После такого съёмка для Miss Teen проходит замечательно. Следующие шесть часов я надеваю и снимаю восхитительную одежду. Все наряды невероятны и настолько идеально сидят, что я чувствую себя просто созданной для того, чтобы прыгать и танцевать в них, сливаясь с образом храброй и героической Зены. Аманда Эйлат, глава бренда, выглядит восхищенной.
– Ты превосходно передаешь дух коллекции. Просто сияешь.
Я в курсе. Я даже чувствую это.
Сегодня снова мой сопровождающий – папа. По пути домой мы говорим о деньгах.
– Мы должны создать трастовый фонд, – шепчет он удивленно. – Нужно убедиться, что ты получаешь проценты. О, и налоги. Нам нужен кто-нибудь, кто бы помог разобраться с этим, – он замолкает. Бьюсь об заклад, он никогда не думал, что однажды будет помогать своей дочери-подростку управлять собственными тысячами. А потом он выныривает из этих размышлений.
– А теперь послушай, милая. Ты уверена, что хочешь этим заниматься? Потому что ты не обязана.
Я делаю серьёзное лицо и уверяю папу, что да, меня совершенно не смущает, ох, поездка в Нью-Йорк для работы моделью у ведущего фотографа и зарабатывание денег, которых мне бы хватило на безбедное существование лет до тридцати.
Серьёзно, я с этим справлюсь.
В школе я не упоминаю о произошедшем за последние дни. С Дэйзи мы говорим о таком дома – если речь идёт не об Аве – но это всё кажется слишком странным, чтобы обсуждать в школе. И я до сих пор не забыла первую реакцию Дэйзи, когда я рассказала ей о работе модели. Она была совсем не положительной. Так или иначе… с тех пор, как обнаружилась моя внутренняя Зена, я просто не испытываю потребности в том, чтобы производить впечатление на всех вокруг. На самом деле мне даже нравится вести секретную двойную жизнь. Никто не видел моего провала на ТВ, и ни одна из моих фотографий ещё не была опубликована, так что я собиралась подождать этого события, прежде чем рассказывать всем. Таким образом я ещё и избегала взгляда Кэлли «Да ладно?», что было хорошо.
Однако спустя несколько дней после того, как Тина поведала мне новости о рекламной кампании для парфюма, пара длинных ног спустилась по школьной лестнице позади меня, когда я брела к автобусной остановке. Я оглянулась назад. Дин Дэниэлз. Кто, «совершенно случайно», – впервые в истории – идёт той же дорогой, что и я.
– Привет, Тед. Ты домой, да?
Две странности: во-первых, куда делась «Пятница»? И, во-вторых, естественно, домой. Куда я ещё могу идти? И почему он внезапно стал таким косноязычным?
Дин кашляет.
– Эм… кое-кто сказал… что ты… – ещё кашель, – вроде как модель. Это правда… или как?
– С чего ты взял?
– О, да ничего такого. Просто кузина Натана Кинга работает в этом модельном агентстве. Они там действительно в восторге от новой девочки. И она… – кашель, – …эм, наверняка станет, ну, ты знаешь, типа знаменитой.
– О, действительно. Очень интересно.
Мы подходим к автобусной остановке. Я высматриваю автобус, который, кажется, и не планирует появляться на горизонте.
Дин медлит.
– Ну, так? – спрашивает он.
– Э, извини?
– Это ты?
– Почему тебе вообще это интересно?
Дин опускает взгляд и шаркает ногой.
– Знаешь… модели…
Нет, на самом деле, не знаю. Что он вообще подразумевал под этим «модели»? Какие модели? Его лицо морщится от смущения, и сам он старательно избегает моего взгляда.
– Что?
– Ладно, ты знаешь. – Его лицо морщится ещё сильнее. Он выглядит почти так же неловко, как я на занятиях хора в прошлом семестре. Затем он встречается со мной глазами на долю секунды и издает грязный смешок. – Ты знаешь… модели. Больные.
– Больные?
– В хорошем смысле. Ты знаешь…
Снова такой смешок, но помимо этого, Дин действительно не находит слов – впервые за всё время нашего знакомства. Не считая «больные», которое, очевидно, не считается. Это странно. И неловко – для нас обоих.
– Ладно, мне пора, – говорю я ему, доставая свой проездной для автобуса.
Автобуса всё ещё нет. Пожалуйста, только бы он не заметил, что я смотрю на пустую улицу.
– Ага. Конечно. Ну, как-то так. Круто. Увидимся завтра. – Он плетётся прочь, рюкзак подпрыгивает у него на плечах.
Я понимаю, что ни разу не ответила на его вопрос, но всё равно завтра новость разнесётся по всей школе. Если кто-нибудь додумается заглянуть на сайт Модел Сити, отрицать будет бессмысленно. Тогда я официально стану «Тед Ричмонд, моделью».
Я привыкала ощущать себя «Зеной, тайной Королевой Воинов», и мне это нравилось. Хотела бы я продлить этот момент, но судя по совершенно странному взгляду Дина, время ушло.
Разумеется, пару дней спустя, благодаря кузине Натана Кинга, новость о моей поездке в Нью-Йорк стала известна всем в классе. Кэлли смотрит настолько ревнивым взглядом, что это почти причиняет физическую боль, и многие девочки вообще со мной не разговаривают. Совсем не та реакция, которой я ожидала. Они словно поделились на тех, кто злобствует у меня за спиной, и тех, кто слишком ошеломлен, чтобы хоть что-то сказать.
Мальчики хуже. «Модели. Больные». Хотела бы я, чтобы это прошло. Я думала, что все будут под впечатлением пару секунд, а потом вернутся к нормальной жизни. Я не хотела, чтобы ребята просили мой автограф на математике.
Мисс Дженкинс печально улыбается мне своими малиновыми губами, будто бы я присоединилась к команде противника. Мистер Андерсон более косноязычен, чем обычно, и просит меня демонстрировать пение больше, чем за весь предыдущий учебный год. Даже директор вызывает меня к себе в кабинет для долгой беседы об успеваемости и запасной профессии.
Потребовалось несколько ночных бесед с Авой, чтобы убедить меня, что всё это временно и в любом случае полностью окупится, когда я начну работать с ведущими дизайнерами и фотографами. Не говоря уже о серьёзных заработках. Но я начинаю понимать, почему так много девушек, которых я встречала на кастингах, больше не ходят в школу.
Съёмки для парфюма намечены на конец ноября. Я должна пропустить день занятий, но мама согласилась при условии, что такое больше не повторится, потому что я так взволнована, и папа убедил её, что мне полезно увидеть Нью-Йорк.
Мама поедет со мной, потому что у папы намечены несколько встреч. Я надеюсь, что это не встречи с привлекательной ТВ-ассистентом, но это не то, о чём можно просто спросить, и в данный момент происходит слишком много всего, чтобы беспокоиться ещё и из-за этого. Надеюсь, теперь, когда Аве лучше и наши жизни возвращаются в привычную колею, мама будет менее напряжённой, и папа будет ходить выпить кофе с ней вместо всяких там ассистентов.
Мы с Авой не обсуждаем эту тему. Больше всего мы говорим обо мне и Манхэттене, о деньгах, гламуре и всяких бесплатных штучках от «Константин и Рид», которые они, вероятно, мне презентуют, и что из этого подойдёт Аве, и если подойдёт, то сколько из этого она сможет заполучить, и насколько взволнованы будут пациенты нашей бритоголовой группы в госпитале, когда мы расскажем им. Я думаю, что сильно.
Затем, неделю спустя, мне звонит Кассандра Споук.
– Привет, моя милая девочка. Ты в восторге от своей работы? Слушай, мне нужно обсудить с тобой некоторые детали. Мы можем встретиться на моей территории? Так куда приятнее, чем в офисе. Сегодня вечером я как раз свободна. Ты можешь поменять свои планы?
– Конечно, – нервно отвечаю я. Почему со мной говорит глава агентства, а не мой обычный агент? – Эм, а что случилось с Фрэнки?
– О, ничего особенного. Она разбирает потерянные паспорта в Стокгольме. К тому же это такой важный этап для тебя, Тед. Это может стать началом твоей карьеры. Мне всегда нравилось лично контролировать процесс, когда речь идёт о чём-то особенном.
Кассандра объясняет, где она живёт, и это оказывается дом неподалеку от Букингемского Дворца. Я думаю, для многих людей это прозвучало бы как совершенно обычный адрес в Лондоне, но, когда ты живёшь здесь, ты знаешь, что никто не живёт поблизости Букингемского Дворца. Тот район застроен монастырями, зданиями парламента и несколькими другими дворцами, в которых живут королевские семьи и премьер-министр. Возможно, если повезёт, вы получите возможность жить в одной из крошечных квартир, впихнутых между этих зданий, но целый дом? Я просто обязана это увидеть.
– Полный порядок, – говорю я, – Я приеду.
– И вызови такси, – добавляет Кассандра. – Я не хочу, чтобы ты в одиночку бродила вечером по городу. Мы заплатим по счёту.
Я действительно начинаю любить эту работу.
Мамы нет, папа пишет, а Ава спит. Папа предлагает составить мне компанию, но я не хочу, чтобы он оставлял Аву одну. Он соглашается, что я могу съездить к Кассандре, если вернусь к половине десятого.
