1936 год. Групповая фотография в бутсах, майках с буквой "Д" на груди: Костя Зыков, Ваня Маевский, Гунька Сыбин, папаша и другие.
1959 год. Хотели повысить в звании, но, опившись, потерял партийный билет. Коньяк, говорит, меня сгубил - надо было, как раньше, водку пить, тогда бы и не потерял я, говорит, то, что до слез дорого сердцу каждого честного коммуниста... (И удостоверение, и ключи от сейфа, заметим в скобках, а курсив - наш...) Играл, играл и доигрался. Я ничего о нем не могу сказать. Он умер слишком рано, чтобы что-то сказать мне. Он умер, когда мне было пятнадцать лет, и я никогда больше о нем ничего не узнаю. Ехал в командировку, доехал до вокзала и умер. Вот и разберись тут попробуй!..
...Било полночь. Я позвонил в звонок.
- Кто? - спросил Саша.
Я молчал.
- Кто там, кто там, кто там? - повторял и повторял Саша, отпирая двери.
А увидевши меня, в ужасе отшатнулся. Ибо еще совсем недавно я говорил ему из Мурманска, что не могу прилететь и буду только завтра, а он весь вечер читал толстую кретинскую книгу Карла дю Преля "Философия мистики", которую велела ему читать его идиотка подруга, с которой он тогда "жил".
— Ты что испугался-то? - испугался я.
Сашу трясло.
— Ты говорил, что в Мурманске? - еле выговорил он.
— А я взял и прилетел, - подмигнул я.
- Ты так больше не шути, не шути так больше...
(Прыгали губы...)
— Да что тут такого-то? - сердясь, удивился я.
— А ничего! Подлец, и все тут! - нелепо выкрикнул Саша.
П-Р-А-В!!!
- Ты что, уж сразу мне и "подлеца" совать?! - выкрикнул и я.
Надутые, мы немного постояли, друг на друга глядя, а потом сели выпивать. Отец Саши в давние годы поймал Колчака, учился в Институте Красной профессуры, строил Норильск, а в указанный период моей молодости умирал от рака. Сам Саша после смерти отца сильно пил, тусовался с мистической дурой, читал Бердяева и сидел в дурдоме. Сейчас он вполне положительный персонаж эпохи. Расставшись с ошибками молодости, женился, завел троих детей и купил за восемь тысяч летний домик под городом Малоярославцем Калужской области. Мистическая дура стреляла в него, а потом вышла замуж за шведа и уехала туда, где русские люди моют посуду. Сейчас она работает на радиостанции "Голос Родины". Я тоже с ней "жил". Аверочкин по спору себе палец топором отрубил в 1956 году. Теперь его зовут Вадим Николаевич. Он служит ГИПом, главным инженером проекта, помогает братской стране разрабатывать ее богатства и недавно рассказал мне, что современная технология научилась высасывать кофеин прямо из кофейных мешков, так что всякий кофе, который мы покупаем в магазине, - дерьмо. Лена Зайцева окончила Станкин. В девятом классе она декламировала со сцены: "Это внучка старой большевички, синие задорные глаза. За простую девушку-москвичку все собранье голосует "за"!" Ее любил однокурсник-белорус, а она его - нет, о чем мне говорила. Она вышла замуж за белоруса. Теперь у них двое очаровательных малышей, старшего уже в пионеры приняли. Николайчук издавал в 1960 году самиздатский журнал "Свежесть", за что был исключен из университета, но потом его восстановили. Он строил фанерный комбинат и прошел путь от молодого специалиста до главного инженера этого уникального предприятия. Ныне - ответственный партийный работник по линии фанеры. Похлопаем Николайчуку, он нашел свое место в жизни. А вот Молев, разбежавшись на 16-м этаже, бросился в окно, и его довольно долго не могли опознать. Задорников был заика. Чтобы выговорить, он вынужден был повторять: "Вот ы ну, вот ы ну..." Сын полярного летчика (и красавица мама в крепдешине). Для утешения поступил в Комсомольский Активный отряд (КАО), где малолеткою снимал допрос со шпаны. "Вот ы ну, - говорил, - признаваться будем или запираться?" Глава КАО получил двенадцать лет по случаю садизма, распутства и взяточных поборов, о чем была статья в газете, осуждавшая "примазавшихся к благородному делу охраны общественного порядка". Каовцев поразогнали. Задорников, по слухам, окончил специальное учебное заведение, нынче служит в Самой Грозной Организации и заикаться перестал совершенно. Овладел польским, чешским и венгерским языками, а также наречием пушту (говорит и переводит со словарем). Галямов-сын никаких учебных заведений не кончал. Накурившись анаши, ходил по Центральному телеграфу и всем встречным показывал краденые американские наручники. Будучи молодым человеком, спер полевую армейскую рацию и обменял ее на пистолет "ТТ". В тюрьмах сидел безвылазно, а как на секунду выйдет, тут же всех встречных зовет в ресторан или женится на продавщицах из продовольственного магазина. Кононович мальчонкой читал Кьеркегора, в возрасте тридцати двух лет стал антисемитом, написал книгу "Динамика расы" и убил свою еврейскую жену огромным русским топором. Молодца второй год лечат в казанской спецпсихушке... Вылечат, не извольте беспокоиться. Наталья Алексеевна писала стихи Николайчуку в журнал под псевдонимом Нота Ната, это ей один московский эстет такой псевдоним придумал. Нота Ната вдруг узнала, что Юлик, кроме того, и гомосексуалист, отчего ей пришлось выйти замуж за офицера Козлобородова. Козлобородов построил четырехкомнатный кооператив в Вешняках и в мае 1980 года погиб, "выполняя свой интернациональный долг". Рыдали у цинкового гроба... Уж выросла приемная дочка Козлобородова, Катя, уж заневестилась, озорница. Художник Слава Лучников изобрел новое течение в живописи под названием "лучизм", но выяснилось, что лучизм уже изобрели раньше. Тогда Слава не растерялся и научился делать экстерьерную мозаику "Родина зовет молодежь". Страшно разбогател, живет припеваючи. Мать у него малограмотная. Он был во Вьетнаме.
Поэт Беничамский служит сторожем в бывшей Олимпийской деревне. Он умеет читать и писать по-гречески. Эдуард Прусонов стал лауреатом премии имени Ленинского комсомола. Каблуковский теперь далеко. Лещева приняли в Союз писателей, а меня, напротив, оттуда выперли. Я раньше тоже очень сильно заикался, еще хуже Задорникова, но потом вылечился, принимая в геологических экспедициях громадные дозы водки, и не только вылечился, а чересчур даже стал болтлив, что меня и погубило (или погубит...).
О поколение!.. О молодость моя!.. О времена, когда премьер в украинской вышитой рубахе бросал в толпу пряники, конфеты и медные деньги!.. О годы, о времена, когда я картошкой торговал, работал на комбайновом заводе, учился в школе, в институте, ходил на занятия лит-объединения "Кедровник" при газете "Вперед", летал в Мурманск, пил водку, уважал девушек, считал на логарифмической линейке, читал журнал "Юность", жег в лесу костры и клялся с Николайчуком над скальным обрывом "сохранить все это"!.. О молодость моя! О молодость наша!.. Детей, внуков и правнуков той героической эпохи!..
Хохочу и плачу! Начал - веселясь, а теперь вот - плачу... Плачу... Плачу...
Но Москва слезам не верит, и правильно делает, что не верит, эта строгая Москва. Ибо нет в мире невиноватых. Выжил - значит, подлец. Жив - значит, виноват. А перед кем - не знаю, не знаю, не знаю. Ибо сам своей вины не чувствую. Знаю, но не чувствую. Следовательно, я и раньше плох был, а теперь еще хуже стал.
И хватит ныть, и хватит нюнить. Раньше времена были хорошие, а теперь совершенно лучше стали. Ибо на месте ничего не стоит, все движется, движется, уходит в вечность, идет за горизонт. Все движется, лишь ты один стоишь. Стоишь, повесивши голову, и гадаешь, есть ли что еще вокруг тебя или ты уже совсем остался один.
ТЫ (вспоминая). Не слишком ли вы на мне сэкономили?
ГОЛОС СВЕРХУ (грубо). Не слишком! Не боись!
ТЫ (устало и печально). Да я и не боюсь особенно-то... (Спохватившись, затягиваешь.) Подлец я, подлец!.. Подлец я, подлец!.. А все остальные граждане Страны Советов - хорошие...
ГОЛОС СВЕРХУ (удовлетворенно). Правильно, товарищи...
Жесткая жизнь, жестокая жизнь! Хотя б чуть-чуть была помягче, подобрее... Я был бы очень рад. Я был бы настолько рад, что вы б меня б и не узнали б! Я б совсем стал другой человек, совершенно. Встретили бы вы меня и не узнали. Я вам: "Здрасьте!", а вы меня не узнаете - такой бы я стал другой человек.
Поздно. Рассказ окончен.
КТО-ТО БЫЛ, ПРИХОДИЛ И УШЕЛ
Однажды одна кра-асивейшая дама заходила со своим мужем в троллейбус. А зашла она уже без мужа, потому что ее муж отстал от троллейбуса, оттиснутый.
И кричал издали. Но дама, не чуя этого факта, решительно просунулась вперед и крепко уселась на латаное кожаное сиденье. Как раз впереди Андрюши-Паука, который ехал неизвестно куда и мечтал где-нибудь подбить деньжат.
Радостная, возбужденная дама, не оборачиваясь, спросила своего, как она думала, мужа, а на самом деле Андрюшу-Паука:
- У тебя медные копейки есть?
Андрюша же в ответ сначала вздрогнул, а потом и говорит:
- Да иди ты, тетка, к БабаЮ на шестой килОметр мухоморы собирать аль на хутор бабочек ловить.
Изумленная тетка, услышав незнакомый голос своего мужа, все-таки обернулась, изучила Андрюшу и страшно закричала:
