— Страсть как есть хочется, милая Роксана Федоровна!
Через четверть часа я уже вовсю жевал.
Проглотив последнюю ковригу, хлопнул ладонью по столу.
— Благодарю за удивительное угощение. Ваш дом — мой ресторан.
Чародейка лучисто улыбнулась. Ее супруг, до этого вежливо наблюдавший за работой гостевых челюстей и чрева, поправил очки на вопросительном носу и обратился ко мне с разговором приватным.
— Был третьего дня в «Академкниге». Увидел там вашу монографию о Малюте Скуратове. Начал ее смотреть и зачитался, хотя английского языка, увы, не знаю. Очень интересное исследование! Мне рассказывали, что в Америке книга пользуется незаурядным успехом. Поздравляю!
— Отчего ж вы не купили ее по дешевке?
— Боюсь, мне еще десять дней тянуть до получки.
Я участливо улыбнулся расчетливому астралу.
— Цена кусается — жена ругается.
Водолея, однако, тянуло поговорить на более смертотрепещущую тему.
— Как по-вашему, Иван Грозный был экстрасенс?
— Нет, экстрасволочь.
Волшебник восторженно вздрогнул.
— Роланд, вы один из немногих западных исследователей, нутром чующих наши реалии. Я бы сравнил вас с хирургом, который скальпелем анализа рассекает больную плоть русской культуры, не смущаясь брызгами крови и гноя.
— Спасибо на доброй метафоре.
— Я говорю это в полном сознании своей объективности: вы никогда про меня не писали.
Последние слова моего фэна заглушили веселые визги Водольят, устроивших на кухне пищевой бой. В воздухе носились огрызки и отрыжки. Вот тебе и тьфу! Я поспешно встал из-за стола, дабы выйти сухим из рвотной ситуации. Кудесник умолял драчунов успокоиться, но те лишь посылали его туда, где не светит солнце.
Все смешалось в доме Водолеев.
Как золотую кость меня это покоробило, как бывалого батьку возмутило. Мои сыновья, несмотря на наследственно-игровое отношение к жизни, никогда бы не посмели так себя вести!
Я решил навести в чужом, но ставшем мне близком семействе порядок.
— Хочу ближе познакомиться с вашими отпрыщами, — сказал я чародейке, которая пыталась приручить детей при помощи пощечных поцелуев. — Я уже второй раз у вас в гостях, но до сих пор не знаю, что заставляет их тикать!
Водолеи согнали Водольят в кучу-малу. Я подошел к ним и принялся их рассматривать.
Детей было трое: пара мальчиков семи-восьми лет и крохотная девочка. Они не стояли спокойно на месте, а переминались на своих тонких ножках и произвольно гримасничали.
— Какие вы хорошенькие, — сладко прошептал я. — Как вас зовут, милые человечки?
Водольята глазели на меня разинув рты, из которых текли прозрачные детские слюни.
Хозяйка с материнской гордостью представила мне членов шайки.
— Дантон, Демулен, Гильотина.
— В этих именах чувствуется намек на некие исторические события.
— Когда дети родились, я писал диссертацию о Французской революции, — объяснил Водолей.
— Думаю, им трудно приходится в школе. Наверное одноклассники жестоко их дразнят по имени-отчеству. И поделом: ваши отпрыщи зверские шалуны!
— В школу они не ходят. Мы с женой даем им домашнее образование. Я веду с ними гуманитарные предметы, а Роксана — математику и астрологию.
Я понял, что Водолей любит своих детей не меньше, чем Водолейка.
— Дяденька, а почему ты голый? — спросил Дантон.
Я харизматически хмыкнул.
— Посмотри внимательно на мои чресла: они покрыты трусами «Austin Reed» стиля «super briefs».[177]
— Наша мама тоже сидит без ничего, когда общается с духами, — сообщил Демулен.
— Работа у нее такая, — сказал я и бросил взгляд на Водолейку. Разоблаченная волшебница была цвета винегрета!
Дантон, возбужденный репликой брата, бросился защищать ее честь: как многие первородные сыновья, мальчик испытывал к матери особенно теплые чувства. Он стукнул Демулена по башке, Демулен врезал ему в живчик, и кухня наполнилась новым раундом писков.
В ужасе от детской склоки Водолей вскочил на подоконник и прикрыл лицо руками.
— Ваши мальчики суть близнецы, — заметил я его супруге, которая осторожно приближалась к буянам с целью их усмирения.
— О нет, просто они оба похожи на маму! — Дебелая колдунья попыталась обнять остолопиков, но те лишь отбивались от нее руками и ногами.
— И на папу тоже. У вас с Гасхолом Торезовичем сильные гены. Сразу видно, что дети в мать-отца, а не в проезжего молодца!
Водолеи радостно поперхнулись. Даже Дантон, который к этому времени поверг Демулена на спину и пытался вонзить в него вилку, на секунду перестал мучить брата и посмотрел на меня с искренним восхищением.
Я показал на Гильотину. Она цедила из носа соплю и вытягивала ее в длинную желтую спираль.
— Ваша дочка прямо Гауди какая-то!
Водолей, все еще скрывавшийся на подоконнике, по-отцовски напыжился.
— Да, она очень артистичная.
— И очень хорошенькая. Осторожно! Лет через десять на нее начнут заглядываться похотливые подростки.
— А мы им дадим от ворот поворот. Правда, мой котик? — Некромант слез с подоконного насеста и притянул малолетку к себе. Та нехотя прильнула к грудной впадине папы, а потом укусила его за ухо.
Водолей закивал от боли.
— Ждем не дождемся, когда у дочки выпадут молочные зубы.
Гильотина чихнула и принялась ковырять пальцем в крохотной ноздре.
— Ах ты моя баловница, — умилился отец. — Что, опять простудилась?
— Дантон-гандон съел мой носовой платок, — пропищала мелкая ябеда и лягнула братика. Тот пнул Демулена в живот, и драка возобновилась, на сей раз при участии кулаков и каблуков.
Мальчики кровавые в глазах все больше меня раздражали, но я терпеливо ждал, пока родители разнимут израненных микробойцов.
— Ну-ка дети, ведите себя прилично, а то что подумает наш гость? — сказала Водолейка.
— На фиг он сюда приплелся, — пискнул Дантон. — Мы хотим мультики смотреть, а не с вами сидеть на вашей вонючей кухне!
— Дантоша, как тебе не стыдно! А ну сейчас же проси у профессора Харингтона прощения.
— Сама проси, раз ты в него влюбилась. Тили-тили-тесто, жених и невеста!
Водолейка покраснела. Водолей побледнел.
Я покрыл густым баритоном какофонию детских визгов.
— Гасхол Торезович! В мой прошлый визит ваша супруга совершила квартирный полет. Не могли бы вы сегодня продемонстрировать что-нибудь телекинетическое из своего репертуара?
В кухне наступила тишина. Даже Водольята на минуту забыли бесноваться и выжидательно сгрудились у ног родителей.
— Пап, покажи фокус! — завопил Дантон.
Дети в унисон запрыгали, сотрясая посуду и окна.
— Фокус-покус, как в цирке.
— Разрежь маму на половину.
— На три части.
— На четыре.
— А потом склей ее задом наперед!
Дантон выхватил финку, крикнул «Ужь я ножичком полосну, полосну!» и бросился на мать («Мы с ним сейчас читаем Блока», — шепнул мне Водолей). Но Демулен толкнул брата в спину, и тот лягушкой распластался на полу, не успев совершить противоестественное убийство.
Видавшая виды Водолейка быстро пришла в себя и принялась набивать детские рты тортом — взяткой за хорошее поведение. Тем временем ее муж потушил верхний свет, снял очки и вытащил из кармана пинпонговый шарик. После чего лег плашмя на стол и вперился в белую сферку.
Шарик вздрогнул, замер, потом снова вздрогнул.
Я вежливо ахнул.
Кухня продолжала наполняться клубами пара, исходившими от моих спортвещей, что придавало ситуации дополнительную загадочность.
Телекинетик перевернулся на спину, вынул спичку, приблизил гиперболоидный нос к красной головке и стал со свистом на нее дышать. В воздухе запахло серой. Спичка воспламенилась.
Я тут же прикурил от нее, вызвав восторг Водольят.
— Дяденька, дай сигарету! — крикнул Дантон.
— А что скажут родители?
— Они сами курят.
— Ну ладно, только не затягивайся!
Порочный мальчик откусил фильтр, выплюнул его в коробку с тортом и с наслаждением задымил. Демулен и Гильотина вырвали у меня пачку «Capri» и тоже запыхтели.
Хозяйка умильно посмотрела на меня.
— Как легко вы нашли с нашими малышами общий язык, — сказала она грудным материнским голосом.
— Детки, девки и домашние зверьки всегда льнут ко мне.
Я взял Дантона за шею и подержал его на весу. Дичок вырвался и демонстративно стряхнул пепел на папу.
— Ваши отпрыщи любят бесноваться.
— Да, иногда с ними просто беда.
— Раз ребенок озорник — головой его в нужник!
Супруги нерешительно вздрогнули.
— Хорошо ли это?
— Послушайте опытного папана! Карательные визиты в ватерклозет дадут детям больше, чем кнут и пряник. Забудьте доктора Спока. Воспитывайте потомство на фарфоре!
