Только по-другому…
Если полиция ищет человека внешне одетого и ведущего себя по правилам, только правила эти плохо знающего и постоянно нарушающего, значит, надо выйти к ним в образе человека, который правил этих не знает вообще…
Или имеет право их нарушать…
То есть они ищут респектабельного человека в котелке и, как его там, сюртуке, но ведь их не интересует… ммм… человек в бекеше и в папахе, с кинжалом за поясом, в общем – грузинский князь.
– Нет… – сказала Надя, – не годится… Вы же не знаете ни слова по-грузински, к тому же и лицом не вышли…
– Грим? – предложил Слава.
– Не забывайте, что на улице жара и любое косметическое средство, если его постоянно не поправлять, потечет. И у вас во время разговора с полицейским или кондуктором в вагоне – отклеится ус…
– Тогда негр тоже не подходит… – печально сказал Прохоров, отметив про себя, что она невзначай процитировала известную советскую комедию.
– Не подходит… – подтвердила Надя.
– Может быть, еврей-хасид? – придумал наш герой. – Шляпа, длинные пейсы, сюртук или что там еще…
– Ну, что вы… – она даже улыбнулась устало, – в Москве могут легально жить только евреи – купцы первой гильдии, да и то по особому разрешению… А хасида немедленно в кутузку и потом по этапу домой…
– Шотландец? – продолжал настаивать наш герой, – килт и все дела?
– А что такое килт?
Пришлось объяснять. Надежда расхохоталась:
– Задержат и потребуют носить брюки… – она включилась в игру. – Может быть, священник?
– Нет, не могу… – теперь задумался Прохоров, пытаясь понять, почему «нет». – Все остальное – маскарад, а это уже какое-то посягательство, что-то я должен в себе переступить… Да и если вдруг на улице кто-то под благословение подойдет? Нет, не могу… Может быть – женщина?
Надя окинула взглядом Славину грузноватую фигуру. Потом отрицательно покачала головой.
– Было бы возможно, но… Отсюда, скорее всего, мы выберемся, даже до вокзала доедем, но вот где вы превратитесь обратно в мужчину? Вы ведь в поезде должны ехать уже мужчиной, иначе кондукторы и проводники вызовут все ту же полицию, когда увидят ваш паспорт или столь чудесные превращения…
– В общем, надо думать… – резюмировал Слава.
Он довольно сильно расстроился, потому что все его построения рушились и отъезд вместе с Надей – отодвигался в неизвестность.
– Да, это всегда полезно… – согласилась она.
И встала…
И направилась к проему…
А Прохоров встал, имея решительное желание этому воспрепятствовать. Но на пороге она обернулась и жестом остановила его:
– Вы знаете, в прошлый раз я согласилась… – Надя поискала слова, – быть с вами. Я и сегодня от своих слов не отказываюсь, хочу только внести одно уточнение: мы физически должны остаться просто друзьями…
И ничего у Славы вчера не вышло…
Как он ни пытался, как ни старался, как ни напрягался…
Но Надя была непреклонна и ничего не объяснила…
Была благожелательна, ласкова, как никогда, даже погладила Прохорова по щеке, чего не позволяла себе (а может, ему?) раньше…
Но рассказать, в чем дело, наотрез отказалась…
И ушла к себе…
По некоторым намекам, по взглядам, по каким-то прошлым моментам Слава понимал, что пережила его женщина в прошлом некую трагедию, скорее всего, связанную с сексом, даже наверняка с насилием, но в чем она – эта трагедия, при каких обстоятельствах и что именно произошло, выяснить так и не смог.
Нет, он не был психопатом и чужие беды его не привлекали…
Не был он и специфически сексуально озабоченным, из той породы людей, что любят смаковать пикантные подробности (автор не знает, как такие люди называются, но уверен, что термин есть, и предоставляет дотошному читателю найти это точное определение)…
Просто по жизненному опыту он знал, что лучше что-то точно понимать в том, что произошло, потому что тогда есть шанс не сделать больно даже случайно. А кроме того, не будучи психоаналитиком, Прохоров сам дошел до того, что выговорить, сделать реально вне тебя существующей какую-то боль – есть единственный способ от нее избавиться.
Такое ощущение было, что подобное признание сходно с неким физиологическим процессом – попробуйте избавиться от разрушающего действия какой-то гадости, которая живет в вас, оставив ее в себе. Надо ее выкинуть, вышвырнуть, выпростать из организма…
И тогда уже можно будет начинать лечение…
А лечение в данном случае, он так считал, должно было состоять из ласки, нежности и заботы…
Потому что женщины в подобных ситуациях, кроме страха, еще просто теряют себя, им начинает казаться, что их – не существует. А в зеркале мужского внимания и любви они вполне могут опять обрести собственную персону, личность, самость, не знаю, как правильно сказать…
В общем, задача перед ним стояла нелегкая, вполне для какого-то святого или полусвятого человека, столько требовалось внимания, терпения и смирения…
А Слава ни святым, ни даже полусвятым не был, так что трудность задачи увеличивалась в разы, потому что там, где святой стерпел бы, не заметил, простил, вспыльчивый Прохоров мог взорваться, обидеться, раскричаться, и все, что было достигнуто предыдущими трудами, пошло бы насмарку в один миг.
Однако он считал, что сможет, справится, отогреет – нужно для этого только время, много времени…
А его-то как раз и не было. Точнее, оно было, только непонятно, сколько его впереди…
И не только то, что проем мог закрыться в любую минуту, делало все вокруг зыбким и нереальным. Но и то, что они никак не могли найти ответ на, казалось бы, простой вопрос:
Вместе, но куда?
Против начала двадцать первого века был категорический отказ Нади жить и даже появляться в светлом сегодня…
Плюс общая нелюбовь Прохорова к нашим временам.
За?
Да, в общем-то, никаких «за» Слава найти не мог, разве только то, что здесь он как рыба в воде – понимает, куда пойти и кому позвонить в почти любой ситуации…
Против начала двадцатого – в основном то, что произошло с «итальянцем».
Умный Володя решил ту проблему, в которую упирались все размышления Прохорова, изложенные в начале этой книги. Нужно было просто уехать из России, а лучше из Европы и переждать все войны и революции ближайшего для Нади времени. Зная более-менее новую историю мира, можно было даже перемещаться по разным странам, каждый раз оказываясь в месте спокойном и прибыльном.
Так что с этим – все понятно…
Финансовые проблемы тоже решены – «зять» оставил ему десять тысяч на первые расходы, а когда они встретятся, Прохоров будет просто богат. Богат так, как никогда в своей той жизни не был. Володя пытался всучить ему половину того, что имел, сразу, но это было просто глупо при том, что наш герой мог все-таки остаться в нашем времени, а система встречи была разработана точно и правильно.
С документами тоже все в порядке, «зять» постарался…
Был еще один важный аргумент за ту сторону, который пришел Славе в голову как раз в процессе этих его вечерних размышлений.
Если с ним что-то случится, а при двух инфарктах ожидать третьего в любой момент можно и нужно было, судьба Нади очень по-разному выглядела в том и в этом времени.
Здесь она не знала ничего, там – все…
Значит, выбора никакого реально не было, нужно было не решать, а искать, как реализовать это решение.
И реализация эта должна состоять из двух частей: продать все, что есть здесь – а почему он должен отдать это кому-то, а не своим правнукам по придуманному Володей хитроумному плану?
Вариант со случайной старушкой, конечно, тоже возможен, только на хрена ей две квартиры, машина, дача? Ну, с некоторым количеством наличных (например, с теми же, которые он не сегодня-завтра получит от Гороха) она справится, но вот что ей делать с немаленькой библиотекой «зятя» – в основном поэзия и библиография?
Так что, не из жадности (бабуле на улице в этой странной ситуации, когда некуда девать деньги, можно дать сотню или даже тысячу грина), а просто следуя за здравым смыслом, нужно срочно заняться распродажей своего и «зятя» имущества и тащить кэш в банк, как условились…
Вторая проблема была сложней…
То есть здесь у себя Прохоров справился бы с ней элементарно. Поскольку сама идея решения была правильной, оставалось только найти правильную форму.
Что он бы сделал здесь?
Позвонил бы Арнольду и тот пригнал бы свой театр в этот самый переулок. Гремела бы музыка, толклись бы здесь пара десятков актеров обоего пола в ярких костюмах, среди которых затеряться – раз плюнуть…
Кстати, надо обсудить с Надей – не выход ли это? Пригласить цыган с медведями и бубнами, самому нарядиться вожаком или просто старым цыганом?
А, что-то в этом есть…
На крайний случай, можно использовать Арнольда и на той стороне, а потом они вернутся обратно в наши дни…
Хотя вот это – вообще бред, не могут же они с Надей уйти, не разобравшись с проемом? А с какой стороны приступать к этой проблеме, он вообще не имел ни малейшего представления…
