Дебби сказала:
— Я не думаю, что девушки менее выносливы, чем мужчины.
Парни жалостливо улыбнулись и промолчали.
— Чего вы улыбаетесь? Если бы я выпила шесть кружек темного пива, то могла бы еще и вас всех по домам развезти.
— Никто не сомневается. Только лично для меня шесть кружек пива — это повод лишь начать вечеринку. Я за вечер могу выпить и двенадцать кружек.
— Ты? Двенадцать кружек? Темного пива? Дебби, ты этому веришь? Я — нет! Вряд ли ты выпьешь больше десяти.
— Выпью!
— Десять — это доза для девушки. Десять и я могу выпить.
Я молча наблюдал за тем, как растут ставки. Зрелище было комичное.
— Стогов! А ты чего молчишь?
— Не рискую влезать в разговор профессионалов.
— Ты русский?
— Русский.
— Русские — всем известные пьяницы. Сколько ты можешь выпить за вечер?
— Ты меня не путай. Всем известные пьяницы — это ирландцы. А за вечер я могу выпить столько, сколько мне хочется. Каждый раз по-разному.
— Слушайте, парни — у меня идея! Раз вы все кричите, что можете выпить море, то давайте устроим конкурс.
— Я ни о чем не кричу. Сижу. Пью свое пиво.
— Стогов, ты сдаешься без боя?
— Типа того.
— Конкурс — это отличная идея. У нас будут две национальные команды — русские и ирландцы.
— И две половые команды — молодые люди и девушка.
— Хорошо. А какие будут правила?
— Купим пива и чипсов. Все вместе будем выпивать по кружке за раз. Кто первый свалится, тот и проиграл.
— Унылая затея. Сидеть накачиваться пивом…
— Предложи получше.
— Предлагаю. Поступим иначе. Этот проспект называется Владимирский. Весь он, отсюда и до конца, застроен барами, пабами, кафешками и ресторанами. Их здесь, наверное, больше двух дюжин. Давайте подойдем к конкурсу с фантазией…
— Давайте-давайте!
— В каждом кафе мы будем выпивать по пятьдесят граммов водки, запивать ее кружкой пива и переходить в следующее. Кто доберется до конца проспекта, тот и выиграл. — Я посмотрел на Дебби и добавил: — А кто вырубится первым, тот платит за выпивку.
Как бы они ни кричали «десять кружек! двадцать кружек!», однако мое предложение заставило их задуматься. Мартин почесал подбородок:
— Затея для настоящих мужчин.
— А я вот согласна!
Брайан сказал, что тоже согласен. Но только с одним условием:
— Пить водку — это нечестно. Это даст тебе, Илья, преимущество. Ты давно пьешь водку и успел к ней привыкнуть. Давайте лучше пить виски.
— Я не против. Только не факт, что во всех кафе есть виски. Мы все-таки не в Ирландии.
— О'кей. Давайте чередовать — один раз виски, один раз водка.
В кафе «У Ника» виски имелось. Поэтому мы начали с пятидесяти граммов «Фэймос Граус» и запили «Балтикой».
Парни выпили залпом и не морщась, а Дебби вспомнила, что, пока мы их ждали, успели выпить несколько кружек. Поэтому нам должна быть дана фора. Мартин сказал, что поражение ей может быть засчитано прямо здесь, и в конце концов она тоже выпила.
Мы натянули куртки и переместились за стену, в безымянное кафе всего с парой столиков и липкой стойкой. По дороге Мартин просветил меня насчет того, что «Фэймос Граус» — это шотландский напиток. Тоже кельтский, но все же не то.
В безымянном кафе виски не было. Мы, не раздеваясь, выпили водки, в три глотка одолели пиво и отправились дальше. Барменша проводила нас диким взглядом.
Дальше располагалось бистро «Скорая помощь». Мы зашли, попадали в кресла и закурили. Кресла в «Скорой помощи» были настолько глубокие, что я сомневался: а будет ли меня видно из-за подлокотников?
Брайан спросил у официантки:
— Виски есть?
— Есть.
— Ирландские сорта?
— Кто их знает, какие сорта. Виски как виски. «Джонни Уокер» есть, «Джек Дэниэлс», «Сто волынщиков»…
— Четыре по пятьдесят «Волынщиков». И четыре пива.
— Есть будете что-нибудь?
— Не до еды, девушка. Несите виски.
Я покрутил в руках стаканчик с салфетками и сказал:
— Раньше, лет десять назад, во всех кафе города стаканчики под салфетки были одинаковыми. Такого мерзкого желтого цвета. Внизу узкие, наверху пошире.
— И чего?
— Как-то я пошел на интервью, а потом зашел съесть пиццу в очень дешевое кафе. Что-то вроде фаст-фуда. Стою ем. И тут в кафе заходит мужчина и держит в руках бутылку водки. Маленькую, емкостью четверть литра.
— Бывают такие?
— Дело было во времена борьбы с алкоголизмом. Почти «сухого закона». Водку купить было невозможно. А этот счастливчик где-то достал. И собрался ее выпить. Мужчина прекрасно понимал, что чувствуют зрители. И старался растянуть удовольствие. А для этого выпить водку не залпом из горлышка, а по-человечески — из стакана. Он подошел к столику и попробовал найти пустой стакан. Грязной посуды на столике было навалом, а вот стакана не было. Все кафе напряженно за ним следит.
Ирландцы курили и внимательно слушали мою историю.
— Тогда он театральным жестом выкинул салфетки (мужчины замерли), медленно открыл бутылку (окружающие сглотнули) и вылил водку в этот стаканчик (мужчины, которые обедали рядом, чуть не потеряли сознание). Некоторые месяцами не видели водки, а тут такое шоу… Мужчина ухмыльнулся, обвел кафе взглядом, взялся за стакан и чуть не поседел: стаканчик оказался привинченным к столу. Он дергает — стаканчик не двигается даже на миллиметр. Мужик в панике пытается наклонить стол — стол намертво вцементирован в пол. Такая вот история.
— Чем все кончилось? Выпил он?
— Выпил. Схватил чайную ложечку, принялся вычерпывать водку из стакана.
— Фу, какая гадость!
— Нужно было пить водку прямо из горлышка.
— Из горлышка пить — дело чреватое. Когда я учился на втором курсе своего университета, то как-то решил выпить пива прямо на лекции. Купил упаковку «Туборга», сижу пью. Одну выпил, вторую, третью… А когда пил четвертую, у меня губу засосало в бутылку. Вот так.
Брайан чуть не на десять сантиметров оттянул верхнюю губу, показывая, как именно ее засосало.
— Присосалась намертво — ни туда ни сюда. Сижу как дурак, не знаю, что делать. Короче, минут пять сидел так. Потом надоело. Я дернул за бутылку: вы бы слышали! Хлопок был — как от выстрела «Авроры». Лектор едва свою вставную челюсть от испуга не потерял! Меня тогда чуть из университета не выгнали, еле отвертелся. Так что из горлышка пить — то еще удовольствие.
— Да-а…
— Кстати, тот лектор был англичанином.
— Скажи: «Ненавижу англичан!»
— Ненавижу англичан!
Мы допили свои напитки, забрали из гардероба одежду и отправились дальше. Дальше были небольшой, всего на десять мест, ресторанчик «Дон Корлеоне», чумазая забегаловка и кафе «На Владимирском». При входе в кафе Мартин зацепился ногой за порог и во весь рост растянулся на полу.
Я бросился помогать Мартину подняться. Пьяная и жестокая Дебби смотрела на нас и громко смеялась.
— Fuckin' shit. Единственные нормальные джинсы испачкал! Где их в этой стране постираешь?
— Сдавайся, пока не поздно, Марти. Если от следующего виски тебя стошнит прямо на стол — будет хуже.
— Почему «единственные джинсы»? У тебя в номере джинсы валяются на каждом стуле. Я же видел…
— Черных больше нет. Эти были одни. Остальные все голубые.
Мы сели за стол. На официантку все смотрели так, словно перед ними личный враг. Официантке было велено принести пива и четыре по пятьдесят «Синопской». До конца Владимирского оставалось не меньше пятидесяти метров. И как минимум полдюжины кафешек.
— Зачем тебе именно черные джинсы? Носи голубые. Это очень модно. Голубые джинсы подходят под цвет твоих глаз.
— У меня карие глаза.
— Носи коричневые джинсы.
Мартин удивленно посмотрел на меня. Я и сам чувствовал, что несу чушь.
— Я всегда одеваюсь только в черное. Понимаю, что это по-тинейджерски, но — привык. Меняться не собираюсь. Стиль такой: определенные цвета, определенная музыка…
— Что ты слушаешь?
— Разное… «Dead Can Dance»… Главное, чтобы это была мрачная, меланхоличная музыка.
— Почему обязательно мрачная?
— Модно. Все мрачное модно.
— Дурацкая мода.
— Не знаю… Мне нравится… Ношу черные джинсы, слушаю мрачную музыку… По-моему, очень цельный имидж.
— Марти, ты просто пижон. Скажи еще, что ты занимаешься гарольдингом…
— А чего? Занимаюсь…
— Что такое этот гар… грол… Чем ты, Мартин, занимаешься?
— Ты не знаешь, что такое гарольдинг?
— Не знаю. Из умных слов на «гэ» я знаю гипертонию и геронтофилию…
— Гарольдинг — это…
Договорить он не успел. Официантка принесла поднос, на котором стояли высокие бокалы с надписью: «Пивзавод «Балтика»» и четыре стопки с притаившейся на дне водкой. Ирландцы тоскливо переглянулись.
