. Только тогда эта свинка должна быть такой же умной, как Чуня, такой же доброй и привязчивой, и ещё, наверно, она должна быть хоть немного симпатичной.
— Да они все симпатичные, эти морские свинки! — обрадованно воскликнул Петров. — Все до одной.
— Ну не скажи, — не согласилась я. — У Васиного приятеля такая морская свинка, что и не передать! Какой-то растрёпанный комок пуха. Даже глаз не видно. Не разобрать, животное это или спутавшаяся шерсть!
— Да это, видно, лункария! — тотчас определил Петров. — Ты имеешь ввиду лункарию.
— Нет-нет! — удивлённо возразила я. — Эту свинку зовут Мося.
— Я породу тебе назвал, а не кличку. Знаешь, сколько пород морских свинок существует?
— Нет, — призналась я.
— Очень много, — просветил меня Петров. — Впрочем, сейчас вспомнил, Люба: и правда, есть среди них и страшноватые с виду. Это… э-э… Болдуин и скинни, кажется. Да, точно! Скинни и те и другие совсем без шерсти, кожа да кости.
— Ужас какой!
— Да, но некоторым почему-то нравятся.
«Еще немного и стану настоящим специалистом по морским свинкам», — с гордостью подумала я.
Мы разговорились о морских свинках. Артём рассказал, чем и как кормят этих животных, как за ними ухаживают. Мне показалось, что Артём просто обожает этих зверьков. Он сказал, что у породы голландских свинок всё тело раскрашено широкими полосами разного цвета, а у английского крестеда на голове розетка-корона. А потом вспомнил, что морская свинка его знакомого умеет вытаскивать из коробки папиросы и подносить их хозяину.
— Ну надо же! — поразилась я.
Мне вдруг очень захотелось тоже завести морскую свинку. Я покосилась на Андерсена, который с живым интересом слушал наш разговор. Хвост его нервно подрагивал, а глаза подозрительно блестели. Похоже, он собирался мне кое о чём напомнить:
«Я однажды проявил благородство и не тронул Принцессу Розу, которая нагло разгуливала по моей территории, но мне бы не хотелось повторить такой подвиг снова!» — красноречиво говорили поза и взгляд Андерсена.
Не знаю, как уж он догадался, о чём именно мы с Артёмом беседуем. Наверное, просто вспомнил слова «морская свинка» и сопоставил с образом того животного, которого он уже видел однажды. Я имею в виду, конечно, Принцессу Розу. (Напомню, что речь идёт о свинке из повести «Кот из датского королевства». Она проживала в лавке вынужденно, временно, а потом отправилась в свой новый дом). Андерсен тогда стойко терпел присутствие на своей территории этой непрошенной гостьи. А ведь она была, хоть и очень симпатичным, но всё-таки грызуном, Андерсен же, как известно, не только умный кот, он и неутомимый охотник. Мыши очень его уважают. Ну, а те, кто не уважает, — что ж, им уже не позавидуешь.
Судя по всему, Андерсен был решительно против того, чтобы я завела морскую свинку. Думаю, мне, как всегда, придётся прислушаться к его мнению.
Так или иначе, но мы с Петровым совершенно погрязли в обсуждении разных пород морских свинок, на миг позабыв об окружающей реальности. И в первую очередь о том, что Кристина по-прежнему безутешна, что в гибели Чуни она винит только Петрова и что вряд ли она когда-нибудь сможет его простить, даже если бы он принёс ей сразу десяток новых морских свинок.
Наверно, мы с Петровым одновременно подумали об этом, потому что оба вдруг замолчали и некоторое время молча пили давно остывший чай. Всё овсяное печенье с изюмом Артём давно уже съел, совершенно машинально. Думаю, оно было вкусное.
— Ну ладно, — грустно сказал гость, поднимаясь со стула. — Спасибо за чай и за душевную чуткость!
— Это тебе спасибо, что зашёл, — ответила я искренне.
В самом деле, я никогда не думала, что меня смогут так заинтересовать морские свинки. А Петров столько всего о них знает!
— Слушай, Артём, — робко спросила я, — а что тебе больше всего в Кристине понравилось?
