Ванин изо всех сил старался делать вид, что ничего не произошло. Это и дало Жорику основание понять, что шеф в курсе всего.
– Вы просчитали и вычислили подвох сами? Я так и думал.
– Ну, а зачем же ты тогда врал? – безо всякой обиды или злости в голосе спросил его Сергей Арнольдович, усаживаясь за рабочий стол Жорика и сканируя его лицо своими голубыми неморгающими глазами.
– Не все так просто, шеф. Дело в том…
Ванин перебил Сургучева, хотевшего что-то сказать в свое оправдание:
– А я ли твой шеф, мой дорогой товарищ Сургучев?
– Я честно работаю на Вас и не сделал ничего такого, что могло бы Вам принести вред.
– Мне важно знать, что обо мне и моей работе известно Бритову и его шакалам, – грозно произнес Ванин, – а что мне принесет вред, я разберусь как-нибудь без твоей помощи.
Эти слова прозвучали словно пощечина. Жорик сник.
– У меня не было выбора, – тихо прошептал он упавшим голосом.
– Как и когда он тебя завербовал? Рассказывай все по порядку и не вздумай врать.
Жорик рассказал все как было и даже про свой собственный пояс безопасности. Выслушав Сургучева, Ванин сделал вывод: «Еще не все потеряно. Действовать надо решительно, но изысканно тонко, но без Жорика ввязываться в такое дело нельзя. И еще, нужен сильный и надежный союзник. Иуда прав, я слишком увлекся деньгами и стал терять связь. За ошибки надо платить. Пусть теперь связь делают деньги». А Жорику сказал:
– Выхода у тебя, действительно, не было. Тем более, Бритов тебя в дерьмо засунул сам и сам же из дерьма вытащил. Обычные милицейские штучки для вербовки. И что мы с тобой теперь будем делать?
– Ваша воля, Сергей Арнольдович. Я готов от Вас принять любое наказание. Чтобы Вы не решили, будете правы.
Ванин встал из-за стола и начал ходить по комнате, рассматривая всякие технические примочки, в которых ничего не понимал.
– Зачем все это? – спросил он Сургучева, который в напряжении, затаив дыхание, ожидал решения Ванина.
– Что, для чего? – испугавшись неожиданного вопроса, спросил Жорик.
– Для чего вот эти прибамбасы, развешанные по квартире? Что они тебе дают? Это же больше похоже на разобранную станцию космического слежения.
– Вот это, например, что около Вас висит на стене, видите, провод выходит от него на балкон, приемник сигнала, а сама коробка – усилитель.
– И кого она слушает или чей сигнал принимает? – вновь поинтересовался Ванин.
– Если Бритов кому-то звонит, то на мой телефон идет его разговор, а эта штука мощность сигнала усиливает. Тогда он чистый записывается на эту маленькую коробку. Вот видите с гнездом для флешки?
– А как ты узнал телефон Бритова? Он дал тебе свой номер?
– Да, конечно. Я же с ним на связи, – ответил Жорик. – Но это номер у него существует только для таких как я, информаторов. Я знаю троих. Из прослушки вычислил. А вот личный телефон, по которому он свои делишки обговаривает, я засек случайно. Он был здесь у меня, и ему позвонили. Эти штучки его засекли и зарисовали. А третий Вы знаете сами.
– Ну, а как же ему удалось из тебя педофила сделать?
– Никто из меня педофила не делал. Это Бритов специально все подстроил через Эдуарда, который давно уже на него работает, – обиженно ответил Жорик. – Что мне оставалось делать? Я и Вам поэтому ничего не говорил. Как скажешь? Позор какой! Не дай бог кто узнает. Я чуть руки на себя не наложил. Шестой год живу как прокаженный. А этот гад как что не так, обязательно ввернет что-нибудь этакое: «Может быть тебе мальчиков прислать?» – Мерзавец.
– Ты не горячись, Георгий Иванович. Знаешь, притча такая есть. «Зима. Мороз. Сидит воробей на проводах, задубел, сил нет, умирает. Бац! Упал на землю в снег. Идет корова. Наложила на него теплый пятак навоза. Тот согрелся, высовывает голову из дерьма: «Чирик! Чирик!». Его кошка раз и сожрала. Вывод: не каждый враг, кто на тебя насерит, и не каждый друг, кто тебя из дерьма вытащит. А уж если попал в дерьмо, то сиди и не чирикай». Понял? – закончил Ванин.
– Понял, – хмуро ответил Сургучев.
– Давай лучше определимся, что мы будем делать дальше, а то, я вижу, не далек тот день, когда из Жорика Вируса Бритов сделает Жорика педофила.
Ванин получил у Жорика исчерпывающую информацию и поставил задачу – собирать материалы по троице и сливать Бритову только то, что скажет Ванин.
Было принято еще одно решение принципиального характера. Сергей Арнольдович решил никого не посвящать из своих помощников в эту тайную войну. Пока во всяком случае. Однако надо было собирать команду, и без Попова здесь не обойтись.
«Жаль, конечно, что Бритов из приятеля превратился в неприятеля, но, может, это и хорошо, что хотя бы одного из троих я знаю, и его контролирует Вирус», – так рассуждал про себя Сергей Арнольдович, пока его машина с охранным сопровождением пробиралась с Ленинского проспекта на Неглинную улицу.
Рассказ, а вернее исповедь Вируса, потрясли его. Как он ни старался держать себя в руках, неприязнь к Бритову возбуждала в нем такую ненависть, что он испугался за давление и начал тихо приводить себя считалочкой в форму. И вскоре успокоился и стал думать: «Какое у меня есть оружие против этой троицы? Первое. Они не совсем троица, Бритов ведет свою игру. Жорик показал на него достаточно много. В министерстве, если увидят кадры, как он работает в бане, да плюс разговоры по телефону, да плюс виды в загородном доме, да связи с очень неугодными авторитетами. По Бритову материалы есть, и он говорит о том, что никакая политика ему не нужна. Значит, и Трешкин, и Исмаилов ему нужны также для дойки, для большой дойки. Он их пасет, чтобы шантажировать и вымогать деньги. Есть! Есть! Это абсолютно правильно. И это очень хорошо и полезно для меня. Получается, что Трешкину и Исмаилову я нужен, действительно, для дела, а именно – войти в создаваемую ими структуру. Если он поручил Жорику пасти меня, значит, если не Жорик, тогда кто-то другой пасет Трешкина и Исмаилова, но одного из двоих точно. Значит, существует та часть записи, когда к ним приходил Шубин. Так, это ясно. Далее, – думал Ванин, – Бритов не прослушивает разговоров Трешкина, а Жорик прослушивает, иначе бы я получил информацию в другом формате, не из дома Исмаилова, как выяснилось, а из его частной квартиры, где подробно говорится о готовящейся встрече со мной. Именно эти слова Трешкина послужили главной причиной того, что эту запись Жорик вручил мне, якобы сделал сам. Спасибо Иуде, – подумал Ванин, – подсказал грамотную мысль. Значит, Бритов хочет, чтоб эта встреча состоялась. Наверняка, будет фиксировать ее. Еще бы, три богатея гутарят о политике, наверняка, ляпнут что-нибудь непристойное. Как без этого? Тем более, ведь Исмаилов, он ведь из бывших, его карта при любом раскладе бита, меченый атом. Наверное, я ошибался, сводя всех троих в одну команду. Из этого следует, что надо идти на встречу. И сделать надо это умно. Надо, чтобы Бритов знал, где и когда она произойдет, а Жорик пусть пишет ее и получше. Посмотрим, что получится. Главное – ввязаться в драку, когда от тебя этого не ждут. Сегодня встреча в администрации со знакомым еще с комсомольских времен Шайкиным Александром Борисовичем. Вот после этого я определю время встречи с политиками новой формации. Вот с такими думами в голове Сергей Арнольдович доехал до офиса.
В приемной Евгения Петровна встретила сияющей от радости улыбкой, поздоровавшись с шефом, и таинственно сообщив, что Попов ждет срочной аудиенции:
– Позвать?
– Зови.
– Ну, что стряслось, Валерий Андреевич? – спросил Ванин, когда Попов вошел в кабинет.
– Здравствуйте, Сергей Арнольдович. Уже невтерпеж, новость Вам доложить, весьма интересную. Может, будет полезна? – выпалил он как на духу.
– Садись, – сказал ему Ванин. – Кофе будешь?
Попов отказался. Ванин пропустил его отказ мимо ушей.
– Евгения Петровна, нам с Валерием Андреевичем два кофе, – сказал он по громкой связи и, повернувшись к Попову, спросил, – Сильно важно?
– Сильно, – ответил тот.
– Ну, тогда у нас с тобой сегодня много дел, а времени в обрез. Начинай, – сказал Ванин, когда Евгения Петровна, расставив чашки, удалилась из кабинета.
– Нам удалось выяснить, – начал Попов, – куда пропала вторая часть алмазов.
Ванин с любопытством уставился на Валерия Андреевича.
– Не хотели ли Вы сказать, что его камешки направляются в Турцию подпольным ювелирам?
– Откуда Вам известно? – опешив, спросил Попов.
– Обычный канал. Там и у нас в Дагестане ювелирное дело очень развито. Можно сказать, национальный промысел. Хотелось бы знать, где оно реализуется и как и куда идут деньги от этой реализации? Может быть он честный налогоплательщик? – с иронией в голосе спросил Ванин своего помощника.
