Вот так и начинается вторая часть: крики, гарь, смрад и чад, но вот обломки, налетавшись по воздуху, приземляются, пыль успокаивается, свет гаснет, наступает тишина.
Она давит, она просачивается, она входит в поры.
Самое время проверить, на месте ли собственный хвост?
Собственно, наверное, конечно… но, все-таки…
Осторожно оборачиваемся – вот ведь темень какая – по-моему, да.
На месте.
– Что будем делать? – это спросил не я.
– Сначала найдем фонарь, – это ответил не я.
Я вообще ничего не говорю. Я хочу раствориться в темноте. Помните, что сказал Дух? Сначала они сожрут припасы, потом крыс, а затем будут играть со мной в гастрономические прятки.
– Я нашел фонарь.
Ну вот, теперь у них есть фонарь. Интересно, на сколько он рассчитан?
– Горит?
– Горит, – загорается фонарь.
– Погаси. Аккумуляторов в нем хватит только на сорок восемь часов.
Досадно, что не на восемь.
Нельзя сказать, что мне совсем не было жаль погибших людей.
Я их жалею конечно, не без того, но во время трагедии, когда вокруг летают обломки и ты сам от них ничем не отличаешься, тебе никого не жаль.
Разве может обломок кого-то жалеть?
Это чувство приходит позже и только в том случае, если на тебя не организуется охота.
А на меня она скоро будет организована.
Я же чувствую. И Дух говорил.
Так кого мне жалеть?
– Вот он!
Господь Вседержитель!
– Где?
Царица заступница!
– Да вот же!.. Вот он!.. Нашел!.. Еще один фонарь!..
Фу-ты… люди… вы меня… ну надо же… бля, как здесь говорят… вы бы… это… проще лицо делали что ли, когда фонарь находите… я же…
– Не горит, сволочь.
Действительно! Действительно! Скотина, сволочь, мерзость, срам – не горит – а я уже испереживался весь.
Я уже… Господи… я с ними совсем изведусь…
– Надо проверить носовую переборку.
Да! Да! Давайте! Давайте проверим! Да! Ее! Носовую переборку!
– Шурик, постучи.
Это мой хозяин. Похоже, я начинаю успокаиваться и различать их по голосу. Шурик стучит в носовую переборку – в ответ ему тишина.
– Никого… Теперь стучим в кормовую…
Постучали – тоже ничего.
– Все отлично, мы в отсеке, а с обеих сторон людей нет. Связь! Надо проверить связь.
Проверили.
– Связи нет. Глубиномер!.. Надо отыскать глубиномер!..
Отыскали глубиномер. Не знаю, что он сказал им, но, после того как они в него вперились, они как-то успокоились.
– Лодка, судя по всему, на ходу.
Интересно, как они это поняли, глядя в глубиномер.
– Слышите?
Да! Что? Что слышите?
– Вода.
Где вода? Где?
– За бортом переливается… Журчит… Значит, мы на ходу и в корме люди есть.
Господи, как я рад!
И как здорово, что все, о чем говорил Дух, сбывается!
Да нет, не здорово… они же сейчас начнут еду искать.
– Надо найти еду.
А воду они будут слизывать со стен.
– А воду?
– Можно слизывать… со стен…
Сейчас они за крыс примутся.
Спокойно. Не сейчас. Сначала они обычную еду найдут.
– Есть!
Что есть, что?!
– Есть еда! Я нашел хлеб.
Поздравляю вас, люди… вы необычайно положительно умны…
Пора успокоиться.
И тогда ко мне вернутся все мои способности.
Мои способности восхищать и предвосхищать.
Восхищать самого себя, а предвосхищать события.
Чтоб успокоиться, я буду смотреть, как люди едят. Они едят хлеб. Мой хозяин – медленно, тщательно пережевывая каждый кусок, Юрик – жадно и быстро, Шурик – совершенно отрешено.
– Надо проверить воду в умывальнике, – подал голос Шурик, – по-моему, перед аварией была нагружена цистерна пресной вода первого отсека, а если это так, то воды у нас будет навалом.
Юрик немедленно бросился к умывальнику и проверил:
– Есть вода!
Все сейчас же напились.
Это хорошо. Хорошо, что вода есть. Дух ошибся, нам не придется слизывать ее со стен. Может быть, он ошибся и насчет всего остального, и они впоследствии, поедая крыс, чему я лично не великий противник, тем и ограничатся, оставив мой хвост при мне.
Увидим. Не будем спешить.
– Надо постучать по трубопроводам, идущим в корму, вдруг нас услышат, – проговорил мой хозяин, и Юрик немедленно бросился по ним молотить.
Мне иногда кажется, что все они трое теперь единый организм. Причем, если Шурик и мой хозяин – это голова и верхняя часть туловища, то Юрик – прежде всего руки и ноги. Только они заикнулись – он уже побежал.
ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ
Эти два дня были посвящены тому, что мои двуногие собратья нашли средство, выделяющее кислород, снарядили его, потом стучали по трубе, прислушивались, опять стучали, опять прислушивались, гадали об ответных стуках, потом искали дополнительную еду, потом нашли ее – по ложке на каждого – и съели.
– Скоро будем есть крыс! – заявил Шурик, и это заявление меня не удивило. Нельзя сказать, что оно для меня было совершенно неожиданно, тем более что за последнее время я поймал и съел всех оставшихся крыс, но оно – это заявление – заставило задуматься… и представить себе, как они ловят этих маленьких зверьков, раздирают их на части и жадно поедают… Нет! Я этого не выдержал бы. Это зрелище не для меня, поэтому я сам поймал и заранее съел всех.
– А давайте поймаем кота! – сказали они друг дружке в тот самый момент, когда обнаружилась пропажа крыс.
Еще два дня были посвящены этой дивной затее. Меня подстерегали, ловили, принюхивались, определяли на звук, хватали в темноте, шли по следу, брали в кольцо, в клещи, наваливались из засады.
Наконец все устали и отвалились.
– Все!
После этого наступило затишье. Они молчали, потом мой хозяин сказал Шурику:
– Расскажи чего-нибудь.
– Чего рассказать?
– Чего-нибудь веселое.
– Что-то ничего не лезет в голову.
– Юрик, а ты?
– Я тоже себя чувствую не очень.
– Тогда я вам расскажу.
Когда я уволюсь в запас, я куплю дом в деревне.
Чтоб далеко от дороги, чтоб речка и лес. А в лесу чтоб было много грибов, которых можно сушить, и ягод.
Я люблю собирать грибы и ягоды. Идешь – никого, только птицы с ветки на ветку, с ветки на ветку.
Это сойки.
А дом чтоб стоял на краю и за ним сразу лес.
Я бы его окопал по периметру – я имею в виду дом. Сделал бы широкую канаву, и она бы заполнилась водой.
Там бы караси развелись, и их можно было бы ловить.
Бреднем.
Разденешься, зайдешь в прохладную воду, заведешь бредень и потом вытягиваешь его.
А в нем караси.
Их еще жарить хорошо.
А дом двухэтажный.
А на втором этаже надо сделать окна в крыше. Тогда будет падать свет сверху. Я видел. Это очень красиво.
А дорожки выложить плитками.
Я сам сделаю эти плитки. Это будет мировой дом.
Потому что это жилье, и о нем надо заботиться.
Я бы и картошку выращивал. Ее же тоже надо любить. Картошку. О ней надо думать, и тогда она вырастает до невероятных размеров. Просто нельзя сажать всякий мусор. Надо очень внимательно отбирать картофель на семена. А то еще можно выращивать из семян. Там есть такие зеленые ягоды. Разрежаешь их и выковыриваешь семена. Я читал.
Потом разведу кур. У меня будут свежие яйца. Молоко. Можно корову завести.
А лучше – пчел. Говорят, пчеловоды долго живут.
А утром встанешь – и пошел по росе. Холодно. Ноги стынут. Прибежал и забрался в кровать, накрылся с головой – тепло.
Пробил бы скважину – была бы вода.
Стены в доме утеплил бы. Печку сделал бы. Зимой натопил – дров полно.
Люблю дрова заготавливать. А плетень я сделал бы из вербы – она хорошо плетется. Грибы бы выращивал. Сделал бы такие специальные ниши в погребе.
Шампиньоны.
Кроликов бы завел. Племенных. Или нутрий. Их веточками вербы можно подкармливать.
А под коньком крыши свили бы гнездо ласточки. Или стрижи. Перед дождем они здорово свиристят. Я бы по ним даже угадывал грозу.
Люблю грозу. Сначала клубится, собирается и на душе тяжело, а потом как грянет – и молнии все небо растрескали.
А хлынет – как из ведра.
Я под дождем люблю мыться. Вышел в плавках – тебя и помыло. Хорошо!..
Потом хозяин замолчал.
Другие тоже ни звука.
А я вдруг подумал: «Эх, вы, люди! Вот ведь как вы устроены. Становитесь людьми в самый что ни на есть неподходящий момент!» – потом я сам вышел им навстречу.
– Смотрите! – сказали они. – Вот же он, кот…
3убная система резко выраженного плотоядного типа. Клыки длинные, изогнутые. Коренные зубы, ряд которых укорочен, обладают острыми режущими вершинами. Важную роль в поедании мяса играет чрезвычайно шероховатый (подобно терке) мускулистый язык, покрытый заостренными, изогнутыми роговыми сосочками.
