Человек влюблён в Бога! Влюблён, как глупая женщина, наделяющая возлюбленного всеми существующими и несуществующими достоинствами! Он и благ, и всеведущ, и всемогущ, и вездесущ, и совершенен, и прекрасен. Он податель всего… „Пусть мне докажут, математически докажут, что истина вне Христа – я останусь с Христом, а не с истиной», – воскликнул ФМ. Разве же это голос разума? Это голос любви. Может, для того и были налеплены куклы из праха, чтоб умную и холодную Вселенную вдруг пронизал дурацкий и трогательный вопль любви? Неистовой, безрассудной любви. Жаждущей и ждущей ответа.
А ответа нет. Как – столько веков страстных молений, подвигов, уверений в любви и верности, тысячеустые хоры, вопящие о милости и снисхождении, – а „красавица» наша даже и не взглянула на бедного влюблённого? Как же быть тогда с её добротой и справедливостью?
Да очень просто: надо объявить, что воздыхатель недостоин. Какой-то он шлимазл вообще. Жалкий какой-то, неинтересный. Всё умоляет, сочиняет стишки да книжки, плачет… Тут много кто постарался, объясняя нам, до чего ж мы грешны, несовершенны, слабы, дурны и глупы. Ай-ай! Как детки-то плохи! В кого бы это они уродились, вот что интересно? Не в мать, не в отца, а в проезжего молодца, что ли?
Ну, словом, мы извернёмся в любом случае. Подыхая на больничной койке, заточённые безвинно в темнице, потеряв близких, проживая среди рехнувшихся соотечественников в обезумевшей стране, – мы всегда сможем объяснить, почему сами виноваты, дурны, грешны, а никак не Он. Нет, только не это. Лучше пусть Его не будет, чем Он будет и будет виноват…»
– Это всё? – спросил Господь Бог.
Ангел с книгой в руках взглянул на нас и, казалось, в одно мгновение всех пересчитал.
– Всё, – отвечал он и добавил: – Это была, о Господь, очень маленькая планета.
Бог внимательно оглядел всех нас.
– Итак, начнём, – промолвил он.
Герберт Уэллс. Видение Страшного суда
Красная тетрадь. Записки Розы(продолжение)
«Вопрос об ответственности творца за творение существует исключительно для людей, занятых так называемым „творчеством». Сами с себя, а уж тем более с себе подобных мы частенько спрашиваем строго. Дескать, а что это ты тут понаделал, понаписал? Ты на кого руку поднял? А что это у тебя герой вытворяет – ты куда смотрел? Чего ты взялся людей мутить?
Вопроса об ответственности Творца за творение мы не можем ни решить, ни даже поставить толком. Их было лишь двое: библейский Иов и наш ФМ (скорее всего, то было одно и то же существо). Им (ему) – было позволено задать свои вопросы. Дух великого страдания возопил к Творцу и был выслушан. Это много. Это вообще предел возможного – что он был допущен и выслушан.
Дух великого страдания был настолько красноречив, насколько это возможно человеку. Если у Иова аргументами были только его собственные муки, то ФМ разжился ещё и бесспорными фактами всей последующей истории. Он хорошо и длительно готовился. Он старался.
Ответа не было и ему.
Л что, если ответа не было, потому что ответить было нечего?
Как так? Да так. Неистовая влюблё-о-онность в фантомный образ, как известно, заслоняет реальность, искажает черты действительного, живого лица. Мы ничего не понимаем о Создателе, потому что не желаем видеть реального, живого, существующего Создателя.
Разве будет ошибкой предположение, что весь облик и сама суть творения исходят из личности Творца?
Какова будет эта личность, если мы выведем, вычислим, познаем её из облика и сути творения?»
«Удивительно, что до сих пор люди, умные, даже проницательные существа, обладая таким изрядным запасом времени, таким объёмом разнообразных наблюдений, не свели всего изученного вместе и не создали подлинного исследования, совокупного портрета личности своего Творца. Нет, они либо напрочь отрицали очевидное – Его существование, – либо предавались сладострастным грёзам о всемогущем и любящем их Господине, у которого когда-нибудь концы сойдутся с концами в Его премудром гроссбухе и Он всем воздаст по заслугам. Совсем уж хитро вывернулся воздушный гимнаст Ницше, сообщив господам в шёлковом белье, что Бог умер, – ну, те не сильно плакали, – но, надо думать, настоящего Создателя, пользующегося отменным здоровьем, наш шалун несколько рассмешил, если Он был в хорошем настроении, и разозлил – если Он пребывал в плохом. Думаю, сначала рассмешил, а потом разозлил. Или вы хотите последовательности от создателя вулканов и тайфунов? Вы в самом деле ищете соразмерности в изобретателе слона и бегемота, сотворением которых наш Непостижимый так мило похвалялся перед Иовом?
Его нет, Он умер, Он блистает всеми своими силами и могуществами, но явно в стороне от нас, Его недостойных и погрязших в грехе, – любой вариант устроит несчастных влюблённых, любая химера пойдёт в пищу, всё, что угодно, – кроме правды.
Той правды, что Он есть, и Он не умирал. Он создал этот мир и распоряжается им. И если отбросить усилием воли завесу пылкой влюблённости, лицо Создателя можно будет даже и разглядеть.
Непознаваем, непредставим для нашего ума только масштаб этой личности, но вовсе не её суть, не её характер и очертания».
«Представьте себе нескончаемую вереницу всех властителей и всех гениев, которых произвело на свет человечество, всех, в ком подозревали горение Божьей искры и прозревали Божественную санкцию их деяниям. Что между ними общего? Крайняя сосредоточенность на себе, на своём, на своих победах и своём творчестве, на своей проповеди, наконец. Но искра состоит из того же, из чего состоит пламя! И Творец мира точно так же сосредоточен на себе и на своём, на своих победах и своём творчестве. Исправлять мир согласно нашим пожеланиям для него была бы такая же нелепость, как для писателя заботиться о благополучии действующих лиц романа. Для Создателя значение имеет только Он сам и его семейство (потому что там имеется семейство, и это мы ещё разъясним).
Возьмём, к примеру, страдания Сына. Это уж все знают. Страдания Сына – мы под тенью этого страдания живем два тысячелетия. Мы уже этими страданиями обкормлены до пресыщения, и тем не менее ежегодно возобновляемые ритуалы строго и упрямо воспроизводят одну и ту же картину, настойчиво возвращая нас к одной неудачной неделе в глухой римской провинции. Только это важно! Только это существовало на самом деле, остальное – краткий кошмарный сон. Две тысячи с лишним лет человечество приговорено помнить о Страданиях, и приговор исполняется неукоснительно, более того, только тем, кто помнит и чтит эти Страдания, ещё светит кое-какое спасение „там и потом».
Остальные – уж извините-подвиньтесь, хоть бы вы были набиты добродетелями от бровей до пупа. Нет, не кроткое «что ж вы, сволочи, сделали», а грозовое «Я вам покажу!» веками гремело в мире. Люта была расправа Отца за Сына!
Но, господа, Сын Божий Иисус Христос страдал три полных дня. Три дня! Окружённый учениками, почитателями, влюблёнными истеричками, находящий бесплатную пищу и приют под десятками крыш, прославленный умница, речистый красавец, молодой, здоровый, выросший среди любящих земных родителей, владеющий Божественными дарами, Иисус был арестован, избит и распят на кресте – вот вам три дня – после чего преблагополучно отбыл на небо к Отцу. И об этих страданиях поют, пишут, рисуют их две тысячи лет и конца-краю не видно. Три дня! Что это в сравнении с чудовищными страданиями человечества? Да возьмём самое простое, элементарное, бытовое – муки какой-нибудь всеми забытой бабульки, которая счастья и во сне не видала и лежит теперь годами, ходит под себя. Корчится плоть, корчится дух без конца. И кто поможет? Только один человек другому человеку. Только это и есть! А что важнее для Отца, что имеет для него подлинное значение – мы знаем: и это нам внятно. Жизнь семьи. Только жизнь семьи. Его семьи. А не куколок, которых он налепил из праха и может налепить сколько угодно. Вспомните – „Бог из этих камней может сделать детей Аврааму…»»
«Несомненно, наш Создатель – личность талантливая, особенно если учесть, что нам практически не с чем сравнить результаты его творчества – мы не знаем миров, созданных другими Создателями, и того, какое место Он занимает среди них, на „отлично» или на „удовлетворительно» Он сработал данный мир. Но воздадим должное: красота и величие – о, да. Равно как и уродство, и безобразие. Что бы это значило, однако? Откуда взял Создатель материал для творчества уродства и безобразия, где эти первообразы искажений? Но ладно. Оставим это. В юности я познакомилась с одним известным, выдающимся писателем. Он был действительно талантлив в своих сочинениях, но напрасно я искала следы этого таланта в его стёртой, скучной, пошловатой личности – фокус, который пытаются проделать многие искатели смысла, когда встречаются с так называемым талантом. Прочтите хотя бы „Гоголь в воспоминаниях современников», и плачевная картина отыскивания Божественного огня в повседневности носителя „таланта» вам откроется в достаточном блеске. Это мелодия очень старинной шарманки. Люди читают книги, люди видят полотна, люди слышат музыку – люди бросаются к творцу прекрасного и обнаруживают нечто заурядное, а частенько и порочное, несравнимое с тем, что сотворено. Бывает, что творца настигает неудача и он создает нечто недостойное своего дара. Но куда чаще мы видим иное: творение оказывается выше, интереснее, умнее, прекраснее, значительнее творца.
