— Всего два? — спросил Крюмме.
— Сначала выпьем! — сказала Ютта.
— Да. Значит, первый пункт — это дом, — продолжила Лиззи.
— То есть? — удивился Эрленд и отхлебнул еще вина. Кажется, началось.
— Может, стоит найти большую виллу? С двумя отдельными квартирами, разумеется. Но общим садом. Это все упростит.
— О, нет! — сказал Эрленд.
— И мне эта идея не понравилась, — согласилась Ютта. — Я так люблю этот дом.
— А я люблю нашу квартиру, — сказал Эрленд.
— И я тоже, — заметил Крюмме.
— А терраса? — спросила Лиззи. — Она же так высоко!
— Не страшно, — ответил Эрленд. — Когда я буду заказывать ров вокруг моего стеклянного шкафчика, я могу попросить рабочих натянуть наверху электрическую сетку с битым стеклом. Понимаете? Проблема решена.
— Если мы сойдемся на этом, — сказал Крюмме, — то ребенок будет… маленьким довольно долго, и у нас будет масса времени выяснить, что мы хотим, по ходу дела.
— Да, правда, — согласилась Лиззи.
— Если мы поймем, что наше нынешнее жилье плохо приспособлено для ребенка, обсудим и это, — продолжил Крюмме.
— И у нас есть предложение, — сказала Ютта.
— Ютта… Мы хотели дождаться кофе, — прервала ее Лиззи и улыбнулась. Обе неожиданно ужасно покраснели.
— Предложение по поводу дома? — спросил Эрленд.
— Нет, — сказала Ютта. — Куда серьезнее, чем дом.
— А что тогда? Скажи! Одна из вас уже беременна? — сказал Эрленд. — За нашими спинами пошла и украла сперму у первого встречного иностранного моряка?
— Нет, — ответила Лиззи и засмеялась.
— Мы так много обсуждали, кто же из нас будет вынашивать ребенка, и кто будет отцом, — начала Ютта и взяла Лиззи за руку.
— Эрленд, — перебил ее Крюмме.
— Смесь в кофейной чашке, — сказал Эрленд.
— И у нас есть предложение, — продолжила Ютта.
— Ты уже этого сказала! — перебил ее Эрленд. — Давай же, говори дальше!
Глаза Ютты вдруг наполнились слезами, но она улыбнулась:
— Обе. Мы все, вчетвером.
Все замолчали, только тихая музыка раздавалась по радио на кухне, потом уже Эрленд осознал, что теперь никогда не сможет слушать Элтона Джона, не вспоминая это мгновение.
— Все? — первым справился с собой Крюмме.
Теперь плакали и Ютта, и Лиззи, Ютта пересела на колени к Лиззи, чуть не опрокинув бутылку вина.
— Но что вы имеете в виду? — прошептал Крюмме, тоже взяв Эрленда за руку.
— То и имеем в виду, — ответила Лиззи. — И Ютта, и я хотим забеременеть, а вы оба можете стать отцами. И вам не придется выбирать. И нам тоже. Мы это как-то внезапно поняли, когда обсуждали, кто же из нас… Ведь зачем нам выбирать? Мы две женщины. Не обязательно забеременеем одновременно, это было бы уже слишком, но ведь попробовать можно? И тогда, конечно, вам обоим придется быть отцами!
— Боже мой! — сказал Крюмме.
«Началось, — подумал Эрленд, — теперь все и случится, именно с этой секунды все стало реальностью».
— Боже мой, — повторил Крюмме.
— Хватит, Крюмме, он тебе не поможет. Вы серьезно так хотите? — спросил Эрленд.
— Несмотря на то что, скорее всего, мы друг друга прибьем, — ответила Лиззи. — Две женщины с бушующими гормонами под одной крышей, если мы, конечно, сможем одновременно забеременеть… Если вы хотите, разумеется. Если у нас что-то получится.
— Мы хотим, — сказал Эрленд и, не успев перевести дыхание, почувствовал, как его обнял Крюмме. Он прижался лицом к загривку Эрленда, всхлипывал и смеялся. Его бокал перевернулся, красное вино впитывалось в скатерть, пятно напоминало розу.
— Шампанского? — предложила Лиззи и шмыгнула носом. — Сейчас принесу.
— Когда мы этим займемся? — спросил Крюмме и громко высморкался в салфетку, чего, как он знал, Эрленд терпеть не мог.
— У нас будет овуляция через неделю, — сказала Лиззи и встала. Тушь сползла ей на щеки. — Мы с Юттой на сто процентов совпадаем. И в этом тоже.
Она выбежала на кухню и вернулась с запотевшей бутылкой.
— Ты это называешь шампанским, Лиззи?! — вокликнул Эрленд. — Это же игристое вино! Знал же я, что надо прихватить несколько бутылок «Боллинье»!
— Неужели ты не сможешь заглотить пару бокалов? Смотри! У меня руки дрожат, — сказала она.
— У всех дрожат, — сказал Крюмме. — Это чудовищно серьезно.
— Чудовищно, уж точно, — заметил Эрленд.
Все посмотрели на него.
— Я имею в виду… в конце, во время родов. В этом я не участвую, — сказал он.
— А я участвую! — сказал Крюмме.
— Тогда я тоже, — сказал Эрленд. — Иначе мне сто лет будут трындеть о том, что я пропустил. С двумя таблетками успокоительного сойдет. Но мы должны с Крюмме быть там вместе, один я не осмелюсь. Это значит, что именно в этот момент вам не стоит в точности совпадать.
— Но как же мы все осуществим? — спросил Крюмме.
— Подождите. Сперва надо выпить, — сказала Ютта и встала. Она стояла вытянувшись, щеки пылали, бокал на вытянутой руке, словно богиня свободы.
— Дорогие Эрленд и Крюмме, мы вас так любим. И друг друга. И вы тоже друг друга любите. Ни один ребенок даже мечтать не может о любви большей, чем та, которую мы вчетвером можем ему дать.
Они встали и молча чокнулись друг с другом. Эрленд чувствовал, как трясутся колени. «Я буду отцом, — думал он. — Мы будем отцами».
Ютта предложила проконсультироваться с врачом и узнать, как соответствуют группы крови, и решить таким образом, кто от кого зачнет. Остальное получится само по себе.
— А вам не надо в специальную клинику? — спросил Эрленд.
— Нет, — ответила Ютта. — Не надо. Нужно только ввести бесценную дозу как можно глубже. И мы прекрасно с этим сами справимся.
— Но как? — спросил Эрленд.
— Господи, что за вопросы! — сказала Лиззи. Можно использовать катетер и шприц, вот и вся премудрость.
— Отчего же эти клиники переполнены, смею я спросить?
— Потому что они предлагают анонимных доноров спермы, и сначала ее очищают и вводят прямо в матку, — объяснила Лиззи. — Но у нас сперматозоиды сами побегут наперегонки, естественным образом. Выиграет сильнейший. Мы не хотим ни в какую клинику, хотим, чтобы все было красиво и только между нами. И еще хотим, чтобы вы тоже присутствовали.
— Не для того, чтобы…
— Нет, Эрленд, не для того, чтобы смотреть. Или держать шприц. Просто быть здесь. Потом можем вместе пообедать, провести прекрасный вечер.
— И никакого алкоголя с этого момента, — сказал Крюмме и погрозил пальцем.
— Да, — согласилась Ютта. — Причем, с завтрашнего дня. Мое тело должно быть совершенно чистым, раз я собираюсь завести малыша.
— Я привезу настоящего шампанского и выпью за вас обеих! — сказал Эрленд.
— Только не до зачатия, — сказала Лиззи.
— Как это?
— Лучше всего, если вы воздержитесь от кофе и алкоголя на ближайшую неделю, — пояснила Лиззи.
— Боже мой, — сказал Эрленд. — Если требуются такие условия… Тогда мне становятся понятны мои сомнения.
— Одна мучительная неделя для вас, — сказала Ютта. — А потом девять месяцев полного воздержания для нас. По-моему, неплохая сделка.
— Ну, если ты так говоришь, — сказал Эрленд. — Но после того как мы с Крюмме сделаем свою работу в кофейные чашки…
— Мы достали специальные сосуды, — сказала Лиззи. — Стерильные.
— С ума сойти! — воскликнул Крюмме. — Вы были так уверены, что мы согласимся…
— Вообще-то да, — призналась Лиззи. — Поскольку теперь мы все вчетвером сможем быть родителями.
— Удивительно, — сказал Эрленд. — Мысль о специальном агрегате сперва пугала меня до смерти, но раз теперь мы будем вдвоем, все не так страшно. А что если вы не забеременеете? Или забеременеет только одна? Ведь многие годами…
— Думаю, забеременеем, — сказала Ютта. — Обе. Вы же знаете, что у нас с Лиззи у обеих было по аборту, после отношений с мужчинами, а потом мы поняли, что… Но в любом случае… Лиззи забеременела при прерванном акте, а я умудрилась залететь, пользуясь маточным кольцом и подмываясь! Мы суперплодовиты.
— Думаю, нам стоит выпить весь алкоголь, который есть в доме, раз уж вам придется обходиться без него больше девяти месяцев, а нам целую неделю, — предложил Эрленд.
Когда они с Крюмме рухнули дома в постель часа в три ночи, Эрленд прошептал:
— Крюмме, я серьезно думаю про ров с водой.
— Дорогой мой, иди сюда…
— И про крокодилов. Надеюсь, трех штук хватит. Хотя я размышляю о четвертом.
— Я люблю тебя, Эрленд. С тобой я самый счастливый мужчина на свете, ты знаешь об этом?
— М-м. От тебя так вкусно пахнет… Да, знаю. Это взаимно. Когда я тут думал, что ты недоволен нашей жизнью… Мне было незачем жить, Крюмме. Я даже не вкладывал душу в витрины, так это было ужасно.
— Я гордился тобой сегодня, когда ты ответил «да». Так сразу. Я почувствовал такую… уверенность. Понимаешь?
